Тренировались, тренировались, все нормально. Даже пузатые стародревние мичманы ногами стали махать не хуже каратистов. А в последний момент перед приездом адмиралов вдруг приказали им и плаванье показать. В бассейне. Всего экипажа. Вот тут-то все на задницу и сели. Куда ни шло синхронно приседать и отжиматься, но нырять и на время стометровку делать! Абсурд. Полный. Но приказы, как известно, не обсуждаются. Пришлось начальству исхитриться…

На смотре адмиралам понравилось все. Сами-то они уже давно забыли, что такое бегать и прыгать, а вот с других требовать приятно. А тут и стройные ряды, и все дрыгаются, как один, отжимаются, словно заведенные, нога в ногу передвигаются. Красота!

Экипаж положенный концерт отработал, перестроился в походную колонну и шагом марш в бассейн. Адмиральство за ним. Пришли. Экипаж разобрался в две шеренги, и давай выдавать разминочный комплекс. Положено перед заплывом. Золотопогонные на другой стороне бассейна выстроились, радуются. Моряки закончили и в раздевалку. Плавки натягивать. Атам… Сидит сборная Таллинского гарнизона по плаванию. Уже ко всему готовая. В шапочках и с номерами. Пять минут посидели для приличия и на выход. А усталые подводники — за сигареты. Адмиралы видят, моряки переоделись, таким же строем вышли и как начали воду бороздить! Словно дельфины, что ни пловец, то превышение норматива раза в два. Флотское командование было в восторге. Можем ведь, если захотим! Сборная отплавала и таким же манером обратно в раздевалку. Снова пять минут переждали. Подводники бычки затушили, на голову водичики побрызгали для полной маскировки, построились и наружу. А их все ждут. Начальник штаба ВМФ от имени партии и правительства экипажу благодарность объявил за отличную физическую подготовку. В приказе по всему флоту.

Только вот одному человеку не повезло. Командиру. Он все-таки приметная личность. Строем управлял, козырял всем подряд. Ему пришлось самому плыть. Не повезло человеку…

Страсть не может с глубокой любовью дружить,

Если сможет, то вместе недолго им быть.

Омар Хайям

В достопамятные советские времена всех подводников с атомоходов раз в год старались вывезти в учебные центры. Считалось, что после дальнего похода и отпуска экипаж надо подучить, напомнить забытое и попросту переподготовить к выполнению очередных боевых задач. Мысль верная, но, как всегда у нас водится, умные люди, задумавшие это благое дело, не учли два важных непредсказуемых фактора: гибкость флотских планов и моральный аспект.

Планы флота, что лето в Заполярье, — то дождь, то снег, а то жара под тридцать. Радикально меняются на глазах. Поэтому экипажи кораблей ездили в центры не тогда, когда надо, а когда командование решит. Некуда экипаж засунуть — вперед в учебный центр. Вот и ездили и перед отпуском, и просто так, временную дырку заткнуть. А вот уже отсюда выползает и вторая составляющая — моральная. Представьте: молодого, здорового человека с офицерскими погонами берут и вынимают из унылых сопок с серыми домами и засовывают в цивилизацию. Со всеми ее соблазнами, красивыми женщинами, шикарными ресторанами и полным отсутствием флотского начальства и ржавых пирсов. Ну а если все это, не дай бог, вместо долгожданного отпуска, то тогда вообще держись! Отрыв по полной! Вот так опошляются здравые идеи умных людей…

Учебный центр кораблей нашего проекта располагался в Палдиски, небольшом эстонском городишке на берегу Балтийского моря. Прибалтика — советская заграница. Другой мир. Сорок минут электричкой — и ты в Таллине, со всеми его башнями, древними улицами, ратушами и кабачками. Глаза разбегаются! Лишь бы денег хватило…

Наш экипаж загремел в Палдиски якобы перед отпуском, а по сути, вместо него, что потом подтвердилось. Видимо, высокое морское начальство решило, что уходить в отпуск в начале мая — абсолютное барство, и быстренько перенаправило нас поучиться. На полтора месяца. Потом оказалось, что на все три. Ну мы и поехали, получив на существование месячное денежное содержание, что для дальнейшего повествования знать крайне необходимо. С каким настроением рассаживались по вагонным купе мичманы и офицеры, объяснять, надеюсь, не надо. Отпуск был на расстоянии вытянутой руки, и на тебе! Поучитесь мальчики! Знания — сила! Рассказывать о том, что с горя народ поглощал алкоголь в неимоверных количествах всю дорогу, думаю, смысла не имеет. И так понятно. Поэтому прибыл наш экипаж в славный город Палдиски далеко не в лучшем настроении.

