В тот год конец октября в Москве выдался особенно дождливым, грязным и на редкость мерзким. Темно-серые дни устоялись с такой настойчивостью, что порой хотелось, хоть при помощи мысленной импровизации перенестись в солнечное, знойное место и почувствовать на своей коже теплое прикосновение солнечных лучей.
Иногда у меня это даже получалось. Метод был прост - для этого нужно было всего лишь поудобнее устроиться где-нибудь в мягком кресле и, закрыв глаза, расслабиться, а затем - мысленно сосредоточиться на желанных ощущениях палящего солнца.
Теплый пляж, прикосновения горячего, золотистого песка и яркие лучи солнца, почти обжигающие мою тонкую, белую кожу - такими были те воспоминания, к которым я прибегала в эти моменты. И тогда становилось возможным немного, совсем слегка ощутить это тепло.
Именно этой фантазии мы предавались с Мстиславом за чашкой горячего чая, подслащенного восточными лакомствами, в тогда еще существующем ресторане "Марракеш" на Страстном бульваре. Этот ресторан был нашим частым местом встречи. Он переносил нас ненадолго в другой мир, в другую культуру, позволяя немного утолить нашу культурную жажду.
Хотя цель нашей встречи в тот день была совсем другой. Мстислав назначил её для того, чтобы поделиться со мной чем-то важным, а точнее - "чем-то жизненно важным", как он сам говорил.
Мы сидели сначала молча, почти медитируя, обняв ладонями чашки с горячим, приторно сладким напитком, мысленно переносясь в желанный, знойный уголок земли...
- Ну все, я вроде согрелся… - произнёс Мстислав, вернувшись из своего воображаемого тропического рая.
Он поправил свой ярко-зеленый, шелковый шейный платок и нахмурился, будто на самом деле собирался поделиться тайной государственной важности.
- Ну, теперь рассказывай… Чем ты хотел со мной поделиться?
- Только ты должна пообещать, что унесешь с собой в могилу то, что я тебе скажу. Никто! Никогда! Не должен узнать об этом!
Мстислав приложил руку к губам и стал покусывать ноготь указательного пальца.
- Ну, не тяни уже, к чему такое предисловие? Под травкой спит твоя тайна. Обещаю! Хочешь, я еще клятвенно пообещаю, ну вот, на дорогой нам чашке чая, например, что не выдам никому твоей тайны.
Мстислав нервно зашаркал ногой, затем немного наклонился, приблизившись ко мне и еле слышно произнес: - Я встречаюсь с молодым человеком...
Я улыбнулась и промолчала.
- Что? Ну, вот, что ты улыбаешься? Я сказал "мо-ло-дым че-ло-ве-ком" - вновь произнёс он, сомневаясь в том, что я правильно поняла его.
- Я поняла уже.
- Ну, вот, ты опять улыбаешься.
- Я знала! Я давно знала! - воскликнула я.
- Как? И ты, ведь, ничего не сказала...
- Ну, а что я должна была сказать – “Мстислав, мне кажется, что тебя тянет к мужчинам”? Ну, что я могла сказать в таком случае?
- Тянет! Еще как тянет! - восторженно произнёс он и вздрогнул от пережитой эмоции.
- Послушай, а твои родители что-нибудь знают?
- Да ну тебя! - воскликнул Мстислав. – Если бы они узнали, они бы сослали меня куда-нибудь... в Сибирь, на каторгу!
Он приподнял к потолку глаза, продолжив мысленно перебирать подходящие для такой ссылки места.
- Ну а... кто же твой друг?
Мстислав засмущался, немного замешкался, а затем набрался смелости и произнес, вновь наклоняясь ко мне, еще тише чем раньше: - Ты его хорошо знаешь. Он работает в вашей редакции.
Я подняла брови: - Виталий! – воскликнула и приложила руку к губам, будто нас на самом деле кто-то подслушивал, зная, что мы делимся секретами.
Мстислав, ничего не произнося, утвердительно покачал головой.
- Я знала, что у вас возникла дружба, но я не знала, что... - я не закончила фразу, а точнее, просто не знала как её закончить, чтобы не углубляться в чуждые мне до того времени определения.
Мстислав лишь кокетливо приподнял брови и элегантно скрестил ноги.
