– Мы можем не торопиться.

– Это не обсуждается. Я всё решил. У нас особые обстоятельства.

– Как ты объяснишь эти поспешные обстоятельства? Беременностью невесты?

– Это не очень хорошее объяснение, к тому же нечестное, оно бросит тень на твою репутацию.

– Дима, о какой репутации может идти речь, если я обычная крестьянка! – воскликнула Юля. – Тебе о своей репутации нужно думать!

– Я что-нибудь придумаю. А вообще, я никому ничего не должен объяснять. Я уже десять лет никому не отчитываюсь, – резко добавил он.

– Дима, что случилось с твоими родителями?

– Они трагически погибли. Возвращались поздно ночью из города. Лошади испугались внезапно вспыхнувшего факела, понесли. Кучер в испуге спрыгнул, отец пытался остановить карету, но сорвался и погиб сразу же под копытами, а мать умерла через два дня он травм, которые получила, когда карета перевернулась.

– Это очень тяжело, потерять сразу двоих родителей.

– Ты сказала, что потеряла любимого тогда.

– Да. Он тоже погиб трагически. Его смерть напоминает смерть твоих родных, потому что тоже связана с поездкой, правда на другом транспорте, более скоростном. А почему ты до сих пор не женат?

– Я тебя ждал, – он улыбнулся. – После смерти родителей, мне тогда исполнилось двадцать пять лет, я с головой погрузился в хозяйство, мне было не до невесты. К тому же у меня была девушка, с которой я был как бы обручён ещё с детства, но ей тогда не исполнилось и шести лет. Обо всём договорились мои родители и её – они были друзьями. Я наслаждался жизнью, уверенный, что жена никуда не денется, придёт время, она достигнет возраста, и мы поженимся. Но когда её время пришло, погибли мои родители. Я не в состоянии был думать ни о женитьбе, ни вообще о чём-либо, что касалось лично меня, я думал только о поместье. А через год узнал, что она выходит замуж. Ей ждать не захотелось, пока я разберусь со своими делами. Я не очень расстроился, признаюсь честно, я её плохо знал, не говоря уже о каких-либо чувствах. К тому же задачей номер один для меня было выдать замуж сестру. Я не хотел её неволить. Но она отказала такому количеству женихов, что в этом сезоне я обязательно выдам её замуж за первого, кто предложит, даже если действовать придётся силой.

– Это жестоко. Подожди, может она ещё встретит кого-то и полюбит. И тебе не придётся превращаться в злодея.

– Ей двадцать пять лет. В этом возрасте уже не выбирают.

– Дима, мне тоже двадцать пять лет.

– Правда?

– Я стара для тебя? Полине шестнадцать, а вот той, что у неё в голове и в сердце – двадцать пять плюс ещё несколько сотен лет.

– Ты великолепно выглядишь для столь древней старухи. Поэтому меня шокировало, когда шестнадцатилетняя Полина открывала рот и начинала говорить. Но знаешь, мне очень нравится это сочетание – юная Полина снаружи, мудрая Юлия внутри. Да, Юлия, я хотел спросить…

Она вздрогнула. Первый раз её назвали здесь по имени.

– О чём?

– Тебе двадцать пять лет, ты была замужем не один год. Но ты не хочешь возвращаться. Неужели тебя там никто не ждёт, кому ты нужна?

– Ты имеешь в виду ребёнка? Нет. Когда ты… он… муж погиб, я очень жалела, что мы не успели родить ребёнка, только он смог бы удержать меня от попыток отправиться за то… за мужем. Мы планировали, что он родится в следующем году. Он говорил, что хочет показать мне весь мир, мы много путешествовали, к тому же я училась в университете. Ребёнок откладывался, но я никогда не думала, что будет слишком поздно, – у Юлии покатились из глаз непрошеные слёзы.

– Посмотри на меня, – Дмитрий прикоснулся к её мокрой щеке. – Я рядом, и у нас всё впереди. Не плачь.

– Я так хочу в это верить, – она улыбнулась. – После обеда я хочу прогуляться по парку.

– Обычно после обеда в такую жару здесь все отдыхают. Тебе тоже не мешало бы. Ты выглядишь уставшей. А вот вечером я приглашу тебя на прогулку.

– Да, мне следует отдохнуть, чтобы не быть сонной этой ночью, – проговорила Юлия, хитро прищурившись. Дмитрий ничего не ответил, хотя всё понял, это было видно по его улыбке.

