– Ты меня не любишь.
– Ты знаешь, что люблю.
– Нет, не любишь!
– Хорошо. Чего ты хочешь?
– Чтобы ты работал, как все нормальные люди.
– Я не хочу работать, как все нормальные люди.
– Тогда живи один.
– Я и живу один.
– Хорошо, не хочешь работать – твоё дело. Мне в принципе всё равно, где ты будешь брать деньги, но без денег меня больше не увидишь. А то нашёл себе дурочку. Сама приходит, ублажает, уходит, а он лежит себе на диване…
– Ну и сколько ты хочешь?
– Хотя бы тысячу.
– Тысячу, так тысячу.
– Каждый месяц.
– Хорошо.
– Что хорошо?
– Тысячу каждый месяц.
– Ты меня не любишь.
– Не успели договориться, и уже забастовка. Требуем повышения заработной платы?
– Если бы ты меня любил, ты бы дарил подарки каждую неделю.
– Хорошо, давай каждую неделю.
– Тысячу в неделю?
– Двести пятьдесят в неделю. Мы же договорились.
– Ты меня любишь всего на двести пятьдесят в неделю?
– Я люблю тебя бесконечной бескорыстной любовью.
– Меня такая любовь не устраивает.
– Тогда как договорились.
Так она стала любовницей на зарплату.
Когда же она потеряла последнюю надежду превратить его в нормального человека, она положила на стол ключи.
– Ты не мужик, – сказала она ему тогда.
Оставшись один, Сергей продолжал жить обычной жизнь. За те несколько месяцев, что они были в разводе, он ни разу не подумал о том, чтобы завести другую женщину. Не было у него и мимолётных интриг. Он не то, чтобы пытался оставаться ей верным, просто после неё ему никого не хотелось. Он понимал, что любая другая женщина будет лишь жалкой её тенью.
Тогда он не то, чтобы думал о ней или скучал. Он чувствовал себя так, словно кто-то отрезал ломоть от его души, и эта рана постоянно саднила.
Острую боль утраты он почувствовал, когда увидел её из окна маршрутки. Был конец марта. Она шла в белой куртке, чёрных джинсах и белых сапожках. Увидев её, он почувствовал себя так, словно его препарировали наживую.
Тогда он начал регулярно вертеться в тех местах, где она обычно бывала, и вскоре они «случайно» столкнулись на автобусной остановке.
– Пойдём, выпьем кофе – пригласил её он.
– Зачем?
– А зачем кофе пьют?
– Я не об этом. Я уже почти успокоилась, у меня всё наладилось дома. Зачем? Что ты можешь мне предложить? – её голос заметно дрожал. Ей приходилось сдерживаться, чтобы не заплакать.
– Пойдём.
Он за руку притащил её домой…
Они пили кофе, разговаривали о какой-то ерунде. Когда же он понял, что она созрела, он впился в её рот поцелуем…
– Я тебя ненавижу, – сказала она.
В какой-то степени это действительно было так. После того, как муж (тогда она его любила) бросил её с двумя детьми, отдав предпочтения её лучшей подруге, (Это и убило их брак. Приняв мужа обратно, она не смогла его простить), больше всего на свете она боялась испытать нечто подобное ещё раз. Она не хотела любить, не хотела быть от кого-то зависимой, не хотела показывать свою любовь. Именно потому, что Сергею требовалось не только её тело, а всё, абсолютно всё, она и сопротивлялась ему с таким остервенением и даже попыталась отгородиться от любви Тузиком. Именно поэтому она долго отказывалась признаться в любви к Сергею, в первую очередь, себе.
– Я знаю, – ответил он, беря её на руки.
– У тебя был кто? – строго спросила она, когда он положил её в постель.
– Нет.
– А у тебя?
– Конечно же, нет… Может, ты для начала меня хотя бы разуешь?
– Как будет угодно её величеству… – ответил он, целуя её сапожки перед тем, как снять.
– Скотина, почему ты меня отпустил? – накинулась она на Сергея после занятия любовью.
– Ты сама ушла.
– Ты меня отпустил!
– Я уважаю твои решения.
– Ты меня не любишь.
– Наоборот. Я люблю Тебя. Ты для меня не вещь, не средство для наслаждения. Я люблю тебя, именно тебя… и я уважаю твои решения.
