Первым, кого увидел Мешков, был Толя. Он с блеском ударил костяшкой о стол:

— Мы выиграли! Считайте!

Широко улыбаясь, Толя поднялся со скамейки навстречу Мешкову и сказал ему, доверительно понизив голос:

— Я на вас не сержусь, потому что вы переживаете! Хотя сами этого еще не осознали. Мы два сапога пара!

Мешков взял Толю за локоть и повел прочь со двора.

— А эта женщина, — заискивал по дороге Толя, — как вы думаете, она огорчена, что вы не дозвонились?

— Я думаю, что вижу тебя последний раз в жизни!

Они вышли на Планетную, и как раз возле них остановилось такси, из которого выскочила Маша.

— Минуточку. — Мешков наклонился к водителю, дал ему рубль и втолкнул Толю в машину. — Отвезите его подальше от моего дома!

Когда машина отъезжала, Толя успел крикнуть:

— Я вас навещу! Обоих!

Отец и дочь повернули домой.

— С Павликом покончено, — сообщила Маша. — После кино он повел меня в компанию, где пьют чернила, а я этих юных пьяниц терпеть не могу!

— Пьют чернила! — Мешков даже остановился.

— Так они называют портвейн, самый дешевый, рубль восемьдесят семь и бутылка большая — ноль восемь. За что ты так обошелся с Толей?

— К нам в дом принесли поганую тюльку, — уклонился от ответа Мешков, — а продают за копчушки. Я чуть не накололся.

— Папа, почему ты такой возбужденный? Неужели из-за тюльки?

— Почему ты не занимаешься? — перешел в стандартную атаку отец. — Шляешься неизвестно где!

— Вот видишь, — мягко улыбнулась Маша, — ты забыл, что у меня каникулы.

Мимо них прошел продавец, теперь уже с пустой корзиной.

Мешков цепко схватил корзину:

— Всех облапошил?! А ну пойдем в милицию!

Теперь каждый тянул корзину в свою сторону.

— Папа! — Маша схватила отца и оттащила от злополучной корзины. — Прекрати. Что с тобой сегодня, папа?!

Продавец воспользовался неожиданной помощью и мгновенно исчез.

— Папа, ты… — Тут дочь фыркнула, засмеялась, потом оборвала смех, строго спросила: — Папа, ты… ты не влюбился там, в этом Древнегорске?

— Нет! — ответил Мешков и, не удержавшись, добавил: — Я-то нет, а она в меня — да!

И пошел играть в домино.

Маша смотрела вслед отцу и улыбалась… отечески.

— Мужчины, они любят прихвастнуть, да?

Маша резко обернулась.

Рядом стоял Толя:

— Ваш отец дал водителю рубль, я отъехал сколько положено, дал еще рубль и вернулся обратно.

— Не провожайте меня! — Маша помчалась домой.

Прошел месяц или около того. Виктор Михайлович Мешков отправился в новую командировку. Одетый уже по-осеннему, в рубашке с галстуком и в пиджаке, он в самом радужном настроении зашел в вагон-ресторан.

Поезд недавно отошел от московского перрона и в вагоне-ресторане было еще полупусто.

— Пассажир или командировочный? — окликнул Мешкова блондин, лет тридцати двух — тридцати четырех с нахальным красивым лицом. Одет он был по-современному, в джинсовый костюм.

— Командировочный, — улыбнулся Мешков.

— Тогда тэйк ер плэйз! — Красавчик, которому скучно было сидеть одному, предложил Мешкову стул.

Мешков тоже не любил сидеть один и поэтому принял предложение и сел напротив за тот же стол.

Парень через стол протянул Мешкову руку и представился за обоих:

— Иванов-Петров!

— Вот и познакомились! — одобрил Мешков. Ему было хорошо.

— Галстуку — пива! — Красавчик отдал приказ подошедшей официантке.

— Есть соленый миндаль, сейчас открываем ящик! — таинственно сообщила официантка, вовсю тараща глаза на блондина.

— Сказка! — отреагировал Мешков. — Тащите весь ящик!

— Иди за миндалем! — отослал официантку блондин. — Если завтра отменят командировки, — продолжал он, уже обращаясь к Мешкову, — скажут, работайте, а не гоняйте туда-сюда, я с Останкинской башни вниз головой… Я снабженец, тяни-толкай!

