Так же точно напрягает и 3–я проверка, в 19–30, из–за которой задерживается мой ужин. Иногда я еле–еле успеваю поесть и попить чаю – особенно когда их чайниками, плитками и пр. занята вся “фаза”.

Магнитная калитка на “1–м посту” иногда, и частенько, стоит открытая, замок отключен, – но все же регулярно его включают, собирая с обеих сторон калитки толпы.

8–47. Сигаретчика все еще нет...

4.12.10. 13–20

Утренняя проверка закончилась сегодня в 13–10, только что! Больше часа я пробыл на улице, – вышел–то в 12, как обычно, но только “на большом” “мусора” появились где–то в полпервого. 12–й и 5–й считал про карточкам Даун; тем временем 2 других уже успели уйти, – на 8–й не зашли; пришлось ждать этого Дауна (вот уж действительно!..). Здесь он огласил только часть карточек, в которую я не попал, – и распустил толпу. (Надо ли говорить, как из–за этой проверки по карточкам, кстати, задерживается обед? Ведь пока не посчитают все бараки – на обед никто не идет! В результате вот уже 2, считай, недели 8–й идет в столовку в 14–30 самое раннее – вместо прежних 2–х часов).

Ноги у меня задубели от долгого стояния на улице, больная правая вообще одеревенела. Хорошо еще, что пошел утром снег – и, как обычно, потеплело, мороз уже не такой безумный (хотя обещанной оттепели нет и в помине). Хорошо, что поспал утром, после полдесятого, когда ушел сигаретчик с телефоном – и вроде стало мне получше, перестала кружиться голова, а то со вчерашнего еще вечера все ехало перед глазами и при ходьбе пошатывало – опять, как недавно, но все–таки послабее. Сейчас вот вроде самочувствие более–менее нормальное.

А вчера после отбоя с “трубы” сигаретчика (хотя у него и “минус” на балансе) дозвонился Мане – и она сказала, что купила для меня диванчик на кухню. :)) Мать, услышав это от меня утром, прокомментировала: ну все, раз уже диванчик купила, – значит, надо ехать! :) Первый город после освобождения, куда я поеду, как настанет более–менее теплая погода, – это Питер.

22–05

Час десять выстойки на улице днем, на утренней проверке и в ожидании ее, сорок минут – на “7–часовой”, закончившейся вместо положенных по “распорядку дня” 19–50 – в 20–10! Только успел поесть и попить чаю – 5 минут даже не полежал – опять на улицу, на 3–ю проверку. Она хоть прошла быстро, – явился почему–то новый зам. по БиОР, Баранов, сам считал – и во время этой процедуры хамски орал: на одного – не верти головой, на другого – выйди из–за дерева!.. Быдло только подобострастно хихикало в ответ, должной реакции на это хамство, конечно же, не последовало.

С обеда (14–30), когда толпа поперлась в столовку – свернул в библиотеку, загодя набив все внутренние карманы телажки книгами, а одну засунув сзади за пояс. Библиотекарь с “девятки”, с которым типа как приятельствовали мы на 11–м – обрадовался, что наконец–то я пришел, усадил пить кофе; сообщил, что 15–го у него суд по УДО – здесь, в Буреполоме – 1–й, а за весь срок – уже 3–й; но как до этого его не отпускали из–за огромного иска, так едва ли, думаю, отпустят и сейчас.

Пришел, поел, лег, час с лишним провалялся в какой–то приятной полудреме, но не спал. Тут, уже около 6 вечера, явился сигаретчик с новыми неприятностями: оказывается, 4 “мусора” были на 10–м (только когда я сидел в библиотеке, когда пришел – никого не “пробивали”); целенаправленно полезли на чердак, забрали кучу спрятанных там телефонов, а брагу, там же найденную, вылили. И не кого–то, а именно его обвиняют, что он “сдал” все это припрятанное добро!..

