Когда пришли ее вешать, сбежалась вся деревня смотреть на эту церемонию.

   Нил говорил, посмеиваясь:

   -- Вешайте, вешайте... Недолго ей висеть. Посмотрим, где завтра доска та очутится. Небось ведь часового к ней не поставят.

   Но вдруг он перестал смеяться. Председатель, повесив доску, сказал:

   -- По постановлению сельсовета за всякое снятие доски будет взыскан штраф в размере 25 рублей и за каждый день, в какой доска не будет висеть,-- особо десять рублей.

   -- Ой, мать честная! -- сказал кто-то.-- Доска-то выходит дорогая...

   Наутро к Нилу прибежал сосед и сказал:

   -- Снял все-таки доску-то? А не боишься, что заставят платить?

   -- Как снял? -- воскликнул, побледнев, Нил.-- Я не сымал.

   И бросился на улицу. Доски над калиткой не было.

   -- Ну да ладно,-- сказал он сейчас же.-- Мне-то чего беспокоиться. Кабы я был виноват. А то и позору бог избавил и закона не нарушил. Какой-то добрый человек постарался. Могу только выразить свою благодарность.

   Прошел день. Нил ходил и посмеивался, что так удачно вышло.

   Но на другой день его вызвали в совет и сказали, что с него причитается 35 рублей.

   -- ...Каких?..

   -- Вот этих самых... 25 за снятие доски, 10 за то, что день не висела.

   -- Да ведь сымал-то не я?!

   -- Ничего этого не знаем. Должен смотреть.

   -- Ах, сукин сын, подлец... Только бы найтить его, этого благодетеля, я б его разделал под орех... Что ж теперь опять будете вешать?

   -- Нет, уж теперь сам вешай. Если до 12 часов не повесишь, то как за полный день пойдет, еще десять.

   -- Да где ж я доску-то возьму?

   -- Сам напишешь, только и всего, небось человек грамотный. И чтоб точь-в-точь такая же была.

   Через десять минут Нил бегал по всей деревне, стучал в окна и таким тоном, как будто у него загорелась изба, кричал:

   -- Ради господа, краски какой-нибудь!

   -- Какой тебе краски? -- спрашивали испуганные соседи.-- Одурел малый?

   -- Краски... доску писать сейчас буду.

   -- Разведи сажи, вот тебе и краска.

   -- Красной еще нужно на голубей, пропади они пропадом!

   Наконец, весь избегавшись, загоняв жену и ребятишек, Нил достал черной и красной краски и уселся, как богомаз, выполняющий срочный заказ, писать, а кругом стояли зрители и советовали:

   -- Буквы-то поуже ставь, а то не поместятся.

   -- Ты "кулак"-то наверху покрупней напиши, а "классового врага" помельче пусти в другую строчку, вот тебе и уместится все. Так красивее будет и просторнее. А то ты всю доску залепишь, на ней с дороги и не прочтешь ничего. К самой калитке, что ли, подходить да читать.

   -- Какая же это сволочь сняла, скажи, пожалуйста...

   Нил слишком глубоко окунул кисть, которая была у него сделана из пакли, и на доску сползла жирная крупная капля.

   -- Икнула... -- сказал кто-то из зрителей.

   -- Чтоб тебя черти взяли! -- крикнул Нил, в отчаянии остановившись.

   -- Придется сызнова, а то даже некрасиво выходит.

   -- Да, вот буду вам еще красоту разводить. Ежели через полчаса повесить не успею, еще десятку платить. Да еще голубей этих писать,-- говорил Нил.

   -- Да зачем голубей-то? -- спросил кузнец.-- Может, без них?

   -- А черт их знает, зачем... Не буду я голубей рисовать!

   -- Нет, надо уж в точности, а то еще заплатишь. Пиши уж лучше.

   Нил, сжав зубы, принялся за голубей, но сейчас же голоса три сразу закричали:

   -- Что же ты ему хвост-то крючком делаешь? Что это тебе собака, что ли?

   -- Где крючком?-- спросил Нил, отстранившись от доски, чтобы посмотреть на нее издали.

   -- Где... ты вон пойди посмотри, как святой дух в церкви нарисован, что ж у него крючком что ли, хвост-то. Рисовальщик тоже...

   -- Это он его сделал на излете,-- заметил кузнец, глядя издали на работу прищуренным глазом.

