Сейчас, в 9, должны были отключить свет. Запаздывают что–то... Билайн”, говорят, не работает еще с ночи. Так что связи с матерью сегодня, скорее всего, не будет. А вчера, в час или полвторого (полвторого, точно, я еще на часы взглянул, идя в “маленькую секцию”) – только успели поговорить с ней минуту – прется Степышев, 5–й прошел... И оказалось – прямо к нам. Так и не поговорили толком.

Эти визгливые твари в конце секции громко вспоминают, кого еще можно позвать курить эту их дрянь, и громкими криками зовут. Велят будить, если спят.

Вот уже 2 года я наблюдаю их здесь, на этом бараке, этих тварей. В тюрьме не было такого простора наблюдать, камера – человек 20 максимум (не максимум, сколько набивают вообще, а максимум для той 12–местной “1–й сборки”, где сидел я). А тут – сразу 100 с лишним. Русское пьяное быдло... (О блатных я вообще не говорю, только о быдле). Сиволапое, примитивное, абсолютно невежественное, ни о чем не имеющее понятия; знающее только одно в жизни – алкоголь. Водка, самогон, разные спиртовые настойки из аптеки... Животные. Нечисть. Пить – и воровать, или еще как–то пристроиться жить на халяву, за чужой счет. Работать не любят и не хотят, а если и работают – из рук вон, результаты обычно никуда не годны. И не только русское это быдло – все покоренные ими народы они тоже втянули в эту свою орбиту, тоже растлили, споили, оскотинили... Татарин, чуваш, аварец, азербайджанец, армянин – тут, в этой помойной, блевотной пьяно–сиволапой расейской среде отличий и у них не заметно или почти не заметно (разве что чуть–чуть у кавказцев. Но настоящие кавказцы, настоящие мусульмане – те воюют против русских оккупантов в горах Чечни, взрывают их ментовки в Ингушетии и Дагестане, а эти, здесь, внутри, – русские подстилки...). А уж как пьют северные малочисленные народы, как алкоголь стал оружием не только русского колониализма, но и геноцида (а газ, нефть, алмазы и пр. из их земли Москва забирает себе), – это уж и вообще притча во языцех...

Ясно одно: пьяное, тупое, бессмысленное (двуногие скоты с интеллектом меньше, чем у коровы) русское быдло само по себе является девальвацией прав человека. Не только отрицанием их, но и девальвацией, проституированием, втаптыванием в грязь. Если ТАКИМ давать все права, признавать их людьми наравне с ДЕЙСТВИТЕЛЬНО людьми, нормальными, цивилизованными, – то сами права обесцениваются, девальвируются, теряют всякий смысл. Кого могут избрать 99% тупого пьяного быдла, если им дать избирательные права, – КТО, как не их, по их образу и подобию, избранник будет властвовать и над 1% приличных людей в стране; кто, как не из таких же вот, да еще сознательно под их вкусы подлаживающихся депутатов состоящий парламент, будет принимать для нас, нормальных людей, законы? Такая же тупая падаль... Девальвация прав человека, отданных быдлу, – вот к чему мы пришли в итоге. Море мрази вокруг... Тупые ублюдки хохочут и визжат в конце секции... И что делать – неизвестно... Самым лучшим вариантом – но как его оформить, как реализовать на практике?! – была бы демократия по образцу древнегреческой, в которой рабы прав не имели. Вот и это пьяное сиволапое быдло надо бы вообще вывести из политики, – пусть пьют и работают на своих пилорамах и пр. Или шляхетская республика в Польше, где был высочайший уровень демократии, было liberum veto, король избирался и смещался сеймом (или съездами шляхты?), – но хлопы во всем этом справедливо не участвовали...

13–15

Явился отрядник – 1–й день после отпуска, с 6 июля, и проводил утреннюю проверку. Черт бы его подрал. Жизнь опять усложняется. Завтра – в обязательном порядке марш–марш в робе на зарядку с утра. Пока он в бараке – и не поговорить по телефону...

Свет и вправду выключали в 10–м часу ура, но еще до проверки включили, сейчас он есть. Запасы воды, загодя сделанные не пригодились.

Маленькое, молоденькое и совершенно омерзительное уголовное чмо с тупой харей, уже 2–й раз “заехавшее” в эту зону – на сей раз к моим соседям, в соседний проходняк– за отобранный на улице у женщины телефон – , – замучилось, по его словам, “чухаться”: нашло у себя вошь. Ему, разумеется, объяснили, откуда она, подробно рассказали про вшивого старикашку под ним (уже в моем проходняке).Теперь, сидя среди своих в соседнем со мной проходняке, оно одержимо идеей выселить вшивого в “фойе”, для чего хочет даже “поговорить” с шимпанзе. А само при этом планирует лечь вниз, на место вшивого. Что ж, мерзкая обезьяна в последние дни своего пребывания здесь вполне может устроить и такую пакость, – отпора ей никто не дает и не даст. Дальнейший ход событий известен заранее: полублатные ублюдки–соседи захватят место вшивого, завесятся от меня занавеской – это бы дай бог, чтобы век их не видеть, хари эти гнусные! – но и мои вещи, мой продуктовый баул, стоящий сейчас (с 30.12.07) под шконкой вшивого, они тотчас и неминуемо выкинут...

