В Петербург Седов прибыл перед Рождеством, в самый разгар сезона, и сразу попал в круг военной, чиновничьей и купеческой интеллигенции, весело проводившей святки. Однажды в доме золотопромышленника Мордина Георгий Яковлевич повстречался с Верой Валерьяновной Май-Маевской, дочерью отставного командира егерского полка, окончившей Патриотический институт. Молодые люди полюбили друг друга, и юная дворянка не побоялась связать свою судьбу с простолюдином и моряком.

В начале июля 1910 г. в Исаакиевском соборе состоялось венчание. В скором времени молодые выехали в Архангельск. В третьем классе поезда ехали семеро рабочих, а в багажном отделении находились ящики с инструментами для наблюдений и съемок, палатки и консервы. Новобрачный был назначен начальником гидрографической экспедиции на Новую Землю. В Архангельске свадебное путешествие превратилось в непрерывные хлопоты по подготовке экспедиции. А 21 июля Седов оставил молодую жену и отправился на пароходе «Великая княгиня Ольга» к побережью Новой Земли.

Экспедиция обследовала берега Крестовой губы и ее фарватер. По некоторым свидетельствам, именно здесь у Седова зародилась мысль о путешествии к Северному полюсу. Но это маловероятно: скорее всего, она возникла гораздо раньше. Ведь оба полюса к тому времени были уже покорены, и Седов знал об этом. Правда, между Пири и Куком шел многолетний спор о том, кому из них принадлежит первенство в покорении вершины планеты. Но главное заключалось не в этом: Седова беспокоило то, что русские еще не предприняли ни одной попытки достигнуть полюса, хотя именно границы России охватывали наибольшее пространство близлежащих к нему земель. Движимый патриотизмом, Седов начал готовить проект и после возвращения с Новой Земли послал его в Главное гидрографическое управление, указывая, что такая экспедиция сможет собрать данные о влиянии процессов, происходящих на полюсе, на климат Земли и России. По его подсчетам, для этого потребуется всего 70 тыс. рублей, что было значительно меньше необходимой суммы.

30 марта 1912 г. на рассмотрение Государственной думы было вынесено «Законодательное предложение об отпуске из Государственного казначейства средств на организацию экспедиции к Северному полюсу». Дума одобрила проект, однако депутаты определили необходимую сумму финансовых средств в 100–150 тыс. руб. Еще 50 тыс. руб. должно было дать правительство, остальные следовало собрать по подписке. Седова перевели в чине старшего лейтенанта из Адмиралтейства во флот, что можно было считать блестящим успехом. Несмотря на понижение в звании, он попал в привилегированную касту морского офицерства и надел золотые погоны.

Однако при рассмотрении думского законопроекта совет министров решил, что план не совсем продуман, а условия его практического осуществления недостаточно обоснованны. Действительно, на карте, составленной Седовым, в качестве отправного пункта значилась несуществующая Земля Петермана[36]. Кроме того, было признано недостаточным запланированное количество собачьих упряжек, продуктов и т. п. Было указано и на недостаточный опыт Седова, ведь для похода к полюсу Пири, например, тренировал себя 23 года. Было решено деньги на изучение приполярных областей выделить, но отдать их не Седову, а морскому ведомству.

Судя по всему, мнение министров не было предвзятым или вызванным корыстными мотивами. Недаром сомнение по поводу проекта Седова высказал известный русский полярник В. Русанов[37], который писал: «Вполне отдавая должное смелости решения молодого исследователя, нельзя в то же время не высказать некоторого сомнения относительно исполнимости и самой полезности задуманного им предприятия». По мнению Русанова, из-за бедности оборудования Седов не сможет осуществить достаточно точные наблюдения, поэтому результаты исследований экспедиции будут ничтожными. Но существовали и другие мнения: известный полярник доктор А. Бунге, вначале выступавший против экспедиции, после встречи с Седовым писал: «Я увидел в лейтенанте Седове человека, вполне подготовленного к такого рода экспедициям и практически и теоретически знающего полярные страны… Экспедиция разработана вполне правильно как по основным положениям, так и по осторожной предусмотрительности расчетов». К сожалению, множество фактов противоречит этому мнению, особенно в отношении предусмотрительности и осмотрительности будущего руководителя экспедиции.

