И, всё ещё, оставался один человек, сообщить которому о моём отъезде я никак не отваживалась - Мишка. Для поддержки я решила пригласить Мстислава, собрав их вместе за чашкой кофе.
Не откладывая более, я сразу же сообщила о своём решении.
После минуты молчания последовала череда негодований, затем -сожалений, а затем...
- Не может такого быть! Я отказываюсь в это верить! Сколько ты это от меня скрывала? - воскликнул Мишка и обиженно отвернулся.
Я обняла его, поглаживая плечи. Развернула к себе.
- Миш, ну пойми ты меня... попытайся понять...
- Нет! - отрезал Мишка. – Нет! Ты никуда не поедешь! Во Францию??? Вот еще!
Он скрестил руки на груди, нахмурил брови, не желая выслушать ни меня, ни Мстислава.
Ему нужно было время - время понять, время осознать... и время простить меня за мой отъезд, срок которого я не могла обозначить. Я дала ему это время. И он простил.
Мишка не только простил, но даже к моему отъезду приготовил сюрприз.
С ведома моих родителей и с помощью Мстислава, они организовали в нашей квартире настоящую вечеринку в стиле "Назад в СССР", превратив квартиру в "Красную Москву", при входе в которую меня встречал строгий взгляд Товарища Сталина. По коридору были развешаны портреты советских лидеров. По центру зала - красный флаг с серпом и молотом, а под потолком летали красные воздушные шарики.
Мстислав развесил разнообразные плакаты с лозунгами, пропагандирующими истребление нэповской России.
Стол был украшен разнообразными закусками - с черным хлебом, солеными огурцами, селедкой, креативно оформленными в стиле "a la Мстислав". Всё вокруг напоминало те времена, о которых мы в детстве так много слышали и даже видели по телевизору, которые сформировали характер нескольких поколений и стиль жизни в нашей стране, но которые нам не довелось пережить.
Среди приглашенных была и София, облаченная в красный платочек, подвязанный назад, будто собиралась на жатву в колхоз. Она пропиталась коммунистическим духом и не собиралась отдаляться от выделенной ей почетной роли в сценарии.
Но что-то здесь было не так.
- Мстислав, а что, на ужин на самом деле красная икра? - удивленно спросила я, увидев канапе с красной икрой посреди стола.
- Ой, да ладно тебе! - покраснел Мстислав в тон декорациям.
- Не сдержался! Отдался в лапы пережиткам империализма!
Все рассмеялись и сели за стол.
Прозвучал первый тост: - Ну что ж, выпьем за Родину! - воскликнул Мстислав, поднимая рюмку.
Ему последовали все присутствующие, выпили по рюмочке, скривили лица и закусили.
Несколько минут политических дискуссий, критики и восхваления в сторону Советского Союза... и вот, новый тост: - Vive l'internationale communiste! - воскликнула София.
- Communiste! Communiste! - повторили все за ней беспорядочно, и вновь, череда рюмок ударила звоном об стол.
Так, рюмка за рюмкой, через какое-то время глаза присутствующих стали загораться, а слова - искажаться. Разговоры имели все меньше смысла.
Вдруг Мишка обнял отца, и они затянули: - “Если б знали вы… как мне дороги…“
Все хором подхватили: - “Подмосковные вечера…”
Мишка, повеселевший от второй рюмки, прервал распев.
- Долой bourgeoisie! – воскликнул он, вновь поднимая рюмку в потолок.
Все дружно повторили за ним, выпили и вновь наполнили рюмки "Столичной".
- Правильно, Миш, правильно гово-ришь... - произнёс мой отец, вновь обнял Мишку. - Лучших девок забирают! Буржуи!
Они продолжили свой распев: - “А рассвет уже все заметнее… Так пожалуйста, будь добра… Не забудь и ты эти летние…“
И вновь раздался хор: - “Подмосковные вечера…“
Одну за другой, Мишка, подражая всем присутствующим, продолжал заглатывать горькое зелье.
- Буржуй! – продолжал он бурчать себе под нос. Новых определений в тот момент у него просто не зарождалось. - Никому на ум не пришло увезти тебя так далеко! Нашелся... Франт!
