— Я взял ваш славный город и знаю, что у вас есть сестра: отдайте её мне в жёны.

В ответ на это цари сказали, что у них нет обычая отдавать христианок в замужество язычникам, но если он крестится, то получит её.

   — Передайте царям, — сказал Владимир, — что я крещусь... Пусть пришлют вместе с сестрою священников и крестят меня.

Сестра греческих царей Василия и Константина, по имени Анна, не хотела идти за Владимира и оставлять своё отечество, но братья уговорили её.

   — Если ты пойдёшь за него, — говорили они, — то, быть может, чрез тебя Господь обратит всю русскую землю к вере христианской, а нас избавит от беды, какою грозит нам сильная Русь.

И Анна, благодаря настоянию братьев, согласилась поехать к Владимиру. Но до её приезда Владимир разболелся глазами, так что ослеп. Когда приехала царевна и узнала об этом, то послала к нему сказать:

   — Если желаешь избавиться от болезни, то скорее крестись.

   — О, если я, крестясь, прозрею, — воскликнул он, — то поистине велик Бог христианский!

   — Не сомневайся в Его величии и милосердии, — отвечали ему Извой и Руслав.

И Владимир просил крестить его. В соборной церкви святой Софии корсунский епископ с царскими священниками огласил его по церковному чину и совершил святое крещение, нарёкши его Василием. Во время крещения совершилось чудо: когда епископ, при погружении крещаемого в воду, возложил на него руку, Владимир прозрел.

   — Теперь я увидел Бога истинного! — воскликнул он с радостью. Видя это, крестились и многие из его дружины. В благодарность за приведение в христианство Владимир возвратил греческим царям Корсунь и, взяв оттуда священников, вернулся с княгиней в Киев, где, прежде всего, крестил своих двенадцать сыновей от разных жён. По его примеру крестились все бояре и старейшины.

После этого Владимир повелел рассекать идолов и сжечь их, а главного божича Перуна велел привязать к конскому хвосту и стащить в Днепр. Народ, видя, что боги их безмолвствуют и что верховный их жрец исчез, решил креститься.

   — Если бы это было не добро, — говорили киевляне, — то князь и бояре не приняли бы сего.

В этот поистине великий день, 15 июля 988 года, киевляне в бесчисленном множестве стекались к месту крещения на Днепр. Прибыл и князь с собором епископов и священников с новокрещёными боярами. По данному знаку народ вошёл в воду; священники читали молитвы. С троекратным погружением креста в воду совершилось великое таинство...

Вслед за этим Владимир издал повеление строить церкви в Киеве для новых христиан; келейка Марии в селе Займище превратилась в часовню, где совершался обряд крещения девиц, бывших в теремах княжеских и пожелавших остаться навсегда белицами во вновь учреждаемом Марией монастыре. Мария сделалась игуменьею и повела жизнь свою свято, служа добрым примером всем остальным.

После крещения киевлян, когда князь велел всем пировать и весь город заставлен был в честь этого торжества столами с яствами и напитками, Извой, Руслав и Тороп, пользуясь случаем, обратились к князю с просьбой.

   — Други мои родимые: просите чего хотите, только не идти назад в ту постылую веру, — всё сделаю для вас.

   — Просьба наша не велика, но требует великодушия, милосердия и прощения.

   — Теперь я христианин и поэтому буду следовать неупустительно всему тому, чему поучат меня благочестивые отцы и моя благоверная и возлюбленная супруга Анна.

   — Сын Божий, умирая на кресте, завещал нам прощать своих врагов, — сказал Извой. — Прости и ты, государь, моего отца Олафа: он тоже христианин...

   — Как! Олаф ещё жив? — удивился Владимир.

   — Жив, государь!.. — сказал старик, подходя и падая к ногам князя. — Прости; был в заблуждении и не ведал, что творил... Благодаря сыну моему Извою и внуку Руславу я прозрел свет в своей темнице и прославляю имя Господне...