24.8.09. 9–01

Опять комиссия. Уже 2–я за август, – когда, как мне казалось, из–за глухого летнего времени и сезона отпусков их не должно быть... Уже 14–я с ноября прошлого года, за неполный год.

Еще вчера, когда уже лег спать, залез под одеяло, – я слышал, как кто–то, ходя мимо меня по секции с телефоном (у них такая привычка говорить по телефону – ходя по узкому проходу секции взад–вперед и мешая пройти другим), говорил, что решено оставить всего по 2 телефона на барак, остальные спрятать, как и вольные вещи. Я сразу насторожился, но ЧТО было делать? Вскакивать и прятать баул из–под соседней шконки под свою?..

Утром, лежа в ожидании зарядки, я увидел, как один из самых злобных блатных вдруг протащил в каптерку 2 спортивных сумки. Сомнений больше не оставалось: 2 факта – вчерашний и сегодняшний, – это те 2 точки, через которые можно провести только одну прямую, сделать только один вывод... После зарядки и отрядника в 6–15 (все как всегда!..), только зашли в барак – “мужиков” позвали в “культяшку”. Пришли не все, а примерно половина, и главный провокатор коротко сказал: приехала комиссия с 16–й, кто – неизвестно, “и по режиму, и по всему; будут ходить по баракам, наверное, зайдут и к нам”, так что надо убрать сумки и вольные вещи, одеть робы.

Откуда он знает, что будут ходить по баракам, тем более, что зайдут к нам, не сама ли эта неизвестная комиссия ему об этом доложила, – обо всем этом главпровокатор не сказал ни слова, и никто ему, разумеется, этих вопросов не задал, – поверили на слово... :) Я расстелил красное одеяло, засунул под шконку продуктовый баул, передвинул вещевой, – и вроде ничего, обошлось. Слава богу, что отморозок–сосед сверху, если и видел это, не поднял крик и не побежал доносить, – честно говоря, именно в таком духе поведения я ожидал от него, когда он сюда заселялся, но пока все обстоит несколько лучше, чем я думал.

Ужасная тоска, – как и всегда, а уж при “комиссиях” и прятаньи баулов – особенно. Хорошо еще, шимпанзе (видимо, в последние дни срока наплевав на все) не лазило лично проверять, все ли у всех убрано, как когда–то, той зимой...

Вот так вот весело я отмечаю тут свой день рождения! :)))))))))) Очень весело... 4–й д/р в неволе, 3–й – на этой зоне. Мама, роди меня обратно!..

А в голове у меня, после этих новостей, все утро звучит “Владимирский централ” Михаила Круга, и я тихонько напеваю про себя те строки, которые помню. Наверное, это самая лучшая песня и лучшая мелодия для таких глубоко, безысходно–трагических жизненных ситуаций, как эта, в которой оказался я...

А вчера тоже было прикольно. На обед все поперлись, как постоянно теперь, минут на 10 раньше срока; я вышел одним из последних, а вся толпа уже была в том конце “продола”. Но еще позже, когда я уже сидел за столом в столовке, – туда вдруг, неожиданно, явилось шимпанзе! Что за блажь пришла в эту обезьянью башку – пойти вдруг в столовую? М.б., потому, что как раз в это время опять (ненадолго) выключили свет? После же возвращения в барак эта тварь собрала всех в “культяшке” (нет, не на все ей еще наплевать за 11 дней до конца срока, вы подумайте!..) и опять произнесла очередную пламенную речугу о своих любимых предметах – “общении”, “движении”, “уважении” и т.п. Темой речуги было то, что эта тварь вот сейчас решила пойти в столовую – и увидела, что все идут по одному, не как надо, не ждут друг друга. (На самом деле, когда оно только вышло из барака, все, должно быть, уже подходили к столовке, – КОГО уж оно могло там по дороге увидеть?..) Мол, нужно иметь уважение друг к другу, ждать друг друга и идти вместе, а то вдруг кто–нибудь – старый или больной – упадет, и его некому будет поднять; или “мусора” увидят, что кто–то идет один, “барак нету” – и “закроют” его в ШИЗО, и некому будет его отстоять. (То–то они офигенно так отстаивают, когда прямо в барак звонят с вахты и называют, кому идти в ШИЗО!..) “Общение – это движение, а движение – это жизнь!” – любимая демагогическая формула, мантра, повторяемая в любой речи, по любому поводу и по многу раз в день. И т.д. и т.п. Минут 10–15 чистой, наглой, глупой, феерической демагогии. Когда я это слушал, – как и всегда при этих обезьяньих речах под общее верноподданное кивание, – меня разбирал неудержимый внутренний смех.