Восстановление исторического процесса времени ранних кочевников на территории Казахстана уже позволяет привлечь наряду с археологическими и письменные источники, ввести в историю наименования племен, племенных союзов, говорить о конкретных этнических и военно-политических событиях.

Древнейшие части Авесты, а затем и другие источники содержат этническую терминологию, привязанную к разным регионам территории Казахстана. Это сведения о турах, саках тиграхауда, хаумаварга, парадарайа, даях, аргиппеях, исседонах, о походах Кира и Дария, Александра Македонского, о контактах насельников территории края с Ассирией, Мидией, Ираном.

Продолжалось освоение пастбищ для скотоводства в степных и горных районах с сохранением земледельческих очагов на поливе, оформлялись меридиональные и вертикальные системы кочевых циклов. Закреплялись традиционные для кочевого быта формы юрты. В хозяйстве и в военных столкновениях использовались повозки и колесницы. Наряду с медью, оловом, свинцом, золотом добывалась и обрабатывалась и железная руда. Улучшалась техника горного дела и литья. В производстве орудий труда, снаряжения, вооружения, предметов бытового обихода все шире использовалось железо.

Как явствует из археологических и письменных источников, род уступал место общине и родовые институты перерождались, приспосабливаясь к раннеклассовым отношениям, хотя и сохраняли свою внешнюю форму.

Получили развитие религиозные представления: утвердился культ неба и солнца, огня. Ранние кочевники поклонялись noкровительнице домашнего очага и плодородия, богам ветра, войны, признавали существование добрых и злых духов, приносили им в жертву скот. Вероятно, уже появилась письменность, о чем свидетельствует иссыкская надпись из 26 еще не расшифрованных знаков на серебряной чаше в иссыкском захоронении.

Древние мастера перешли от статики к динамике в изображении животных в скифо-сибирском зверином стиле, распространился геометрический, растительный, зооморфный, символический орнамент.

Человеческое общество на территории Казахстана не стояло на месте, оно развивалось и на рубеже новой эры вступило в период формирования раннеклассовых отношений.

Еще далеко не все ясно в истории сложения раннеклассовых отношений и этнополитической истории того времени на территории Казахстана. Но, несомненно, что при всей преемственной связи исторического процесса здесь все отчетливее проступал момент неравномерности хозяйственного, социального и культурного развития разных зон — производительные силы на юге и юго-востоке, где скотоводство сочеталось с земледелием, развивались быстрее, чем в центре и на западе, где преобладало скотоводство.

Новая пора в истории Казахстана конца I тыс. до н. э.— первых веков нашей эры — это история прежде всего усуней, кангюев, связанная с историей таких крупных государственных образований, как империя кушан, Бактрия, Парфия, Китай; это контакты с хуннами и аланами, массовые миграции племен и племенных объединений через протоказахские степи из Центральной Азии в глубь Средней Азии, в Поволжье и далее на запад. Естественно, что такие важнейшие политические и демографические факторы во взаимодействии с внутренними социально-экономическими процессами влияли на эволюцию хозяйства и общественных отношений у древних насельников Казахстана.

Вместе с прогрессом скотоводческого хозяйства совершенствовалась система поливного и богарно-лиманного земледелия (строились дамбы, небольшие каналы), в южных районах ширились очаги оседлости и земледелия. Все отчетливее утверждалась частная собственность на скот, получили распространение знаки — тамги на посуде, на скоте, показывающие, кому они принадлежат. Вводились ограничения на пользование пастбищами в пользу богатой племенной верхушки.

Самоназвания племен и значительных племенных конфедераций или объединений с зачатками государственной власти, переросшие в этнонимы, стали устойчивыми, и некоторые из них (например, усуни — уйсуны. кангюи — канглы) связаны с родо-племенной структурой казахской народности. Большое значение приобрел фактор расселения племенных групп и, конечно, защита ими своей территории. Военные вторжения и битвы, миграции племен, в частности хуннов, обмен посольствами с соседними государствами, династнйные браки, сведения о численности населения усуней, кангюев и их войск, о тнтулатуре правителей и их именах, нашедшие отражение в восточных источниках, неопровержимо показывают, что племенные объединения на территории Казахстана вошли в орбиту международной жизни своей эпохи.

Усуни и кангюи уже знали институт рабства, хотя и в неразвитой патриархальной форме. Абсолютное большинство рабов составляли пленные, захваченные во время войн. Материальная культура племенных объединений того времени наглядно отразилась в искусстве, в частности в распространении полихромного стиля в ювелирном деле с использованием зерни, перегородчатой эмали, с реалистическими изображениями животных, самобытным орнаментом. Пример тому — диадема и подвески из каргалинской находки.

Родовой строй уходил в прошлое, отживал свой век. Социальные атрибуты рабовладельческого строя родились, но не получили развития. Появился качественно новый, феодальный уклад со своеобразными чертами, обусловленными типом хозяйства, образом жизни населения; классовые, феодальные институты тесно переплетались с патриархальными.

Все более пестрой и сложной становилась этнополитическая карта территории Казахстана и сопредельных стран с середины I тыс. н. э., почти калейдоскопичен перечень этнонимов. Миграции из Центральной Азии не прекращались, но, конечно, куда большее воздействие на направленность исторического процесса и его содержание на территории Казахстана оказывали внутренние экономические и социальные факторы, главный из них — становление феодальных отношений. Именно VI в. н. э. — время образования в восточных и юго-восточных районах Казахстана Западнотюркского каганата — можно считать переломным в процессе феодализации и с этого времени здесь нужно вести отсчет феодальной общественно-экономической формации, своими корнями, разумеется, уходящей в прошлое.

В науке существуют разные взгляды на происхождение понятия «тюрк» и его распространение на крупные этнические массивы. Однако ясно, что образование Западнотюркского каганата и его история, как и последующих государственных образований, не отменяли, а, напротив, предполагали сохранение принципа преемственности в социально-экономических институтах и культуре. Вместе с тем существенно влияли на историю этих государственных образований важнейшие внешнеполитические события, войны каганата на востоке и западе, новые волны массовых передвижений племенных объединений извне и внутри протоказахской территории.

Западнотюркскому каганату, а также каганатам тюргешей, карлуков, огузов, кипчаков свойственны традиции военно-племенного счисления и генеалогии, их отличает близость систем иерархической номенклатуры, организации власти и государственного управления, однотипность хозяйства и социальной структуры. Для них характерно взаимопроникновение территорий, частые перемещения племенных групп из одних районов обитания в другие в силу военно-политического давления соседей. Ни одно из этих раннефеодальных государств не обладало прочными экономическими связями, их постоянно раздирали усобицы, борьба за власть, за пастбища, торговые пути. Не случайно ни одно из них не существовало долго. Одно племя подчиняло другое, и его этноним распространялся на новое образование, хотя прежние насельники того или иного района необозримых просторов Казахстана большей частью оставались на месте.

Все более ясно определялись соотношение и взаимозависимость разных хозяйственно-культурных типов — оседлого земледелия и кочевого и полукочевого скотоводства — в рамках как территории Казахстана, так и сопредельных стран. Сильнее обозначился момент имущественного и социального неравенства в обеспеченности скотом, в праве распоряжаться кочевьями на феодальной основе. Сам факт появления и длительного сохранения понятия кара-будун («черный народ»), как и его различных повинностей, говорит о многом.