Рядом с домом на бетонной подставке лежала здоровенная труба, не меньше полутора метров в диаметре. Воздвигли ее там давным-давно, и уже вряд ли кому-либо было известно, с какой целью. Перепрыгнуть ее было невозможно, обойти тоже непросто — длиннющая труба тянулась почти на целый квартал. Хорошо еще, что через каждые несколько метров расставили специальные лесенки для перелезания. К одной из них подошли Варвара и Ося, и оба одновременно вздрогнули, когда за спинами разнесся пронзительный крик: «Зачем? Зачем?!»

К трубе приблизились два бомжа: мужчина, с головы до ног увешанный тяжелыми тюками, и женщина, у которой в руках было по клетчатой сумке, набитых, скорее всего, свежей добычей с помоек. Оба казались квадратно-приземистыми и, несоразмерно худым бледным лицам, толстыми — наверное, оттого что были укутаны в несколько слоев одежды: бомжи обычно на себе носят все, что имеют. Сумки оттягивали руки женщины и волочились по грязному снегу, а она все кричала громко и высоко: «Зачем? Зачем? Зачем?»

Игнорируя лесенку, мужчина полез на трубу. «Зачем?! Зачем?!!» — усилился женский крик.

Не говоря ни слова, бомж взял ее сумки и аккуратно поставил их на трубу. Затем, придерживая свои узлы и тюки, в несколько неуклюжих движений перелез на другую сторону, снял сумки с трубы, переложил всю ношу на землю и посмотрел на свою даму.

С минуту она стояла не шелохнувшись, смотрела то на него, то на трубу, то на лесенку. Лесенка рядом — шаг в сторону. И полезла через трубу навстречу рукам, протянувшимся к ней под плотным грузом нескольких рукавов.

— Что бы это все значило, интересно? — подумала вслух Варвара, глядя вслед двум квадратным фигурам, вновь нагруженным увесистым барахлом.

— Как что? Любовь, — с уверенностью ответил Ося.

— Любовь?.. — расширенными от изумления глазами она смотрела на четырехлетнего мальчика. — Ося, ты только что сказал, что это любовь? Но... Но откуда ты знаешь?

— Ты разве не видела, как вон тот дяденька обнял тетеньку, когда они на той стороне трубы встретились? Мама Ди всегда говорит, что если дяденька тетеньку обнимает, значит, это любовь.

Устами младенца глаголет истина — кто может это отрицать? Для любви, если она сильная и настоящая, и труба поперек пути не преграда. Будь влюбленный хоть бомж, хоть богач — никого вокруг не заметит, если любимая рядом, и ни трубы не увидит, ни лесенки. А для нее лесенка, даже если и не останется незамеченной, будет пыткой, а не удобством, если шаг к ней — это шаг в сторону от любимых рук. Нет в Любви Здравого Смысла, только Магия, волшебство чистой воды. Может быть, Магия — это Любовь?

«И, наверное, в Магии не обойтись без Любви, — продолжала думать Варвара, — и в колдовстве, пусть хоть даже с хрустальным шаром, важно не замечать «трубы» и не вступать на «лесенку»». Правда, Евпраксию Никитичну таким образом вряд ли вернуть удастся — к ней у Варвары любви недостаточно, зато к двум другим людям ее хватит сполна.

— А я знаю теперь, что нам нужно делать с шаром, — сообщила она Осе обрадованно. — Через него мы с моей дочкой свяжемся. А заодно и с Васей, он ведь там где-то, рядом с ней. Пусть сам посоветует, где и как Гришину маму искать.

«И наверняка тогда через хрустальный шар мы и с Танькой свяжемся тоже...» — затаила Варвара счастливую мысль.

Ося кивнул.

Шар купили в огромном запутанном подземном переходе под площадью у Павелецкого вокзала, где в массе мелких ларьков торгуют почти всем, что можно себе вообразить из несуразных и никому не нужных вещей. Шар был большой, гладкий, стеклянный и на подставке из зеленого камня — в общем, вполне пригодный для колдовства, только нужно было еще кое-каких трав прикупить, Ося на том твердо настаивал.

— Все ведьмы колдуют с травами, они их жгут и повсюду развешивают.

— Ты это сам видел? — усомнилась Варвара.

