— Все предельно просто, — Ильса нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Видимо, времени у нее действительно было в обрез. — Раз уж тебе непременно хочется это знать — придется начать с азов истории. Итак, правило первое: Сирти НИКОГДА за все время своего существования не предпринимали попыток воспользоваться нашим оружием. Это аксиома. Абсолютный и непреложный факт. Когда же был зафиксирован первый такой случай, наши аналитики пришли к неизбежному выводу: за произошедшим наверняка стоит некто из более развитого мира. Либо перебежчик из нашего, либо перемещенный из твоего, Степан. Естественно, поначалу мы не были уверены, что это именно ты, но с накоплением новых факторов, свидетельств очевидцев, места для сомнений становилось все меньше. Ты оставлял в живых тех, кого не следовало, как будто сам хотел, чтобы рано или поздно ниточка привела нас к тебе. Так чему же ты сейчас удивляешься?

Логика. Железобетонная, всепоглощающая логика. Никогда Степан не был в ней особенно силен. Привыкший полагаться более на чувства, нежели на рассудок, он не всегда мог увидеть то, что на самом деле было более чем очевидным. В этом была его слабость, но одновременно с этим и сила: дикое, почти звериное чутье не единожды спасало ему жизнь казалось бы в самых безвыходных ситуациях.

— Значит, выходя из города на переговоры, ты была уверена, что встретишь здесь именно меня?

— Конечно. Отсюда и весь маскарад. Признаться, без своего протеза чувствую я себя сейчас весьма некомфортно.

— Хорошо, с этим разобрались. Теперь давай к делу, как ты и просила. Твое командование хочет, чтобы полководец сиртей, Клекрий, ступил в город для ведения переговоров? Один, без свиты?

Ильса отрицательно покачала головой:

— Ты все не так понял. На самом деле твой Клекрий не интересен ни мне, ни моему командованию, ни уж тем более правительству Империи. Степан, нам нужен ты, а не твой полуголый дикарь, воняющий куриным пометом.

— Что она говорит? — Клекрий, обеспокоенный, подал голос, словно поняв, что речь идет сейчас именно о нем.

— Говорит, что от тебя хорошо пахнет, и она желает иметь от тебя ребенка.

— Что, вот так, сразу? Передай ей что у нас так не принято! Негоже бросаться на шею первому встречному-поперечному! Вот так, слово в слово и передай!

— Да передам, передам! — видя как масляно заблестели глазки вождя, как он приосанился и как будто бы даже подрос на пару сантиметров, Степан не смог удержаться от ехидной ухмылки.

Вот так всегда: люди-то везде одинаковые. Что в этом мире, что в том, все едино.

— Что ему надо? — в свою очередь спросила Ильса. — И почему он на меня так смотрит?

— Вообще-то это личное. Говорит, что понравилась ты ему до чертиков. Вот и пялится, глаз оторвать от тебя не может!

— Так, все, давай, заканчивай этот балаган! — чуя подвох, Ильса разгневанно нахмурила брови. Затем продолжила на полтона ниже, слово в слово цитируя обращение своего руководства: — Вам, Степан Махров, предложено под почетным эскортом явиться в столицу Империи, город Петроград, для ведения мирных переговоров с урожденной императрицей дома Романовых, Татьяной Романовой, фюрером Отто Вебенбауэром, а так же Генеральным секретарем ЦК КПСС товарищем Павлом Потоцким. На время ведения переговоров ваша личная безопасность гарантируется, так же гарантируется прекращение боевых действий на данном участке фронта. Вам все ясно?

— Ишь ты! — Степан удивленно присвистнул. Надо же, не кто-нибудь, а сама императрица со своими прихвостнями желает, чтобы он, презренный дезертир, предстал пред ее ясными очами! А Степан-то грешным делом подумал, что его вызывает на переговоры в осажденный город какая-то местная шишка, засевшая за его стенами! Ну что тут скажешь? Лестно конечно, хотя умом прекрасно понимаешь, что вызван этот жест доброй воли не иначе как страхом. Боятся имперцы. До икоты, до коликов печеночных боятся. И страх их является вполне обоснованным. Не надо иметь семи пядей во лбу для того, чтобы понять: весьма скоро сирти со всего континента, вдохновленные примером своих соратников, отложат в сторону серпаки, луки со стрелами, и возьмутся за настоящее оружие. Вот и зашевелились, задергались теперь, ищут пути-лазейки для того, чтобы повернуть этот процесс вспять: — Ясно, да не все. Почему в самом начале нашей беседы ты сообщила мне о том, что на переговоры с высшим руководством приглашен глава сиртей, он же Клекрий, а теперь вот выясняется вдруг, что им нужен именно я?

