Ох, как же вино развязало мне язык! Никогда не говорила так много и так откровенно. Но он спрашивает, я отвечаю, не хочется ничего скрывать, даже приукрашать не хочется. Правда, один из его вопросов ставит меня в тупик:

– Хочу задать неприличный вопрос. Ответишь?

– Задавай. Попробую.

– Каким Антон был сексуальным партнёром?

Я в возмущении с шумом втягиваю воздух:

– Ничего себе! Это самый неприличный вопрос, который задавали за всю мою жизнь! Нет, был ещё неприличнее, когда отец лет в пятнадцать спросил, с трудом подбирая слова, девственница ли я, и попытался объяснить, что может со мной быть, если это не так.

– Не уходи от ответа!

– Ты снова пытаешься сравнивать себя с Антоном? Понять, проигрываешь ты или нет, в довершении к возрасту и финансам?

– Да, я хочу понять, почему ты со мной. Ты молода, красива, темпераментна. Чего не хватало тебе с ним?

Я задумываюсь над этим вопросом. Антон и Макс. Их даже сравнивать нельзя, настолько они разные. Антон – это ребёнок, а Максим мужчина. И между ними для меня такая же пропасть, как между пятью и тридцатью годами. Даже секс с Антоном, напоминающий школу с пробами и ошибками, ничего общего не имеет с тем, что я испытываю с Максимом. Да, Антон нежный, предупредительный, заботливый, но он так не уверен в себе. Его аккуратные движения, его постоянный вопрос в глазах: «Тебе хорошо со мной, милая? Я всё правильно сделал?». Сначала такое отношение умиляет, потом начинает раздражать. Я вырастаю из школы, а Антон, кажется, застрял в ней и меняться не хочет, или не может, потому что он такой.

Как это объяснить Максиму. При всей моей разговорчивости и открытости сегодня, я не смогу подобрать слов по отношению к Антону. Тогда решаю объяснить своё отношение к нему:

– Послушай, – хорошо, что он не видит, как я краснею, – Антон для меня – это прошлое, я не хочу вспоминать о нём. Каким был секс с ним? Я скажу только, что с тобой всё по-другому, для меня это нечто новое и прекрасное. Но не только в сексе дело. Я понимаю, почему ты со мной…

– Почему же? – быстро перебивает он.

– Потому что ты заключил договор с дедом, потом подвернулась я, потом договор со мной, да ты всё сам понимаешь, я о другом. Я хочу объяснить, почему я с тобой. У меня ведь деда нет, и меня никто к тебе не толкал.

Я замолкаю, с трудом подбираю слова, Макс тоже молчит, ждёт. Наконец, говорю так, как есть.

– Я испытываю к тебе то, что никогда не испытывала ни к кому, Антон туда тоже относится. Это не просто физическое влечение. Это притяжение. Это желание дышать одним воздухом. Просто находится рядом. Для меня неважно, сколько тебе лет, сколько ты зарабатываешь, где и как живёшь. Я хочу быть с тобой в любом случае, в любом месте. Мне кажется, я люблю тебя.

Вот это признание! Интересно, если бы не вино, я решилась бы сказать такое? Теперь намного больнее будет услышать отрицательный ответ, но мне всё равно. Пусть знает.

Он молчит, задумавшись. Я не жду от него ответных признаний. Но меня всё же интересует ответная реакция хотя бы на лице. Но я не вижу лица, так как сижу спиной, опёршись на его грудь.

Выбираюсь из пледа и из кольца его рук, чтобы увидеть глаза – и не успеваю. Ответом мне служит поцелуй и секс на траве под звёздным небом, на моём любимом его пледе. Я решаю воспринимать это как положительный ответ. По крайне мере, на данный момент.

Возвращаемся домой ночью. Я говорю ему, что у меня никогда не было прекраснее вечера. Он молчит и улыбается. Наверное, у него было.

Этой ночью он первый раз за всё время разбудил меня своим криком. Я вздрагиваю, но в доли секунды понимаю, что происходит: ему снова снится кошмар. Наваливаюсь ему на грудь, обхватываю лицо руками.

– Макс, проснись!

Он открывает глаза.

– Тебе снится плохой сон.

– Я напугал тебя?

– Со мной всё в порядке.

– Я пойду на диван, спи.

– Нет! Я буду прислушиваться к тебе и совсем не засну. Не уходи! Будь рядом!