Но вскоре народ оттаял. Наличие денег в карманах и красоты псевдо-западного мира сделали свое дело. Люди начали расслабляться на полную катушку. Правда, дозированно. Распорядок жизни военных командированных в Палдиски был строго регламентирован. Городишко был закрытый, с серьезным КПП и стальными правилами. На всех нас по приезде выписали опускные билеты и проштамповали их не нашей печатью, а штампом местного коменданта. Поэтому в рабочий день выехать из поселка было просто невозможно. Отпускные хранились у командира, и раздавал он их в субботу утром, ну, в крайнем случае, вечером пятницы. Остальные дни недели офицеры и мичманы перебивались, как могли, внутри гарнизона, правдами и неправдами доставая спиртное и неторопливо занимаясь бытовым пьянством в номерах казенных гостиниц.

Время для пьющего человека было и на самом деле тяжкое. Горбачев только что объявил Советский Союз зоной трезвости во всем мире, и магазины, доселе ломящиеся от спиртосодержащих напитков, враз опустели. Благо Прибалтика в этом вопросе оказалась поумнее и не стала запрещать хотя бы пиво как продукт. Его в магазинах хватало. С десяток сортов. Да и вино кое-где без талонов продавали. И слава тебе господи, прибалты не дошли до того, чтобы в ресторанах приносить лишь по двести граммов на душу. Приносили, сколько закажешь. Вот мы и ждали выходных, чтобы закусить в ресторане сочным эскалопом и запить его коктейлем из двух частей водки «Столичной» и одной части ликера «Вана Таллинн».

После первых двух-трех недель субботний поход в ресторан стал своего рода ритуалом. По утрам, как с незапамятных времен было заведено в Вооруженных силах, экипаж собирали побездельничать. Официально мероприятие называлось ПХД, что в переводе значит — парко-хозяйственный день. Ну скажите на милость, какой офицер или мичман после недели, посвященной не только учебе, но и в равной степени уборке территории центра, в субботу утром снова начнет мести дорожки и собирать бумажки? Только сумасшедший. Так, коротая время в перекурах и трепотне, мы дожидались заветной раздачи отпускных билетов, мчались в гостиницы, переодевались, а дальше… Свобода!

Ужинали мы почти всегда в городишке Кейла, что на полпути от нас к Таллину. Ужин, как правило, растягивался до глубокой ночи, а точнее — до последней электрички на Палдиски. В Таллин ездили в основном по воскресеньям, с утра погулять, в пивных ресторанах посидеть, горячего вина в Девичьей башне попить. Отдохнуть от привычных лиц, одним словом.

Через полтора месяца у народа постепенно начали подходить к концу деньги. Ко всему прочему, командир официально объявил, что на Севере мы и на фиг никому сейчас не нужны, поэтому командование флота доверяет нам ответственную задачу подготовки центра к общефлотскому слету адмиралов. Люди в погонах зароптали. Что за дела? Пошел второй месяц, деньги кончились, отъезд отложился на неопределенный срок, хоть сигареты-то купить надо на что-то? На докладах командиров боевых частей началось брожение. Командиру открытым текстом передавалось законное недовольство личного состава финансовым вопросом. Командир оказался с нами солидарен. Вте недалекие застойно-советские времена денег на зарплату почему-то всегда хватало, несмотря на загнивающий строй и большевистскую идеологию, а поэтому командир получал свою зарплату вместе с экипажем, а не так как ныне, когда командиры всеми правдами и неправдами получают деньги сами по себе и желательно месяцев на пять вперед. Так вот, наш командарм, со вздохом осмотрев тощий кошелек, дал приказ готовить гонца в Гаджиево за нашим денежным довольствием.