Ильса непонимающе уставилась на него, затем, поняв, видимо, что Степан от нее хочет, ответила с легкой иронией в голосе:

— Ну здесь то как раз все просто, мог бы и сам догадаться. Придя сюда, поначалу я не была уверена, что не ты один, — рука ее описала широкое круговое движение, — стоишь за всем этим. У тебя вполне мог быть сообщник либо из перемещенцев, либо из нашей среды, но затем, по ходу нашего разговора я поняла, что это не так. Ты сам заварил эту кашу, в одиночку, так что тебе и расхлебывать!

Что ж, теперь все стало на свои места. Ну или почти все.

— Ты-то сама как считаешь? Стоит мне идти или нет? — буравя девушку пристальным взглядом, Степан с каждой минутой все яснее понимал: перед ним стоит уже не та Ильса, которую он в свое время встретил за прилавком овощного магазина в тренировочном лагере. Вопрос почему она вновь вернулась к своему роду деятельности по-прежнему оставался открытым.

— Стоит. Тебе у нас ничего не угрожает. Императрица твердо держит свое слово.

Императрица… Басня свежа, но верится с трудом. Интересно, что она хочет ему предложить? Договор о мирном сосуществовании двух культур, к которому он так долго стремился? Не рановато ли? Данный ход противника был вполне ожидаем, по сути он и являлся конечной целью Степановой компании, но… уж слишком рано тот был сделан и это изрядно настораживало. Обычно такие предложения делаются после серьезной демонстрации сил противоборствующей стороной, когда как следует приперло к стенке и иного выхода просто нет, но уж никак не в начале войны. Опасно, попахивает ловушкой. Но и соблазн велик. Видит Володарь, устал Степан от этой войны. Бесконечные походы, стычки…. А тут все свои проблемы можно решить одним махом. Ты только головой согласно кивни да иди как телок на привязи навстречу неизвестности.

— Знаешь, подумать надо. Такие вопросы с наскока не решаются.

— Подумай. Завтра я вернусь в это же время.

Ничуть не удивившись его вежливой отповеди, Ильса развернулась лицом к дверному проему.

— Ильса, я тебя спросить хотел: как там Нюра? — голос Степана предательски сел.

— Нюра продолжает отбывать пожизненное заключение. Не беспокойся, с ней там хорошо обращаются, — сказала и вышла.

Вот так, всего несколько слов. Глядя на ее прямую как стрела удаляющуюся спину, Степан никак не мог привести в порядок свои разбушевавшиеся чувства.

— Зачем она приходила? — Клекрий требовательно потряс его за плечо, возвращая тем самым к реальной действительности.

— Пойдем, по дороге расскажу. Большой совет созывать надо.

ГЛАВА 16

Карету почти не трясло. Каждый ухаб, каждая неровность сопровождалась лишь тихим, едва слышимым поскрипыванием почти за гранью человеческого восприятия. Старое, доброе немецкое качество. Сложнейшая система рессор, сама карета, внутреннему убранству которой позавидовал бы даже Путин, случись ему вдруг посетить этот мир с правительственным визитом, делали эту поездку почти приятной.

Степан улыбнулся своим мыслям, надо сказать бредовым до безобразия. Причем здесь Путин? Почему полузабытая фамилия президента давно покинутой им Родины крутится сейчас в голове, не дает спокойно уснуть? Странно все-таки устроен человеческий мозг. Странно… — вот, пожалуй, ключевое слово, наиболее полно характеризующее то, что сейчас с ним происходило. Мысли его, оставив наконец в покое светлый образ президента Российской Федерации, как-то незаметно переключились на прошлое. Ох и бесновалась же Улуша, когда Степан, вопреки решению совета и ее собственному авторитетному мнению, заявил вдруг во всеуслышание, что отправится все-таки на переговоры с высшим руководством Империи! Это было как гром среди ясного неба, удар ниже пояса для всех тех, кто прошел с ним бок о бок весь этот нелегкий путь. А сколько нового о себе Степан узнал от Варвары!