— Так можно о любом человеке сказать, — заметила Агнешка.

— Признайся: так оно и есть! — сказала Ольга.

— Согласна, — кивнула полячка. — Так что же Валентина? Мы все время отвлекаемся …

Жуковская опустила крышку ноутбука. Теперь Алиса сидела под перекрестным взглядом двух пар внимательных глаз.

— Валентина, — повторила девушка. — Ва-лен-ти-на… Мне кажется, все вокруг думают, даже уверены, что она кого-то из нас заставляла заниматься тем, что мы делали. Интересно, как люди себе это видят? Идет по улице девушка, я, допустим. Иду, значит, я, никого не трогаю, думаю о своем, строю радужные планы на будущее. Принца прекрасного на белом джипе представляю. Тут скрип тормозов, подлетает зловещий черный автомобиль, из него выскакивают три звероподобных бандита, хватают меня, засовывают в багажник, увозят за темные леса. Потом держат в подвале, куда каждый день приходит Валентина Ворон, затянутая в черную кожу, и пытает меня электрошокером, лупит хлыстом, грозит изуродовать милое личико, если не соглашусь работать на нее и продавать себя за деньги. После чего я, продержавшись несколько дней, в конце концов сдаюсь — и погружаюсь в еще больший ад разврата и порока. Так вот, ничего подобного не было. Очень скучно все происходило, просто и неинтересно. Мама Валя говорила своим девушкам, чем можно заняться, и девушки, то есть мы, соглашались либо сразу, либо на следующее утро, переспав с этим предложением ночь. Никто не краснел, не возмущался: дескать, как вам не стыдно, как вы можете именно мне такие вещи предлагать… Отказов Валентина Павловна практически не получала, насколько я помню и знаю.

— Создается впечатление, что девушки с самого начала были готовы к подобным предложениям, — заметила Агнешка. — Ты сама думала о чем-то таком?

— А вы? — резко парировала Алиса. — Вы видели себя в маленькой комнате на диване перед объективом камеры? Ваши планы на будущее с рождения были связаны с тем, чтобы выполнять приказы козлов по ту строну компьютерного монитора? Брать себя за соски, медленно стаскивать трусики, поворачиваться задом, ласкать свое тело так, как им хочется, даже использовать для этого всякие специальные игрушки, не всегда мягкие? Познакомьте меня с девчонкой, которая спит и видит себя именно на такой вот работе, мечтает о такой вот жизни?

Она замолчала, тяжело дыша. Воцарилась неловкая пауза.

— Прости, — проговорила наконец Агнешка. — Извини. Я должна была вести себя деликатнее. Больше такого не повторится.

— Ладно, чего уж. Можете не выбирать выражений.

— Мне хотелось бы закончить мысль, — осторожно вмешалась Ольга. — О мотивах, двигавших Валентиной Ворон. Мне кажется, она изначально стала строить свое дело так, чтобы в поле ее зрения попадали девушки, которые наверняка не откажутся от подобных предложений. Есть ведь разные типы людей. Одним такое претит, другие готовы хорошо подумать, третьи не видят в подобном заработке ничего особенного. Даже, извини, Алиса, еще раз, могут удивиться, если этого им не предложат сразу. Валентина Ворон получила жесткий урок, обжегшись на истории с агентством «Dreams». И усвоила его. Потому дальше, как я склонна думать, вчерашняя модель пошла по пути наименьшего сопротивления. Если она просто занимается модельным бизнесом, рано или поздно может снова влипнуть в историю. Либо прогореть, как имела возможность наблюдать на примерах своих киевских знакомых. Здесь же изначально предполагается прикрытие на многих уровнях. Срастив модельный бизнес с секс-индустрией и порнобизнесом, Валентина такое прикрытие получала. К тому же, возможно, был еще один момент. Здесь уже звучало, что Валентина Павловна не обладала или, скажем так, обладала, но не в полной мере качеством, которое называется «креативность мышления». Оно помогло бы не скатиться до банального бюро сексуальных услуг, как это удалось той же Нонне Серебряной. Амбиции есть, реализовать сложно, даже невозможно. Вот Валентина и пошла по пути наименьшего сопротивления. Мне кажется, я права.