— А мои командировки нужные, — поддержал разговор Мешков. — Без техники безопасности…

Официантка принесла пиво и тарелочки с миндалем.

— Знаю, — сказал блондин, успев кивком поблагодарить официантку, — как они, ваши правила, называются? СНиП? Вторая книга, тысяча двести пунктов? Любому начальнику можно плешь проесть.

— Да нет, мы-то здоровье оберегаем, речь ведь идет о человеческой жизни.

— А я в жизни — кумир! — скромно признался красавец.

— Кто?

— Кумир, то есть мужчина со Знаком качества. Видали, как на меня официантка зарится! А почему? Внешний вид — это конечно, но решающий фактор другой! Я в каждой вижу женщину и каждую уважаю. Независимо, какая у нее расфасовка и какая дата выпуска. Но только в командировке! В Москве я семьянин высший класс, экстра!

— Ну и ну! — Мешков с удовольствием грыз соленый миндаль.

— В Москве, будь она хоть заслуженная артистка, я на нее моргаю! Жена как бессрочный паспорт, надо беречь!

К столику опять подошла улыбающаяся официантка.

— Что вам от нас нужно, сервис? — спросил Мешков.

— От вас ничего! — грубо отбрила официантка и отошла, нарочито раскачиваясь всем телом.

Красавчик ухмыльнулся.

— Ну а вы в командировках уже в преферанс играете? Вы сколько женаты, тысячу лет?

— Нет, я уже очень давно один…

— Ушла на все четыре стороны?

— Рак легких, курила много, — тихо сказал Мешков.

— А я тут треплюсь! — с неожиданной для него искренностью воскликнул красавчик. — Галстук, прости! Хочешь, я на колени встану?

Видя, что блондин действительно готов упасть на колени, Мешков вскочил и успел его придержать:

— Не надо, что ты! Пожалуй, я расплачусь и пойду.

— Ни в коем случае, — возразил красавчик. — Человек не должен быть один, тем более мужчина! — Он крикнул официантке: — Девушка хорошая!

Официантка кинулась к красавчику.

— Что есть у нас из горячих? — выразительно начал блондин. — Что-нибудь невозможное и выдающееся?

— Ничего! — растерялась официантка.

— А если подумать, покумекать и сообразить?

— Яичница с помидорами! — нашлась официантка.

— Мало! — покачал головой блондин.

— Сверху ветчины накрошить! — официантка старалась изо всех сил.

— Лучше, но еще не конец.

— И еще посыпать брынзой и укропом. — Упоенная творчеством, официантка даже задохнулась.

— По-моему, принято! — Красавчик поглядел на Мешкова. — Мы это будем есть, Галстук?

— Будем, — ответил Мешков. — Как тебя все-таки зовут, Джинсовый Костюм?

В это же время другой поезд двигался ровно в противоположном направлении. В одном из вагонов, в одном из купе сидели Таисия и Иллария в шляпе.

— Иллария, сними шляпу!

— Не хочу!

— Ну как хочешь! — Таисия Павловна откинулась назад и прислонилась к стенке. — По-моему, мы прекрасно съездили, я наработала будь здоров! Там еще уйма мотивов, мы обязательно еще раз съездим.

— Без меня! — Иллария встала, вышла в коридор и стала смотреть в окно. Иллария оперлась руками о металлический прут, на котором висели занавески, прут выскочил из гнезда. Иллария принялась нервно устанавливать его на место.

— Дайте-ка… — Подошедшая проводница отобрала у Илларии прут, укрепила его, расправила занавески. — Все на него опираются, все калеки, что ли, всех ноги не держат? — Проводница взглянула на Илларию и сразу широко заулыбалась: — Здрасте пожалуйста, а я вас признала! — На недоуменный взгляд Илларии добавила: — Это ведь вас хахаль со ступенек сталкивал?

— Меня! — гордо подтвердила Иллария.

— Мерзавец! Я бы ему все ноги повыдергивала!

— Совершенно зря, — возразила Иллария, — это не хахаль, а любимый человек!

Дверь в купе была полуоткрыта, Таисия услышала слова сестры и изменилась в лице.

— Он мне потом звонил, — рассказывала проводнице Иллария, — прощения просил.

— Надо же, как повезло! — сказала проводница. — Они теперь не просят.

— Он мне писем прислал восемь штук, на дне чемодана лежат, а то я бы показала.