Затем он привстал и, качаясь, дошел до дверного проёма. Остановился, придерживаясь за приоткрытую дверь.
- Миш, с тобой все в порядке? - поинтересовалась я и приподнялась, чтобы помочь ему.
Он выставил вытянутую руку в мою сторону.
- Все... от…лично! Просто от…лично! – заплетаясь, произнес он и продолжил свой путь вдоль по коридору.
Я продолжила внимательно прислушиваться к его движениям. Дверь в ванную отворилась. Несколько минут Мишки не было, и я решила удостовериться, что с ним было все в порядке, ведь Мишка совсем не умел пить.
Я постучала в дверь и приоткрыла её. Мишка сидел на краю ванной, придерживая голову обеими руками.
- Миш, тебе плохо? Ну и зачем ты столько выпил?
- Меня тошнит…- сказал он, пытаясь удержать свое тело в одном положении, теперь уже придерживаясь о ванную обеими руками.
Я присела рядом с ним. Рассмеялась.
- Ты пьяный, Миш, просто пьяный... Ты в первый раз так напился? - спросила, поправляя его взъерошенные волосы.
Мишка ничего не отвечал.
- Сейчас стошнит! - произнес и оттолкнул меня рукой. - Уйди лучше! - пробурчал и наклонился над ванной.
Я не сдвинулась с места, включила душ с холодной водой, склонила его голову и намочила волосы.
- Неее, пронесло! Спасибо! - произнес Мишка, вроде, немного внятнее, и даже не пожаловался на ледяную воду.
Я сняла с него мокрый свитер, накинула поверх него полотенце и принялась искать в шкафчике фен, чтобы немного подсушить его одежду и волосы. Он еще какое-то время молчал. А затем поднялся, приблизился ко мне и, обняв меня, нежно поцеловал в шею.
- Я не хочу, чтобы ты исчезала из моей жизни. Ты будешь так далеко...
Я приложила ладони к его лицу. Приподняла его голову.
- Миш, посмотри на меня. Не злись. Я не могу так... Я поняла тебя. Мне не нужно дополнительных слов.
Я не могла долго смотреть ему в глаза, не могла находиться с ним в такой близости. Чувственность его объятия разрывала меня на кусочки.
Я нервничала и попыталась отвлечь его мокрым свитером.
- Вот, Миш, подержи. Я принесу тебе какой-нибудь свитер отца временно, пока твой подсохнет.
Я вылетела из ванной, оставив его одного, и вскоре передала ему в дверь свитер отца.
Еще примерно через час, гости разошлись.
Мишка, уже немного протрезвевший, остался помочь разобрать завалы посуды и оставшиеся декорации, не потревоженные бесчинствующими пьяными “коммунистами”, которые, взяв красный флаг в руки, ушли веселиться на улице.
А чуть позже, приведя квартиру в надлежащее состояние и перемыв всю посуду, мы решили вспомнить детство. Сварили какао и, наслаждаясь тишиной опустевшей квартиры, сели за небольшой кухонный стол с кружкой "целебного" напитка в руках.
- Ну как? Полегчало? - спросила я Мишку, пуская губами струйку воздуха по шоколадной поверхности, чтобы немного остудить любимый напиток детства.
Он был все таким же: сладким, липким, вязким и стимулирующим. Он все также пробуждал в нас самые нежные чувства и украшал наши моменты близости шутливой улыбкой на лице.
- Если ты не вернешься вскоре, я сам поеду и достану тебя этой дыры которую вы называете "Paris"!- произнес Мишка, пытаясь противно воспроизвести французский акцент в последнем слове.
- Я вернусь, Миш, вернусь. Я обещаю!
Этим обещанием и долгим и нежным объятием, я установила с Мишкой перемирие, после которого наше прощание было, возможно, немного легче, или в тот момент мне хотелось так думать.
Спустя неделю, самолет отрывался от московской земли. Моё сердце болело, моя душа разрывалась на части... Но что-то наполняло меня новым, незабываемым ощущением - страсти, свободы и нового опыта, которому я летела навстречу…
###
Об авторе:
Имя: Александра Швец (Alexandra Schwetz)
Дата рождения: 17 декабря 1983
Официальный сайт: http://alexandra-schwetz.com/