Алиса снова вздохнула.

— Так, может, вы сами дальше продолжите?

— Я только пробую обосновать ее поведение, решение… — Ольга Жуковская в который раз почувствовала свою слабость перед девушкой, которая была почти в два раза младше ее.

— А я вот как раз этим голову себе не забивала! — заявила Алиса. — Хотите совсем честно? Можете морщить свои носы, но сначала, первое время, это даже нравилось… Нет, не так — это забавляло. Развлекало, отвлекало, думайте, что хотите. Знаете чем? Честностью. Оксана Мороз, пани Сана, как она с первой же встречи просила себя называть, не обманывала, не плела паучьих сетей. Каждая из нас знала, чего она хочет. Ну а мама Валя увидела в этом свою выгоду. Правда, сначала они чуть друг друга не разорвали…

— В каком смысле? — оживилась Агнешка.

— В переносном. Ладно, сами сейчас все поймете. А происходило это так…

Часть третья Польский капкан

Луцк. Осень 2009 года

Алиса не считала себя обязанной ни агентству «Глянец», ни лично Ворон Валентине Павловне, его родительнице, создательнице, маме Вале. За прошедший год девушка почувствовала, что достаточно повзрослела и поумнела, чтобы перестать верить в благие намерения женщины, решившей принять некое участие в ее судьбе. Оценив происходившее, она нашла простой и четкий ответ на вопрос, зачем нужна Валентине Ворон и ее «Глянцу».

На самом деле это вчерашняя модель, а нынче хозяйка «Глянца» считала себя обязанной своей юной подопечной.

Общаться с девушкой Валентине было комфортно. И она этого не скрывала: ведь только так, проявляя участие к Алисе, к ней лично, госпожа Ворон разом оправдывала всю прочую свою деятельность. Получается, девушка из бедной семьи, которую владелица модельного агентства приблизила к себе, стала для нее самой кем-то, а точнее, чем-о вроде индульгенции на отпущение грехов. А в том, что женщина, которую все девчата уже по сложившейся привычке называли между собой «мама Валя», давно не без греха и «Глянец» не приют для непризнанных талантов, Алиса давно убедилась.

К чести самой владелицы, Валентина не слишком скрывала это, не изображала святую невинность и лишь слегка пряталась за глянцевым фасадом. Подобная приоткрытость плодоносила даже скорее и чаще, чем строгое и чопорное «Серебро». Все, чего касалась рука Валентины Ворон, носило привлекательный оттенок порочного и потому запретного, загадочного, желанного.

…Прошлой осенью, когда проблемы госпожи Ворон окончательно утряслись, она сама позвонила Алисе, узнала о ближайших планах девушки, услышала: «Закончить школу», ответила: «Скучно». Когда она пригласила Алису к себе в только что открывшийся офис, там уже нетерпеливо ожидали встречи пятнадцать девушек ее возраста. Лишь некоторые выглядели старше, пусть даже не на много. Но, как успела выяснить Алиса, «старушками» считали себя те, кому исполнилось двадцать или чуть перевалило за этот возраст. Этих выдавала косметика. То ли девчонки хотели казаться ярче, то ли свежее, то ли еще что-то не подвластное разумению Алисы: какую бы цель они ни ставили перед собой, боевой раскраски для ее достижения не жалели.

И все же в тот день Алиса поймала себя на мысли, что госпожа Ворон поступила с ней не очень хорошо. Позвонила, пригласила, а тут — вон сколько таких, как она. С каждой, небось, Валентина тоже пообщалась лично. Объявлений, приглашающих луцких девушек на кастинг от имени агентства «Глянец», Алиса не видела. Оно и понятно. Недавняя громкая история — пускай сама Валентина вышла из нее достойно и даже на короткое время стала героиней, бросившей вызов аферистам, — все еще тянулась за ней и упомянутым названием длинным темным шлейфом. Менять же вывеску госпожа Ворон вряд ли собиралась — тогда уж и хозяина нужно сменить, так или иначе подобная деятельность станет ассоциироваться с ней персонально. В конце концов, есть определенный кураж в том, чтобы продолжать идти по выбранному пути, пусть он и начался для идущего не слишком гладко.