Поделившись своей тайной, он мечтательно раскинулся в кресле. Его лицо выражало покой, в котором я его очень давно не видела.
Чуть позже, вечером, я воспользовалась своим собственным способом телепортации в царство "знойного Востока" и встретилась с Амалом. В разговорах я часто упоминала печаль и тоску московской осени и всевозможные методы поиска солнечного света. И, как всегда, Амал решил превратить в жизнь мои фантазии. В выходные мы собирались сбежать от московской тоски и грязи в солнечный Стамбул.
У меня оставалось всего несколько дней, чтобы отменить все планы на выходные и отпроситься с работы на пятницу.
Встретившись среди недели с Мишкой, я попыталась отменить запланированную на субботний вечер встречу. Он удивился и тут же попросил объяснений, как бы уличив меня в том, что в последнее время я пропадала куда-то, игнорировала его звонки и убегала от ответов на вопросы о своём местонахождении.
Он был прав, но я не была готова поделиться своим секретом. Я стала внимательно всматриваться в его выражение лица. Нет, Мишка ничего не знал. Он не мог подозревать о моих встречах с Амалом. Я вновь солгала, сославшись на семейные обстоятельства. Я не хотела давать объяснений и, прежде всего, я не хотела причинять ему боль, которую можно было избежать небольшой дозой сладкой и невинной лжи.
В пятницу, в полдень мы с Амалом приземлились на чужой земле.
Стамбул приветствовал нас девятнадцатью градусами тепла и ярким, солнечным днем. Пахло теплом, морем.
Здания, с вывешенными красными флагами с белой звездой и полумесяцем, а также с портретами президента страны, мелькали со скоростью света. Такси, виляя по проезжей части на бешеной скорости, втискиваясь между других автомобилей и, перестраиваясь с одной полосы на другую опасными маневрами, доставило нас из аэропорта всего за несколько минут к отелю “President”, расположенному в старом городе, всего в нескольких шагах от главных исторических памятников.
У дверей отеля гостей встречал портье. Он доставил наши сумки в номер и незаметно удалился.
Мы оставили вещи и немедля вышли из отеля для того, чтобы насладиться прогулкой по заманчивым, наполненным экзотичными звуками и ароматом улицам. В каждом переулке, в каждом скрытом уголке я открывала для себя новые ощущения и яркие впечатления.
После прогулки мы поужинали в ресторане, посмотрели на крутящихся в белых юбках танцоров, которых называли “дервишами”. А затем вернулись в номер.
Горячий джакузи, наполненный бурлящими пузырьками в сопровождении шампанского и фруктов, мягкая кровать, в которой мое тело утонуло, как в пуху, страстные, нежные прикосновения Амала и нескончаемое наслаждение…
День был неповторим - полон красок и ощущений.
Я погрузилась в сладкий сон.
А в 8 утра мое сердце заколотилось от незнакомого мне и пронизывающего до костей звука, как мне показалось – пения. Я не могла разобрать спросонья.
Не открывая глаз, я присела в постели и сосредоточилась на этих звуках , но так и не могла ничего понять. Вскочив с кровати в легкой панике, я пыталась изо всех сил найти источник этого пения, которое доносилось с улицы, возможно, из рядом находящейся мечети.
Амал спал и даже не пошевельнулся.
Потирая глаза, я приблизилась к окну и раздвинула темные занавеси, которые защищали наш сон от лучей дневного света.
"Надо же, занавеси подобраны так, чтобы утренние лучи солнца не тревожили сон, а как же быть с этим звуком? Если солнечные лучи вас не пробудили, то этот звук вас пробудит наверняка…" – продолжала я свои мысли, а затем приподняла голову и...
Какая прекрасная утренняя панорама открывалась передо мной с видом на море, покрытое тонкой, белой дымкой в эти ранние часы утра.
Я подбежала к кровати и стала теребить спящего принца.
- Амал, проснись! Ну, проснись, пожалуйста!
Амал лениво потянулся, его мышцы напряглись, а его красивое тело вытянулось. Из-под одеяла игриво высунулась ступня ноги. Он прикрылся мягкой подушкой и, пробурчав что-то невнятное, продолжил спать.