— А где же Марженка и Франтик?… Неужели сбежали с перепугу?

Я встал на лестницу и осторожно приоткрыл дверь…

Но что случилось?! Окружающий пейзаж был так ужасен, что у меня сжалось сердце.

Джунгли исчезли. Вокруг, куда хватало глаз, простиралась голая равнина, на которой, словно надгробные памятники на огромном кладбище, торчали недогрызенные пеньки.

Тучи насекомых превратили буйный лес в пустыню. Желтую глину не украшал ни один стебелек; без следа исчезли и лачуги Франтика и Марженки… Вдалеке тускло блестело неприветливое, холодное море…

Что делать?… Продуктов, оставшихся в землянке, хватит разве что на месяц, да и то если питаться очень скромно. А потом?… Нет, надо бежать, бежать!… Но хватит ли запасов, чтобы дойти до джунглей?… Возможно, проклятые насекомые уничтожили всю растительность на сотни километров вокруг…

Вдруг среди пеньков что-то шевельнулось. Это Франтик и Марженка. Они что-то тащат… Погодите, да это же моя резиновая лодка!

Я побежал навстречу приятелям и горячо обнял их. Они отбивались, — видимо, не поняли такого проявления благодарности, — но мне было все равно.

— Вы молодцы! — кричал я, словно сумасшедший. — Если бы вы знали, как я благодарен вам: вы спасли мою жизнь!… Если бы не ты, Марженка, этот сброд сожрал бы меня вместе с крышей над головой. А лодка… лодка… знаете ли вы вообще, что это значит?! Вскоре увидите своими глазами. Какое счастье, что резина не понравилась тем обжорам!

Я сразу же внимательно осмотрел лодку. Повреждений почти не было: только при ударе о ветку порвался брезент, защищавший от непогоды груз и путешественников. Правда, надув лодку, я обнаружил в резине несколько дырочек, но они были такие маленькие, что воздух сквозь них выходил очень медленно.

Мы немедленно отправились в путь.

Деревянные весла исчезли в утробах ненасытных жуков, поэтому пришлось грести руками. Неудивительно, что мы продвигались вперед со скоростью улитки.

Было бы намного удобнее поставить брезентовый парус, но, к сожалению, ветер дул с моря в направлении берега и был слишком слаб для маневрирования.

Франтик и Марженка быстро овладели техникой гребли, и мы могли меняться. Гребли они так тщательно и упорно, что скоро я в основном отдыхал, следя лишь за пополнением воздуха в камерах лодки.

На ночь мы вытащили лодку на берег и легли в ней, укрывшись защитным брезентом.

Я долго не мог уснуть. В ночной тишине на меня всей тяжестью навалился груз одиночества, — безнадежного одиночества на немилосердной незнакомой планете, за миллиарды километров от родного дома.

Отстегнув брезент, я вылез из лодки. Большое красное зарево полыхало над горизонтом. Временами, оставляя после себя серебряную быстро угасающую черту, пролетал метеор. Было тихо и тепло. Дул легкий бриз… А мне казалось, что из бесконечной Вселенной на меня веет дыханием бесконечного мертвого пространства.

Я чувствовал себя выброшенным из межзвездного корабля изгоем, что плывет один-одинешенек в абсолютной, ничем не ограниченной пустоте.

Есть ли смысл без всякой надежды блуждать по пустыням, чтобы со временем неизбежно погибнуть от голода и жажды? Я не мог больше смотреть на звездное небо, сердце мое сжималось от боли. Я вернулся в лодку и горько заплакал.

Только наутро я немного успокоился и начал обдумывать, как быстрее выбраться из опустошенного края.

«Франтик и Марженка хорошо бегают — разве они не смогут тянуть лодку?» — подумал я.

Я быстро сплел длинную веревку из морских водорослей и сразу же начал обучать своих спутников.

Они сразу поняли, чего я хочу, и очень обрадовались своей новой работе, — весело, вприпрыжку, бежали по берегу, а лодка мчалась за ними.

Однако к полудню Франтик и Марженка так устали, что с трудом передвигались. Я дал им минуту отдохнуть, потом снова заставил бежать. Признаюсь, что в тот раз не обошлось без побоев. Опасаясь за свою жизнь, я был безжалостен.