После обеда Полина поднялась в свою комнату и сразу же провалилась в сон. Через час её снова разбудила Маша. Она тихонько раскладывала на кресле платье-рубаху Полины, в которой та пришла в имение, а потом ещё получала наказание. Юля почувствовала чьё-то присутствие и сразу же открыла глаза:

– Ты меня сегодня постоянно будишь.

– Прости, я не хотела. Я постирала твою рубашку. Ты же вечером её наденешь?

– Зачем?

– Как зачем? Не пойдёшь же ты на луг в платье, которое Дмитрий Алексеевич подарил.

– Зачем на луг снова идти?

– Полина, ты совсем всё забыла? Праздник сегодня, Ивана Купала, вечером молодёжь костры будут жечь, венки плести, хороводы водить. Ты что! Как такое можно забыть?

– Ох, да, как же я забыла! А барин позволит?

– Да ему какое дело, он и спать уж, наверное, будет.

– Я не смогу пойти.

– Почему? Мы же никогда не пропускали! Что может быть веселее? Ты что, спать будешь? Ты заболела?

– Нет, я здорова. Понимаешь… Я не знаю, как сказать… В общем, этой ночью я буду с Ди… с Дмитрием Алексеевичем.

– Ох, я так и знала! Тогда всё понятно. Барин решил перед женитьбой развлечься и выбрал тебя, – Маша понимающе усмехнулась.

– Не смей так говорить, ты ничего не знаешь! – Юле стало обидно за её Диму.

– Да что там знать. Так всегда бывает. Женятся на одной, то ли из-за приданого, то ли время пришло, а спят с другой. А кто знает, какая ещё жена попадётся, а то может, не разгуляешься, так напоследок обязательно надо, хоть с крестьянкой, хоть с кем. А я-то голову ломаю, чёй-то он тебя так наряжает, чёй-то под боком держит!

– Маша, он женится на мне!

– Да ну! Брешешь! – У Маши округлились глаза и открылся рот. Она села в кресло, прямо на платье, которое так бережно раскладывала.

– Какой смысл мне врать? Венчание через четыре дня, и тогда всем всё станет ясно.

– Но как такое возможно? Барин! И на тебе!

– Скажи, Маша, а в твоём времени такое случалось хоть с кем-нибудь, чтобы барин женился на такой, как я.

– Я не слышала, ну, разве в сказках.

Ошеломлённая Маша даже не заметила «в твоём времени».

– Только, Маша, я не хочу, чтобы слуги узнали это от меня. И ты молчи. Пусть он скажет, если сочтёт нужным. Иначе он подумает, что я болтушка, хвастаюсь всем.

– А тёте Анне говорить? Матери-то ты должна сказать.

– Да! Мама! Как же я не подумала! – Полина вскочила с кровати и собралась уже куда-то бежать, но Маша её остановила.

– Эй, невеста, ты куда в таком виде! – на ней была тонкая нижняя сорочка, в которой она спала.

– Боже, эти наряды! Как много с ними хлопот! Где мои майка и джинсы?

– Где твоё что? – удивилась Маша.

– Не обращай внимания, я несу всякую чушь. Недавно болела, а тут новое потрясение. Помоги что-нибудь надеть.

– Что изволите?

– Да всё равно, скорее только.

Маша достала персиковое платье из тафты, расшитое бисером.

– Подойдёт?

– Конечно.

Комната хозяина находилась самой последней по коридору. Полина это знала, но никогда в неё не заходила. Туда вообще никто не имел права заходить без позволения барина. «Но какие могут быть условности между мужем и женой?» подумала Юлия и, распахнув дверь, вошла. В недоумении остановилась посредине. Комната пуста.

Юля ожидала, что Дмитрий ещё отдыхает после обеда, поэтому с удивлением и некоторым восхищением уставилась на не примятую огромную кровать посредине. Витые столбики по четырём сторонам этого ложа поддерживали прозрачный балдахин цвета молодой травы, красивыми складками обрамляющий постель. Покрывало с орнаментом насыщенного зелёного цвета. Рядом под окном столик с письменными принадлежностями. Окно задвинуто плотной гардиной того же материала, что и покрывало, так что в комнате царит полумрак.

– И как тебе здесь нравится? – раздался сзади знакомый до боли голос. Обернувшись, Юля увидела Дмитрия.