   Наконец в половине двенадцатого доска была готова.

   -- Досрочное выполнение плана,-- сказал кто-то,-- требуй премиальных,

   Нил ничего не ответил и, отстранив от себя доску на длину вытянутой руки, любовался своей работой.

   -- Что как опять -- кто-нибудь назло снимет,-- сказал кузнец.

   -- Попробуй только теперь кто... все кости переломаю, если увижу.

   Доску повесили, все постояли, похвалили работу, сомневаясь только насчет голубей.

   -- А что у них с лица воду, что ли, пить,-- сказал кузнец,-- сойдут и так.

   -- Пить не пить, а что ж хорошего, когда не разберешь, голубь это или собака.

   Все разошлись, и только Нил стоял перед доской и, иногда прищурив глаз, отходил от нее то дальше, то несколько в сторону, как мастер, только что кончивший картину и после восторгов зрителей оставшийся с ней наедине.

   -- А ведь и то на излете,-- сказал он сам себе.

   -- Все еще стоит смотрит,-- сказал кто-то.

   -- Что значит -- сам-то сделал. На ту доску взглянуть не хотел, а от этой никак глаз не отведет.

   -- Как же можно, своя работа всегда мила, вот только как бы не свистнули опять.

   Подошел вечер. Все гадали, как Нил будет охранять доску.

ПРИМЕЧАНИЯ

   Творческое наследие П. С. Романова богато и разнообразно по тематике и жанрам. Первым опубликованным произведением его стал рассказ "Отец Федор" (1911), и до Октябрьской революции было напечатано лишь несколько произведений.

   Первая книга (1 ч. эпопеи "Русь") вышла в 1923 г., первый сборник рассказов был опубликован в 1925 г., всего при жизни писателя вышло около 60 сборников и отдельных произведений. В 1925--1927 гг. издательство "Никитинские субботники" выпустило первое Собрание сочинений П. Романова в семи томах (причем первый том вышел двумя изданиями -- в 1925 и 1926 гг.). В 1928 г. издательство "Недра" выпускает его Полное собрание сочинений в 12 томах (6, 8 и 9 тома издаются повторно в 1929 г.), а затем почти полностью повторяет это издание в 1929--1930 гг. (изменения коснулись лишь девятого тома -- из него был исключен рассказ "Право на жизнь, или Проблема беспартийности"). Последним прижизненным изданием стали 4 и 5 части эпопеи "Русь", выпущенные в 1936 г.

   В 1939 г. посмертно вышло "Избранное" П. Романова, после чего книги писателя почти полвека не издавались. Наконец, в 1984 г. в Туле был выпущен сборник произведений писателя "Детство" (составитель и автор предисловия и послесловия Э. Л. Афанасьев), переизданный в 1986 г. В 1988 г. издательство "Художественная литература" выпустило "Избранные произведения" П. Романова (составитель и автор вступительной статьи Ст. Никоненко). Несколько рассказов Романова впервые напечатаны в газетах и журналах в 1988 году.

   Произведения, включенные в настоящий сборник, расположены в порядке их первой публикации (за редкими исключениями, обусловленными тесной смысловой связью некоторых рассказов).

   Основным источником послужило прижизненное издание Полного собрания сочинений (М., 1929--1930).

   Тексты даются в соответствии с современной орфографией и пунктуацией. Лишь в отдельных случаях сохранены особенности авторского написания.

   Неначатая страница.-- Впервые -- Русская мысль, 1911, No 7: первоначальный вариант под названием "Отец Федор".

   Печатается по: Рассказы. М., 1935.

   Журнал с рассказом писатель отправил А. М. Горькому в Италию и получил доброжелательный ответ. В то же время Горький указывал на серьезные недостатки в языке: "Мне очень хотелось, Пантелеймон Сергеевич, побеседовать с вами о рассказе вашем; весьма значительный содержанием, во многом -- новый, он показался мне испорченным неуместной, а порою некрасивой игривостью языка, тяжелыми оборотами фразы и несколько семинарским пристрастием к физиологии" (Литературное наследство. Т. 70. Горький и советские писатели. Неизданная переписка. М., 1962. С. 248). Впоследствии Горький внимательно следил за творчеством Романова и неоднократно высказывался о его творчестве и в печати, и в переписке с писателями.