— Да, видел. У нас на даче. Там в одном доме живет старушка, и у нее трава везде растет: на дворе трава, в огороде трава... И в сарайке, и дома на кухне висит трава сушеная. И старушка тоже травой пахнет.

— Может быть, она просто травы разные любит? Откуда ты знаешь, что она ведьма?

— Так ведь она ходит в шляпе. А мама Ди говорит, что все ведьмы носят шляпы. Значит, тебе тоже нужно шляпу купить! — заключил Ося.

— Да на твою простецкую физиономию только шляпы и не хватало! — услышала Варвара за пазухой голос гномика Гриши.

— Ну ты нахал! — шепнула она в ответ, отогнув воротник куртки, но его бесцеремонное замечание скорее рассмешило ее. «Пожалуй, действительно за деревенскую дурочку в шляпе сойду, — подумала Варвара. — Вот если на Таньку шляпу надеть, будет здорово, у нее такое замечательное лицо. А если она меня в шляпе увидит, еще подумает, что я даун».

— Лучше я буду ведьмой без шляпы.

— Не хочешь — как хочешь, — Ося только плечами пожал.

Травой затоварились быстро. В нужном ларьке на рынке купили пакетиков с сушеной зеленью (чтобы жечь), и много свежих трав: укропа, петрушки, кинзы и мелиссы. Только зеленый лук не стали брать, Осе он не понравился.

И приготовились колдовать.

Гастроли

Странно все было устроено на этой планете. Хоть и вращалась она вокруг своего светила, как и Земля вокруг Солнца, но не делилась на часовые зоны: сумерки сгущались в назначенный час одновременно повсюду, рассвет служил сигналом к всеобщему пробуждению. На двух полушариях не различались времена года, лето не было жарче зимы, весны или осени, впрочем, и обозначений таких не имелось. Одинаковый климат в любом географическом поясе был комфортным и безопасным, без дождей и ветров, без жары и без холода. Ни погода, ни освещенность не зависели от вращения по орбите — абсолютно всё на Бруте регулировалось магической сферой.

Цилиндрические растения, похожие на высокие кактусы без колючек, добросовестно вырабатывали кислород и очищали воздух от вредных примесей. Каждое здание было окаймлено по периметру аккуратной посадкой, даже небезызвестный и кривоватый Дом на Оси, в котором уже много лет никто из брутян не снимал жилье. С тех самых пор, как в нем совершилось кровавое преступление, жертвой которого стала красивая женщина, а ее муж-убийца был публично казнен, все жильцы съехали. Преступления самого по себе хватило бы, чтоб отбить у брутян охоту селиться там вновь, но основная причина была в другом. Ось, поперек которой построили дом, скрепляла планету со сферой; от неизбежного излучения Магии кривились стены и искажалась реальность, а на психике и на эмоциях жителей, если им приходилось сидеть внутри помещения подолгу, это могло отразиться непредсказуемо.

Дом на Оси не содержал архитектурных излишеств, как и все прочие образцы брутянского зодчества. Все здания были похожи, как близнецы, строительство каждого занимало ровно двадцать четыре часа. Процесс был предельно прост: дома, целиком, со всеми окнами, перекрытиями, крышами, проводами и трубами, надувались, словно резиновые матрасы. На это уходило первые восемь часов. Газ, которым их надували, вступал в реакцию с материалом дома и переходил в твердое состояние еще за восемь часов. Остаток времени требовался для подключения нужных коммуникаций — и можно было использовать готовую конструкцию по назначению. Дом на Оси когда-то хотели снести, сдуть, то есть, но брутяне нашли ему полезное применение, так что потом построили еще несколько зданий на разных осях, соединяющих планету со сферой.

Космических путешественников, коих на Брут прилетало достаточно много, больше не было смысла держать в карантине внутри сферы и тратить на них ее Магию. Дома на осях использовались теперь как своеобразные «гостиницы для туристов», которым предлагали поселиться там якобы для того, чтобы легче пройти адаптацию. Внутри зданий из простодушных туристов с помощью специальных приборов выкачивалось все магическое и по оси направлялось на сферу. «Адаптированных», то есть чистых от Магии, постояльцев затем выпускали «на волю» здравомыслящими и полноценными гражданами планеты.