— Христиане изображают Его знамением святого креста и молятся единому Богу, Который есть в небеси, который ниспосылает нам Свою святую благодать, дождь, солнце, луну и всё то, чем мы окружены, чем мы питаемся и живём...

   — Щедрый же ваш Бог, — сказал витязь.

   — Всещедрый, вседобрый и вседержитель, — поправил его старик. — В Его руках наша жизнь и смерть. Несмотря на заблуждение язычников, Он ниспосылает одинаково всем дождь и вёдро и кормит Своих детей. Все мы живём Его милостями, и Он единый наш отец.

Извой задумался: дивны были ему речи старика.

   — Я много видел христиан, — помолчав, сказал он, — но не слыхал их учения, и поэтому всё это непонятно для меня.

   — О, сын мой, это легко понять, нужно только прочесть несколько страниц святой книги, которая поучает нас поступать по учению нашего Спасителя, искупившего Своею святою кровью мир.

   — Какая же это книга?

   — О, она очень любопытная, и стоит её только раз прочесть, как слова её навек запечатлеются в памяти и человек невластно станет действовать по ней.

   — Что же, это книга кудесничества или особенных волхвований?

   — Нет, сын мой, эта книга называется Святым Евангелием, оставленным нам нашим Спасителем, Сыном Предвечного Бога, солнце Которого сияет на небе и освещает мрачные души пребывающих в невежестве и которое рассеивает мрак.

   — Но скажи мне, отец, о каком солнце ты говоришь? О том ли, которому поклоняются, считая его Богом, или о солнце божича, Перуна или Одина?

   — Нет, ты ошибаешься, мой сын: все Перуны и Одины не более как истуканы и идолы, сделанные человеческими руками, которых можно сжечь, на воду пустить и они будут молчать. Слыхал ли ты когда-нибудь, мой сын, о таком Боге, как наш?

   — Нет, никогда не слыхал; а слыхал я о каком-то Боге, Который будто бы повелевает любить всех, быть добрым, запрещает всякое зло, месть, обиды и многое другое.

   — Это и есть христианский Бог... Значит, слыхал...

   — Да, слыхал, но не знал, что этому Богу поклоняются христиане. Но почему же Он всё это запрещает?

   — Потому, что Он вседобрый. Хочешь, я почитаю тебе книгу, и ты скоро уразумеешь её премудрость; эта книга вмещает все книги живота нашего.

   — Пожалуй, почитай, — согласился Извой.

Старик подошёл к кресту и иконе, под которыми лежала большая кожаная книга с застёжками. Он взял её и, отстегнув застёжки, благоговейно перекрестился, затем раскрыл и начал читать, объясняя при этом каждое слово. Извой со вниманием слушал его.

Долго старик читал тихо и внятно, Извой порой останавливал старика, спрашивал, почему Спаситель позволил себя так мучить.

   — Потому, — отвечал Мисаил, — что до этого народ был чрезвычайно грешен и Господь послал Своего Сына на землю, чтоб искупить их грехи своею кровью.

   — В чём же заключались эти прегрешения народа?

   — В том, что они развратничали, пьянствовали, обижали друг друга, мстили, грабили, предавались сладострастию, отнимали чужих жён...

   — Да ведь всё это и теперь продолжается, — возразил Извой. — Если бы князь Ярополк отнял у меня невесту, то неужели я, будучи христианином, не мог отмстить ему?

   — Месть мести разница: каждая месть имеет свои границы, а что касается того, что всякое зло продолжается поныне, то его делают только язычники, пребывающие в невежестве; между христианами этого не водится... Но скоро настанет день, когда язычники познают Бога Истинного и прекратятся вся ложь и неправды. Настанет день, когда небесное солнце, как меч, рассечёт мрак, ветры рассеют его и засияют вечное солнце и правда на земле.

   — Когда же настанет сей день?

   — Скоро, очень скоро, — сказал старик, закрывая Евангелие, — тогда и ты, мой сын, прозришь и приемлешь святое крещение.

   — Нет, я не могу принять вашей веры, потому что она запрещает мстить, а я еду отомстить Ярополку за поруганную невесту моего друга и за самого себя.