– Прекрати болтать чушь!
Как это ни странно, но развод только очистил их отношения, уничтожив всё наносное и лишнее, всё, что не имело отношения непосредственно к любви. Развод развеял саму идею принадлежности, переведя отношения между ними на новый квантовый уровень. Уйдя от него, Елена обрела особенную метафизическую свободу, которая сохранилась после её возвращения. Раньше они изводили друг друга мелочными придирками, пытаясь контролировать чуть не каждый шаг. Доходило до смешного. Один раз Сергей устроил скандал из-за того, что она пошла в ресторан с подругами. Тогда, несмотря на то, что они были вместе по нескольку часов каждый день, ему катастрофически её не хватало.
– Ты же знаешь, у меня дом, семья… – объясняла она, – мне тоже без тебя очень плохо…
А тут она не только предпочла ему каких-то подруг, но ещё и засиделась с ними до поздней ночи (с ним она такого себе не позволяла никогда). Узнав об этом, он буквально позеленел от злости.
Теперь же, после её возвращения, их отношения стали строиться по принципу: никто ничего никому не должен. Первое время её заставляло нервничать его более чем спокойное отношение к тому, что у неё есть свои интересы, своя жизнь, своё личное время. Сначала она решила, что он её разлюбил, потом привыкла, как к ещё одной его странности. Он же перестал её ревновать только потому, что даже в мыслях не мог представить в постели с другим мужчиной (муж, разумеется, не в счёт).
Дождавшись, когда стрелки часов доползли, наконец, до «приличного» времени, Сергей позвонил Вадику.
– Привет, не разбудил?
– Ты чего-то хотел или так, просто? – недовольно-сонным голосом спросил Вадик.
– Ты недавно говорил о каком-то маге.
– Ну, было дело.
– Насколько он нормальный?
– Ты знаешь, вполне. Весьма интересный, образованный мужик. Правда, как мага я не могу его оценить, ты уж извини. А что?
– Возможно, мне понадобится его помощь. Ты сможешь посодействовать?
– Не знаю. Я перезвоню.
– Только не забудь.
– Да ладно тебе! – Вадик жутко не любил, когда ему намекали на необязательность.
Характеристикам Вадика на тех или иных людей можно было доверять если не на все сто, то, как минимум, на девяносто процентов. Несколько последних жизней он занимался приёмом желающих пожаловаться на кого-либо граждан, и до такой степени насмотрелся на всяческих шизофреников, мошенников или просто уродов, что стал поистине чтецом человеческих душ.
Телефон зазвонил буквально в следующую минуту после того, как Сергей положил трубку.
– Привет, Серёженька, – это была мама, – я тут блинов наколотила. Придёшь?
– Конечно мамуля. Только без меня не жарь. Хорошо?
– Когда ж я их тогда нажарю? Ты лучше позвони перед тем, как будешь выходить.
– Хорошо.
Минут через двадцать позвонил Вадик.
– Ну что? – спросил его Сергей.
– Позвони ему. Скажи, что от меня.
– Хорошо. Спасибо, Вадюша.
– Записывай номер…
– А как его имя?
– Марк Израилевич Звягинцев.
– Спасибо.
– Пока.
Закончив разговор, он сразу набрал номер Звягинцева.
– Слушаю вас? – услышал он приятный, правильно поставленный голос, как у диктора центрального телевидения и всесоюзного радио.
– Могу я поговорить с Марком Израилевичем Звягинцевым?
– А кто его беспокоит?
– Это Сергей. От Вадима Леонидовича.
– Слушаю вас.
– Мне нужна помощь. Возможно, это не по вашей части, но, дело в том…
– Извините, Сергей, – перебил Звягинцев, – но я не обсуждаю дела заочно или по телефону. Только при личной встрече.
– Хорошо. Где и когда мы могли бы увидеться?
– Можете приехать ко мне домой. Сегодня. Часов в шестнадцать. Вас устроит?
– Более, чем.
– Тогда записывайте адрес…
5
Внешность Звягинцева оказалась под стать его голосу. Высокий, крепкого сложения с умным породистым лицом и красивыми кистями рук, он был словно легендарный Самсон, готовый с лёгкостью разорвать любую пасть. Его тело было настолько в хорошей форме, что в свои основательно за шестьдесят, он мог бы дать фору большинству ровесников Сергея.