Заходил он и пока я ждал 7–часовую проверку, и после отбоя – когда я уже начал писать вот эти первые строчки. Слазил потом и он на чердак – оказалось, и его трубу, тоже там хранившуюся, одну из 3–х (!) – тоже забрали, и – самое главное – зарядник с ней; зарядник был один, теперь надо покупать новый, стоит он 500 руб. В последний приход, только что, был он грустный, расстроенный, говорил, что не соображает голова, а главную надежду на решение всех этих проблем возлагал на вчера еще мне сообщенный свой план: перевестись с 10–го... но куда? Он сам толком не знает (и нет еще уверенности, что переведут, да и – где будет лучше? Это одна кодла, сброд мерзких блатных подонков, жестко управляемых из одного центра, –уж это я прочувствовал на себе... Мразь мразью... Его они после ухода “мусоров” “подтягивали”, он вроде на первое время отговорился от обвинений, что это он “сдал” “курки”, но если это повесят на него как ярлык – никакие переводы не помогут, везде все будут вовремя, с 1–го же дня проинформированы. “Правая рука” “подложенца” тем временем поставила сигаретчику – этак легко, между делом, хотя и без всякого права :) – “запрет на телефон” – в смысле, на владение собственным телефоном. Да, еще и “симку” свою он боится вставлять и включать – “козлы” с 10–го прозванивают его номер, так что позвонить нынче вечером матери он мне “трубу” не принес. Хорошо, что она сама прозвонилась вечером “запасному варианту”. Сигаретчик же нашел пока простой выход – позвонить оператору и сменить номер на своей “симке”. Можно, да; но все равно без своего зарядника – это будет не жизнь и не пользование телефоном...

5.12.10. 8–55

Мерзко, тошно, отвратительно... Невыносимо... И в конце срока здесь ничуть не легче, не лучше, не проще, чем в начале – в 2007–м, когда только привезли сюда. До предела, до исступления просто раздражают и выматывают эти, как вчера, выстойки на улице, в снегу, на морозе, по 40 минут и по часу, в ожидании вечной теперь проверки по карточкам или просто – когда их благородия, “граждане начальники” соизволят явиться – на 20 и на 30 минут позже указанного в их же “распорядке дня” срока. Особенно бесит, когда из–за этих их непринужденных, простых таких, незаметных как бы опозданий – срывается мой ужин, на который всего–то ничего остается времени между 2–мя проверками – и надо потом бежать сломя голову, опрометью, не сняв даже ботинок – ставить, как вчера, чайник, пока не заняли всю “фазу”...

Пришла еще одна ужасная мысль – ясно и несомненно, как озарение. 29.12., когда мать приедет на короткую свиданку, и я буду там, с 9 утра до часу дня, – это ведь среда! И они наверняка устроят, за 2 дня до Н.г., повальный шмон по всем баракам, еще опять “маски” какие–нибудь приедут... А меня не будет – и судьба моего одеяла, чайника, бумаг и пр. будет зависеть от случайностей судьбы и настроения “мусора”, который будет шмонать мою шконку. Что делать?! Не знаю; единственным выходом представляется – еще затемно, с раннего утра собрать все ценное в пакет, вынести – и зарыть в снег где–нибудь в глухом углу зоны, где никого нет – на “кечи”, скажем, или у библиотеки. Но не сам же я, конечно, попрусь с пакетом – прятать; вот тут как раз неоценима была бы помощь сигаретчика. Но эта скотина, встреченная по дороге в столовку на завтрак и обещавшая после завтрака зайти – не идет до сих пор (уже 10–й час). Да и – нет на него надежды: он и в лучшие–то времена не всегда держал данное слово,

[не дописано, оборвано на середине фразы]

11–30

Пришел, как раз когда я хотел написать, что его так и нет, и сидел вот до сих пор, лазил в своем СМС–чате, – на 10–м–то теперь нельзя, запрет. :) Мать продиктовала код карточки, положили 150 руб. на счет; скинули по моей просьбе СМС–ку Лене Маглеванной в Финляндию, но она, увы, не позвонила...

6.12.10 12–40

Началась 15–я неделя до конца. Безумные новости понедельника. Зарядки с утра почему–то не было, музыка не играла. Далее: еще вчера – воскресенье, ужин на час раньше – почему–то пошли не на час, а всего на полчаса раньше, ни то ни се. С утра же сегодня по бараку пошли толки: “говорили” (кто??! когда??!!!), что на завтрак теперь в 7–30 вместо прежних 7–00.

Мне–то это только лучше: больше времени готовить СВОЙ завтрак, резать колбасу. :) Пошли в 7–30 – но тут же, вплотную за нами, пошел и 12–й; у ворот началась давка и неразбериха, рулить которой досталось отряднику 7–го и еще какому–то незнакомому “мусору”. Тут же вроде был и 4–й. Инстинктом почувствовав, что я здесь лишний, что если я тоже зайду в эту мышеловку через еле–еле, одному только протиснуться, приоткрытую воротину, то выйду очень нескоро – а мне ведь завтракать и в баню! – я, не заходя во двор столовки, развернулся и по обходной, под самой столовской стеной, дорожке пошел обратно. А пришедшие на 8–й после меня в один голос говорили, что у столовки все утро творилось нечто невообразимое – все бараки пришли практически одновременно; толчея, давка, неразбериха, столы заняты, и т.д. и т.п...