Надежными были только часть матросов, да еще географ В. Ю. Визе[38], геолог М. Павлов и художник Н. Пинегин, которые ничего не смыслили в морском деле. Ветеринар Кушаков, взятый в экспедицию вместо врача, только мешал делу. Он был завистлив, хвастлив, фамильярен, вынуждал команду поститься, что в полярных условиях пагубно сказывалось на состоянии здоровья.

Ценой невероятных усилий Седову удалось 27 августа 1912 г. вывести корабль в море. В Архангельске по этому поводу были организованы пышные проводы. Под музыку военного оркестра произносились торжественные речи; был отслужен молебен; сам городской голова внес на корабль икону Спасителя. Свою речь Георгий Яковлевич закончил словами: «Я всюду с вами, я впереди всех вас… где порядок – там победа!» Увы! Прав капитан был только в отношении первых двух пунктов. Порядка на борту (если не иметь в виду дисциплину) с самого начала не было.

О чем думал в это время Седов? Скорее всего, о том, что первая русская экспедиция к Северному полюсу, несмотря ни на что, состоялась. Если судить по многочисленным заявлениям в печати, во время переговоров с промышленниками, поставщиками Седов был совершенно уверен в успехе. Но в то же время он не мог не знать, что на судне мало угля, теплой одежды и продовольствия (большая часть его оказалась испорченной); что взятые в Архангельске собаки не годятся для полярных переходов (почти все они потом погибнут, и в главный переход будут взяты только лайки, приобретенные за границей). Трудно сказать, что бы случилось с людьми, если бы надежды Дикина оправдались и команде пришлось по суше (или по льду) добираться до обжитых мест. Наверняка без продовольствия, теплой одежды и собак все бы погибли. Об этом Седов, видимо, не задумывался, настолько стремление достигнуть полюса пересиливало даже чувства самосохранения и жалости к своим спутникам и их семьям.

До Новой Земли корабль дошел сравнительно благополучно, хотя в горле Белого моря «Фока», изрядно потрепанный трехдневным штормом, дал течь. Вечером путешественники увидели освещенный солнцем Новоземельский хребет. На горных склонах лежали странные, словно вырезанные из коленкора, тени. Не раз бывавший здесь Седов понял, что их ждет новое испытание. Приближался бора – печально известный ветер, характерный для района Новой Земли. Этот страшный шторм едва не погубил экспедицию в самом начале. Только чудом удалось привести «Фоку» в Крестовую бухту, а потом кое-как залатать корпус корабля.

От Новой Земли экспедиция направилась к Земле Франца-Иосифа. Однако льды, несмотря на все старания капитана и команды, вынудили вернуться: пришлось зимовать на Новой Земле. Штурм полюса откладывался на целый год, но пребывание здесь экспедиции оказалось не бесплодным. Были проведены различные исследования, определены точные координаты мыса Литке; на одной собачьей упряжке Седов с матросом А. Инютиным добрался до северной оконечности Новой Земли, обогнул мыс Желания и прошел по восточному берегу, преодолев в общей сложности 700 км по глубокому снегу и торосам.

352 дня не выпускали льды «Фоку» из своего плена. Только в августе 1913 г. экспедиции удалось выйти в море по направлению к Земле Франца-Иосифа. Топливо было на исходе: приходилось жечь все, что попадалось под руку, вплоть до старых тросов, которые специально пропитывались медвежьим салом.

В команде у Седова практически не было единомышленников. Все подчинялись дисциплине, но не хотели идти дальше на север. Однажды офицеры, боясь вмерзания судна в лед, составили что-то вроде акта и представили его капитану. В нем предлагалось прекратить экспедицию и идти на юг. Седов приказал идти вперед, обвинил всех в трусости и отправился вне очереди на вахту. На следующий день офицеры сдались, и «Фока» сохранил прежний курс. Некоторые просили у командира извинения.

К счастью, на Земле Франца-Иосифа у мыса Флоры нашли запасы угля, оставленные здесь какой-то экспедицией. В бухте Тихой на о. Гукера стали на вторую зимовку. Опять провели большую исследовательскую работу: нанесли на карту 4 острова, детально изучили горы Гукера и окрестности бухты Тихая; ученые собрали богатые палеонтологические и минералогические коллекции.

Запасы угля скоро исчерпались. Пришлось жечь тюлений и моржовый жир, но стены кают все равно покрывались толстым слоем льда. Началась цинга. Болели все, в том числе и Седов. Кроме того, он еще и сильно простудился.

Однако ничто не могло заставить путешественника отступить от своего плана. По свидетельству Визе, Седов считал попытку добраться в таких условиях до полюса безумной, но не хотел отказываться от нее. Он понимал, что новую экспедицию организовать уже не удастся. Дома его ждали судебные разбирательства и полное банкротство: ведь нужно было расплачиваться за кредит, а денег для этого не было. 15 февраля 1914 г. вместе с матросами-добровольцами А. М. Пустошиным и Г. В. Линником на трех нартах руководитель экспедиции отправился в путь к о. Рудольфа.

При выходе, явно предчувствуя гибель, Седов разрыдался. Из-за сильного ветра, торосов и глубокого снега в день удавалось пройти не более 15 км. Не раз матросы, видя, что силы оставляют командира, уговаривали его вернуться. Однако он упорно отказывался, а когда уже не мог идти, приказал везти себя на нартах по направлению к полюсу. 5 марта у Седова пошла горлом кровь, и вскоре он скончался.

Спутники похоронили командира на о. Рудольфа. На могиле установили крест из лыж и флаг, который везли с собой, чтобы оставить на полюсе. Через две недели матросы благополучно вернулись на корабль. В июле «Фока» смог выйти из бухты и в августе прибыл в Архангельск.

При медицинском обследовании команды было установлено, что на борту не осталось ни одного здорового человека. Некоторые могли передвигаться только на костылях и были немедленно отправлены в больницу. Комиссия, принимавшая корабль, обнаружила, что сняты вся средняя палуба, часть палубы полубака, вся деревянная обшивка кают и т. п. Только за счет их использования в качестве топлива команда смогла добраться до Архангельска.

Особый интерес вызвали обстоятельства похода Седова к полюсу. Пустошина и Линника заподозрили в убийстве капитана, не желавшего возвращаться, но обвинения вскоре были сняты. Все остальные члены экспедиции свидетельствовали, что Седов был тяжело болен еще до начала похода, а Н. Пинегин прямо заявил: «Если был бы я врач, просто бы связал Седова и не пустил бы его».

Для мистически настроенных людей неоспоримым свидетельством существования проклятий вообще и проклятия, довлеющего над судьбой Седова, может служить такой факт. Однажды во время экспедиции на Колыму на одном из привалов казаки рассказали путешественнику о «заколдованном дереве», принадлежавшем умершему шаману. Якуты и казаки боялись не только рубить, но даже подходить к нему. Услышав об этом, Седов решил развеять суеверие и срубил дерево. Когда оно повалилось, казаки перекрестились, а один из них сказал: «Помните, барин, вас шаман когда-нибудь за это накажет…»

Но дело, конечно, не в мистике. К сожалению, Седовым руководил не точный расчет, как Амундсеном, Пири и даже погибшим Скоттом. Командир экспедиции понадеялся на счастливое стечение обстоятельств, на знаменитое русское «авось», которое вдруг да поможет достичь желаемого. Но Арктика не прощает подобного отношения: она выпустила из ледяных когтей спутников Седова, но убила его самого – в назидание другим путешественникам.

Ричард Бэрд

(1888 г. – 1957 г.)