Вечером Марженка упала и осталась лежать неподвижно. Франтик обнимал ее, дышал на нее и ронял крупные слезы. Впервые я увидел, как эти существа плачут.

Наконец Марженка очнулась. Она была так слаба, что не могла стоять на ногах.

Стало ясно, что без еды и отдыха они долго не протянут. С тяжелым сердцем я сунул каждому из них по нескольку плодов и великодушно разрешил поспать.

На следующий день я изменил тактику. На берег посылал только одного, а второй был со мной в лодке и набирался сил. Так они уставали намного меньше, но и вперед мы продвигались все медленнее. Существа, превращенные в рабов, слабели на глазах. Я, однако, не уступал. Пусть они будут загнаны до смерти, — что мне их жизнь? Главное, чтобы спасся я… Да, друзья, — вот до такой подлости я тогда дошел.

Несчастных спас от гибели ветер. Он усилился и повернул в направлении нашего движения. С минуту я колебался, не бросить ли мне Франтика и Марженку на произвол судьбы в пустыне, но наконец пустил их, совсем обессиленных и слабых, в лодку.

— Возможно, они еще пригодятся мне, — сказал я себе.

Это было разумное решение: сейчас Франтик с Мар — женкой служили мне балластом, добавляя больше остойчивости моему убогому паруснику.

Погода нам благоприятствовала. После нескольких дней плавания мы попали в небольшой залив, окруженный холмами и несколькими кратерами невысоких вулканов, над которыми клубился дым.

Франтик и Марженка снова начали проявлять признаки беспокойства. Я испуганно посмотрел, не появятся ли где-нибудь на горизонте новые облака алчных жуков. Небо, правда, было чистое, но это не успокаивало. Я хорошо знал, каким на удивление тонким и безупречным слухом наделены мои спутники.

Я быстро пристал к берегу, чтобы вырыть в песке убежище, которое собирался накрыть резиновой лодкой. Но Франтик и Марженка, видимо, не имели никакого желания работать. Не помогали ни ругань, ни побои. Они съежились и только жалобно пищали.

Гонимый невыразимым ужасом, я начал копать яму сам. Как безумный, разбрасывал песок во все стороны, пока не сбил себе пальцы до крови.

Вдруг у меня над головой что-то зашуршало.

Я с ужасом оглянулся.

Недалеко от меня приземлялись крылатые квартяне. В руках они держали заостренные камни и сучковатые палки. Я уже думал, что настал мой смертный час. Ноги у меня подломились, и я упал на дно вырытой ямы. Словно кролик, загипнотизированный змеей, я смотрел на угрожающие лица летающих существ.

Заметив, что я не двигаюсь, они подошли к Франтику и Марженке. Обменялись с ними несколькими протяжными посвистываниями, потом подняли их с земли и устремились ввысь. Сделали надо мной несколько кругов и полетели к недалекому нагорью.

Прошло довольно много времени, пока я не пришел в себя от испуга.

Что же теперь делать? У подножия холмов зеленела полоса джунглей, но как раз туда полетели вооруженные квар — тяне. Возможно, писк является для них средством общения. В таком случае, если Франтик и Марженка пожаловались на мою жестокость, мне будет плохо… А на пустынных берегах я погибну от голода и жажды…

И я выбрал меньшую опасность — направился к девственному лесу.

На опушке я наткнулся на ручеек с чистой хрустальной водой. Жадно напился и смыл с тела соль. Потом пошел дальше.

Джунгли просто кишели животными самых разных пород и расцветок. К счастью, то были существа пугливые и миролюбивые. Они просто убегали от меня.

Я остановился у первого же дерева со знакомыми мне сладкими плодами, наелся досыта, завернулся в оболочку резиновой лодки и тут же заснул.

Когда я проснулся, шел дождь. Мне показалось, что почва подо мной заметно колеблется.

«Видимо, у меня от слабости дрожат ноги…» — подумал я, направляясь к опушке леса.

Но меня там ждал такой сюрприз, что глаза полезли на лоб.

Поверхность моря поднялась не менее чем на двести метров и грозно бушевала прямо передо мной.

Что случилось?… Я ведь в горах, далеко от моря. Неужели я сошел с ума и у меня начинаются галлюцинации?