– Но я бужу тебя, пугаю, я могу даже ударить и не заметить этого. Да ты сама знаешь.

– Макс, ты слишком преувеличиваешь. Мне гораздо страшнее одной здесь, без тебя.

– Хорошо, – сдаётся он и обнимает меня. Я уютно устраиваюсь на его плече, чтобы точно не сбежал.

Четверг

За завтраком Максим спрашивает о моей работе.

– Завтра я работаю днём, послезавтра ночная смена. Завтра смогу забрать машину после работы, а вот на работу нужно как-то добираться.

– В шесть утра отсюда идёт маршрутка до Павелецкого вокзала.

– Вот и прекрасно, думаю, к восьми на работу успею.

– Кстати, мне сегодня нужно ненадолго уехать.

– Ничего страшного, у тебя ведь тоже работа.

– Да, почти весь лимит свободного времени я исчерпал.

– У тебя, наверное, есть торговая точка, – высказываю я предположение.

– С чего ты взяла?

– Просто подумала, ты же как-то должен реализовывать свою мясную продукцию.

– Верно. Как-то должен.

– Так что, есть?

– Что?

– Торговая точка.

– Ну да, на местном рынке одна. Нужно как раз проверить, как там дела.

– Когда вернёшься?

– Надеюсь, после обеда. Скучать будешь?

– Конечно. Но чем заняться, найду.

– Вот и славно!

Когда он уезжает, навожу порядок в доме, забрасываю в стиралку вещи из корзины. Мне попадается его футболка, в которую он был одет, когда болел. Она вызывает во мне какие-то странные эмоции. Сначала не могу понять, откуда эта приятная волна, всколыхнувшая воспоминания. Потом решаю, что это связано с тем, что то был единственный момент, когда он был полностью мне подвластен, и я могла делать, что хочу: снять футболку, коснуться спины.

Меня пьянит сама мысль о том, что когда-то этот мужчина хоть один короткий миг, но был в моей власти. Прижимаю футболку к лицу. Возникает шальная мысль украсть её у Максима, но я прогоняю минутное умопомрачение. Фетишистка эдакая, сначала мой любимый его плед, потом любимая футболка, а потом что? Признаюсь себе, что предпочла бы украсть его целиком, вот только не знаю, как он к этому отнесётся.

Половина времени по договору прошла. Что он скажет мне через три дня? «Гуд бай, бэби, это была шутка, ты мне не подходишь». Мне больно от одной этой мысли. Со злостью швыряю футболку в машинку, закладываю и остальные вещи, больше порошка, чтобы и духа таких мыслей не осталось.

Иду готовить обед. Как приятно, когда есть из чего. Ставлю вариться бульон, сама занимаюсь выпечкой. К двум часам всё готово, Максима нет. Вспоминаю, что в это время он обычно кормит животных. Я ему помогала как-то и примерно знаю, что делать. Решаюсь выйти на хозяйственный двор.

С курами и кроликами всё проходит гладко. Я снова задерживаюсь в загоне с маленькими крольчатами, любуюсь их забавными мордашками. Вот куда нужно приезжать после рабочего дня стояния в пробках. Успокаивает необыкновенно.

Видимо, созерцание крольчат меня настолько расслабило, что дальше я совершаю промах. Несу охапку травы для козы. Я только открыла дверцу сарая, как Машка, не глядя ни на меня, ни на траву, выскакивает во двор. И всё бы ничего, но я забыла закрыть калитку, соединяющую обычный двор и хозяйственный. Не успеваю оглянуться, Машка уже во дворе, топает по крыльцу. Бросаю траву, бегу во двор. Коза замечает щель между новыми воротами и старым накренившимся забором – секунда, и она уже на улице.

Несусь за белой бестией по улице, зову её, а она бежит от меня. Три часа дня, жара, улица пустынна, помочь некому. Добегаем вместе с Машкой до конца улицы, дальше луг, лесочек. Коза останавливается, начинает щипать траву. Я думаю, что смогу её схватить за верёвку на шее, но не тут-то было! Эта хитрюга зорко посматривает на меня, и как только я приближаюсь к ней на расстояние вытянутой руки, резво отпрыгивает метра на два. Снова начинает щипать траву.

Через полчаса игры в пятнашки я поняла, что коза победила. Машка это тоже поняла, играть со мной ей, видимо, надоело и, взбрыкивая задними ногами, это исчадие ада помчалось от меня в лесок и скрылось между деревьями.