   — Откуда же ты едешь, сын мой?

   — Из Киева, хоть я родом варяг, но я там родился и служил в дружине князя.

   — Как же звать тебя?

   — Извой... Свенельд похитил невесту моего друга, отдал её князю на поруганье, и обида её вопиет о мщении.

   — Куда же ты едешь?

   — В Новгород, к князю Владимиру.

   — К Владимиру!.. — воскликнул старик. — Да прославится сей доблестный князь! Но каким образом ты хочешь отмстить Ярополку?

   — Я предупрежу Владимира, что на него идёт сила великая, киевская, чтобы он готовился отразить её, чтобы киевляне не посмеялись над ним, чтобы не застали его врасплох и не покорили Новгород.

   — Новгород уже в руках киевлян. Добрыню оковали, Ярополк же велел на новгородцах сребро имать и куны брать, а по купцам виру дикую. Весь Новгород полонён, и где ты найдёшь Владимира, когда он теперь в чужой земле?

   — Откуда ты всё это знаешь, отец? — спросил Извой.

   — Я много молился, и Господь открыл мне, что всё так случилось.

   — Если твой Бог открывает всё, то Он откроет и мне, где найти Владимира: я верю, что Он Единый.

   — Да благословит тебя Бог, сын мой, — сказал старик. — Если ты веруешь, то поклонись Ему, а я помолюсь, помажу тебя святым елеем и нареку имя, а когда ты станешь христианином, то Господь поможет тебе достигнуть заветной цели, и это уже будет не местью, а добром, которое ты сделаешь для князя Владимира: так ты одержишь две победы зараз.

   — Но скажи, отец, каким образом я должен поступить, чтоб отмстить за честь моего друга?

— Сам Господь внушит тебе это, когда ты поедешь к князю Владимиру, и как подскажет тебе сердце, так и поступи, но не увлекайся в своей мести.

   — А далеко ли до Новгорода?

   — Два дня пути.

   — Так мешкать нельзя: уже день... Надо ехать.

   — Нет, сын мой, отдохни, а я буду молиться, чтобы Господь осветил твою душу Своим благостным светом; ложись и засни, а наутро я скажу тебе, что делать и куда ехать.

Извой послушался старца и растянулся на мягком сене, между тем как старик начал горячо молиться.

Долго он молился и просил о ниспослании благодати и укрепления в вере вновь обращающегося язычника.

Наконец, солнце было уже высоко, старик легонько толкнул крепко спавшего Извоя и голосом, преисполненным отеческой заботливости и нежности, сказал:

   — Вставай, сын мой. Господь посылает тебе Свою святую благодать... Поди в ручеёк и умойся студёной водицей, и затем я благословлю тебя и осеню крестным знамением.

Извой умылся, расчесал свои светлые кудри и снова вошёл в хижину.

   — Теперь, дорогой сын мой, стань на колени у иконы всепрощающей Богородицы, Которая будет руководить тобою и всеми твоими помыслами на твоём жизненном пути.

Извой встал на колени, а старец раскрыл книгу, прочитал молитву и, осенив его крестным знамением, велел ему сложить перст правой руки, приказывая повторять за ним: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь». Он взял медный крестик на шнурочке, надел его на обращающегося и снова сказал:

   — Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, раб Божий Извой, желаешь ли ты принять святую Христову веру и следовать Его учению?

   — Желаю! — ответил Извой, — если она правильная.

   — Отныне ты, раб Божий, Василий нарекаешься, служителем истинного Бога Христа, и да будут над тобою мир и благословение Божие. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Новонареченный Василий, преклонив колена перед старцем, сказал:

   — Теперь я знаю, как поступать: благослови меня в путь на доброе дело.

   — Нет, прежде подкрепи свои силы, а потом с Богом, в добрый час.

Хотя Извой не хотел есть, но тем не менее съел ломтик хлеба с мёдом, а затем перекрестился, как его учил старик.

   — Вот теперь с Богом, — сказал Мисаил, перекрестив его на дорогу. — Седлай коня.

Извой вышел из избы, одев свою кольчугу, оседлал коня и, облобызавшись со стариком, вскочил в седло и поехал по указанной дороге к Новгороду.