– А, может, погуляем? – ответил я на приглашение.

– Как хочешь.

– Пришло время тебе кое-что узнать, – начал дракон разговор, ради которого приглашал на лавочку. – Как ты понял, лабиринт смоделирован специально для тебя. Помог в этом аламут. Каюсь, я должен был сначала всё рассказать, заручиться твоим согласием и только после давать аламут. Но в любом случае о том, что такое лабиринт, и что даёт его прохождение, ты сможешь понять только после успешного прохождения. А раз так, любой твой ответ был бы неадекватным. Поэтому я и пренебрёг протоколом. Сейчас же тебе пора начинать действовать, имея хотя бы смутное представление о том, что и для чего происходит. А происходит следующее.

Вы появляетесь на свет свободными существами. То есть, говоря метафорически, ваше сознание в после рождения похоже на нехоженый луг, по которому можно идти в любом направлении. И по мере развития вы начинаете двигаться, но двигаетесь по одним и тем же тропинкам, которые со временем становятся единственно возможными путями функционирования сознания. Фактически, развиваясь, вы строите вокруг сознания лабиринт, пленником которого оно в большинстве случаев остаётся до конца своих дней.

И самое забавное, что многие из вас сами знают или догадываются, но, тем не менее, продолжают строить всё более непрошибаемые лабиринты. И единственным спорным вопросом остаётся вопрос о наиболее приемлемом типовом проекте лабиринта, который вы называете общечеловеческой системой ценностей, которую должен принимать каждый член общества. К вашему счастью, проектов лабиринта несколько, отсюда и войны, терроризм, революции и прочие радости вашего бытия, что по сравнению с появлением единой системы ценностей для всех и каждого является благословением.

И, пока основная масса народа пытается согласовать друг с другом лабиринты сознания, находятся редкие смельчаки, которые решаются положить жизнь на поиски освобождения сознания. Некоторым это удаётся. Про некоторых счастливцев узнают люди, и вокруг них создаются гностические школы… Со временем из школ уходит понимание, и они становятся сектами, тупо повторяя то, что когда-то для кого-то и в совершенно ином виде стало путём к свободе.

Мы – хранители живой традиции освобождения. Поэтому периодически приходим в ваш мир, чтобы помочь одному из вас обрести свободу. Это позволяет традиции жить, а смельчакам даёт шанс обрести желанную свободу.

– Но почему я? Я же никогда не стремился ни к свободе, ни к истине, ни к чему, кроме тихой, спокойной жизни в максимально возможных уютных условиях.

– В данном случае главным критерием выбора является способность к обучению, а она у тебя есть. К тому же большинство из тех, кто рыскает в поисках тайны-тайн, ищут не свободу, а подтверждение предрассудкам, и толку от таких искателей истины никакого.

Так вот, дав тебе пилюлю – к хасанскому аламуту, кстати, эта штука не имеет никакого отношения, – мы смогли увидеть лабиринт твоего сознания, узнать его слабые места и подложить под них заряды, которые ты и активируешь, проходя лабиринт. Вот почему очень важно, чтобы ты прошёл его полностью, потому что взрыв состоится в любом случае, но если в результате рухнет не весь лабиринт, а лишь часть, ты потеряешь рассудок, а не обретёшь свободу.

Вот такие пироги.

Тебе, кстати, очень повезло. Твоя работа над собой сплошняком состоит из обжорства и женолюбия. Другим же приходилось терпеть лишения, уходить в пустыню, принимать мученическую смерть, вести аскетический образ жизни, отправляться в паломничества и так далее.

Твоя же судьба оказалась милостивой, поэтому смело иди по лабиринту и благодари судьбу, а иначе она прогневается и всё переиграет.

– Ладно, – продолжил он после небольшой паузы, – сегодня ты сдал очень важный экзамен. Несмотря на внешнюю абсурдность, это был самый серьёзный экзамен в твоей жизни. Возможно, в чём он заключался в действительности, ты никогда не поймёшь, но не важно. Важно то, что сдал. Остальное…

Внимание дракона привлекла табличка у входа в обычный с виду дом. На ней было выведено золотом по чёрному: «Всемирный музей городских помоек». Готическим шрифтом.