Надежда на государственную помощь рухнула, и Седов – так непреодолимо было его стремление к полюсу – решил действовать на свой страх и риск. Созданный еще весной 1912 г. так называемый «Седовский комитет», позже переименованный в «Комитет для снаряжения экспедиции к Северному полюсу и по исследованию русских полярных стран», активно работал, собирая средства для экспедиции по специально выпущенным подписным листам. В числе подписчиков были Ф. Шаляпин, Л. Собинов, А. Нежданова. Кампания ширилась, но средства поступали медленно, а время выхода экспедиции, которое в полярных условиях нарушать было нельзя ни в коем случае, неумолимо приближалось. Тогда А. Суворин, редактор газеты «Новое время», опубликовавшей статьи и обращение Седова, открыл из собственных средств кредит, который следовало погасить из суммы пожертвований.

После этого Седов подал в Гидрографическое управление рапорт о предоставлении ему двухгодичного отпуска для участия в первой русской экспедиции к Северному полюсу. При этом он просил о сохранении «какого-либо содержания от казны». Главный морской штаб пошел навстречу просителю и 30 июня 1912 г. утвердил отпуск с сохранением содержания на 2 года.

Георгий Яковлевич начал лихорадочно готовиться к экспедиции – время было на исходе. Вскоре нашлось судно: зверопромышленник штурман В. Дикин согласился отдать во фрахт экспедиции парусно-паровое судно «Святой мученик Фока» и готов был сам довести его до Земли Франца-Иосифа. «Св. Фока», или просто «Фока» был выстроен в Норвегии и имел три крепкие мачты, могучее парусное вооружение, дополнительную обшивку бортов, то есть то, что требовалось для плавания в полярных водах. Именно на таком корабле Норденшельд совершил свой знаменитый переход из Атлантического океана в Тихий вдоль северного побережья Евразии.

Хуже обстояли дела с продовольствием, обеспечением собаками и т. п. Седов хотел отправиться в экспедицию не позднее 14 августа. Даже эта дата, если принять во внимание то, что большинство экспедиций выходило в Северный Ледовитый океан в июле, была слишком поздней, но Седов не хотел ждать до следующего года. Однако поставщики не торопились с выполнением заказов; намеченный срок прошел, а «Фока» все еще не был готов к плаванию. Более того, 19 августа к Седову явился хозяин судна Дикин и заявил, что выход в море нужно отменять, так как судно перегружено. Сделано это было намеренно, чтобы задержать «Фоку» в гавани, а потом потребовать неустойку. Седов сумел организовать быструю разгрузку и перераспределение оставшихся грузов на борту, чтобы обеспечить устойчивость судна. При этом на берегу пришлось оставить часть запаса пресной воды, солонины, такие необходимые в полярных экспедициях примусы, использующиеся для обогрева, и т. п. Тогда Дикин отказался сам идти в экспедицию. Случайно выяснилось, что владелец, чтобы получить страховку, ниже ватерлинии вырезал борта вплоть до наружной обшивки. Одного удара было достаточно для образования сильной течи. После гибели «Фоки» Дикин надеялся получить страховку, а идти в плавание, чтобы погибнуть, он, естественно, не хотел.

Отказ Дикина от участия в экспедиции вызвал необходимость срочно набрать новую команду. В результате на борту оказалось много случайных людей. Уже на Новой Земле выяснилось, что никто из офицеров не отвечает нужным требованиям. Капитан Н. Захаров не умел вести судно среди льдов; штурман Н. Сахаров был алкоголиком, воровал спирт, а однажды пырнул ножом матроса; боцмана в Крестовой губе списали на берег из-за пристрастия к наркотикам.