– Не хочешь зайти? – спросил дракон.

– Мягко говоря, не жажду, – ответил я.

– Не любишь музеи?

– Не люблю.

– А сам в музее работаешь. Эх, ты!

– Только в качестве прикрытия.

– А городские помойки? Неужели тоже не любишь?

– Издеваешься?

– И даже выверенные временем?

– В смысле? – не понял я.

– Я заметил у вас странное отношение как к самим помойкам, так и к любителям помоек. Вот что ты чувствуешь, когда идёшь выносить мусор, а в баке мужик или баба роются в поисках чего интересного.

– Раньше тошнило, а сейчас привык. Слишком их развелось, помоечников.

– И ты прекрасно знаешь, что не один так реагируешь. Зато тех, кто находит помойку тысячелетней давности и тащит с неё домой всякую хрень, вроде старых ботинок или разбитой крынки, уважительно называют учёными. Этих помоечников приглашают в приличное общество, а всё, что они нарыли, раскидывают по лучшим музеям мира, и толпы народа ходят поглазеть, как выглядит полуобглоданный мамонт или старый башмак древней крестьянки.

– Ну, так одно дело хлам, а другое – история.

– История, – передразнил меня дракон. – Сегодняшний хлам для следующих поколений тоже история.

– Так что, вываливая мусор в лесополосах, мы проявляем заботу об археологах будущего?

– Выходит, так. А вообще вам свойственно ставить во главу угла второстепенные вещи, и не обращать внимание на суть. Взять хотя бы жонглирование словами по поводу недавно умершего… как его?

– Не знаю, я не слежу за событиями в мире.

– Так вот, умер недавно то ли физик, то ли ядерщик и вроде бы известный атеист. Умер, а перед смертью охристианился. Так попы по этому поводу разгалделись на всю страну: дескать, одумался человек, понял перед смертью, кто на том свете главный. Однако с тем же успехом можно заявить, что, стоило человеку охристианиться, так он тут же и сковырнулся с копыт. Не знаю, почему атеисты до этого не додумались?

Другим хорошим примером может послужить описание кастовой системы. Так, описывая её с позиции одобрения, можно сказать, что вершиной общества является духовная элита или жрецы (в зависимости от того, каким богам молится общество, жрецы могут быть не только религиозными, но и жрецами науки, жрецами демократии, жрецами потребления и гламура. Причём, играя роль жрецов, эти люди возводят до уровня религии науку, демократию, гламур… то есть всё то, жрецами чего и являются). Вторая ступень пирамиды – воины и правители. Ну а в самом низу стоят торгаши, ремесленники и крестьяне. А вот с точки зрения противников этой системы её описание может выглядеть так: Во главе стоят всякие разводилы, которые дурят народ и обманом заставляют делать совершенно чуждые ему вещи. Чуть ниже стоят насильники и убийцы, которые живут исключительно за счёт разбоя и грабежа, прикрываясь при этом благородными словечками. А в самом низу оказались те, кто обеспечивает и себя, и этих паразитов едой, одеждой, крышей над головой и прочими благами, включая и реальные научные и технические разработки.

– Ну и какое из них, по-твоему, более верно?

– А никакое. Оба одинаково верны и оба грешат одним и тем же: они не столько описывают систему, сколько отношение к ней. И так повсюду, начиная с задач про Васю, Колю и яблоки. Вроде бы спрашивая, сколько будет яблок у Васи, если Коля располовинит своё богатство, задачи подспудно убеждают в том, что такое располовинивание является чем-то само собой разумеющимся. А многие авторы детских книг высмеивают саму попытку заглянуть в корень вопроса, вкладывая в уста какого-нибудь хулигана и двоечника вопрос: «А с какого хрена мне отдавать яблоки?», – в качестве примера глупости и непонимания математики. Вот только в реальной жизни ничего не добивающимися идиотиками чаще становятся именно те детки, которые очень хорошо усвоили такую математику и совсем не научились смотреть в корень вопроса. А вчерашние двоечники, уяснив, кому и сколько надо давать яблок, вне зависимости от того, что по этому поводу говорит математика, становятся очень большими людьми.