- Кажется, сегодня вам повезло, - сказал дежурный метеоролог. - Наконец ожидается безоблачная погода с очень хорошей прозрачностью воздуха. В общем, то, что вам надо.

- Спасибо, дорогой, - поблагодарил Николай Яковлевич метеоролога. - Ну что ж, как говорится, по коням.

- Михаил Петрович, у нас все готово? - уже выходя из метеостанции, спросил командир у ведущего инженера.

- Все готово, Александр Федорович, все системы проверены. Все в полном порядке.

Несколько дней ожидания настолько утомили экипаж, что сейчас все с большим энтузиазмом двинулись на стоянку с неотвратимым желанием закончить сегодня выполнение поставленной задачи.

Наконец- то мы в воздухе. Действительно, видимость прекрасная. Летим с набором высоты по заранее рассчитанному маршруту. Согласно заданию мне необходимо не только точно провести самолет по маршруту, но и вывести его на определенные ориентиры с определенной высотой. Иначе можем на аэродром не попасть.

Пока все идет хорошо. Подходим к исходному пункту начала снижения.

- Командир, переводи самолет в горизонт. Подходим к точке.

- Понял.

Чувствуется уменьшение оборотов двигателей. Самолет перешел в горизонтальный полет. Высота - 5000 метров. Приближаемся к аэродрому. Отчетливо видны земные ориентиры. Видимость хорошая. Готовимся к началу безмоторной посадки.

После происшедшего в предыдущем полете весь экипаж несколько возбужден. Ну что ж, все мы люди. Главное же - все чувствуют себя достаточно сильными, чтобы начать новое исследование. Мы должны довести машину до совершенства. В этом наш долг. Сознание этого долга и делает нас бесстрашными, способными на любой подвиг.

- Подходим к точке, - докладываю командиру. Доклад слышат все. Это сигнал к «бою».

- «Сокол-один», я - триста сорок второй. Подхожу к точке. Разрешите выключить двигатели и выполнить безмоторную посадку.

- Триста сорок второй, разрешаю, - ответил руководитель полетов.

И вновь такой же толчок, такая же тишина, но теперь она спокойнее, в телефонах слышен шумок, электрические приборы работают, связь отличная. Насчет тормозов беспокоиться нечего. Все должно быть в порядке, конечно, при условии, если мы попадем на посадочную полосу. В этом теперь основная и, прямо скажем, нелегкая задача. Тем же методом уточняем наш маршрут снижения. Исправляем допущенные ошибки.

- Триста сорок второй. Я - «Сокол-один». Как дела?

- Все в порядке.

Проходим по намеченному маршруту. Четвертый, последний перед посадкой разворот выполняем на заданной высоте. Все идет как нельзя лучше. И все же состояние далеко не обычное. Все напряжены. Даже теперь, когда мы идем на предпосадочной прямой. Полоса прямо перед нами, и она как-то особенно четко выделяется на общем фоне прилегающей к аэродрому местности. Не ошибусь, если скажу, что именно в такой момент хочется побыстрей коснуться твердого бетонного покрытия и благополучно закончить полет. Александр Федорович с едва пробивающейся улыбкой сообщил:

- Проходим дальний привод, заданную высоту выдержали хорошо. - И немного погодя добавил: - Усядемся.

Как много это значит для нас всех! Мы понимаем, что «усядемся» - это результат работы всего экипажа. Все вложили свою лепту в успешное выполнение задания. Теперь осталось завершить усилия экипажа. Посадку производят только летчики, а они у нас очень надежные.

«Уселись» действительно хорошо. В конце пробега командир, уже уверенный в успешном окончании полета, с нескрываемой радостью проговорил:

- Полный порядок. Кажется, неясных вопросов нет. Экипаж, подарим наш полет штурману. Ведь у него сегодня день рождения.

Все с удовольствием согласились с предложением командира, и, как следовало ожидать, кто-то не преминул добавить:

- Работу закончили, задачу выполнили, грех, конечно, отказаться от товарищеского ужина.

Намек был настолько ясен, что мне пришлось еще раз повторить приглашение на прием дорогих друзей, тем более что жили мы в одной гостинице.

Подвиг

На аэродроме идет напряженная летная работа. Подходит к концу и подготовка к полету нашего серебристого гиганта. Да, это действительно грозная сила. Самолет-ракетоносец, носитель - как его называют военные. И то и другое верно. Все, что смогли придумать недюжинные умы ученых, вложено в эту машину. Сегодня предстоит до тонкостей исследовать поведение самолета на минимальных, граничащих со срывом в штопор, скоростях полета.

Виктор Игнатьевич Кузнецов давно знаком с «летным характером» машины, но ему до сих пор приходилось летать в условиях, которые не слишком подходили к пределам аэродинамических возможностей. Самолеты, как и многие живые существа, бывают очень строптивыми, когда касаются их интимных чувств. Исследовать эти чувства, а вернее сказать, поведение самолета на пределе его возможностей, дело опасное и связано с большим риском для испытателей. Поэтому за полетом от взлета до посадки непрерывно будут следить с земли с помощью радиолокационной станции и записывать показания многочисленной испытательной аппаратуры с помощью радиотелеметрической системы.

В таком полете может быть столько неожиданных ситуаций, что даже такой опытный летчик-испытатель, как Виктор Игнатьевич Кузнецов, не сможет уловить всех тонкостей поведения самолета. В этом ему должна помочь техника.

Особая сложность и опасность задания вынуждает сократить экипаж до минимума. В полет пойдут только двое: командир и бортовой радист Юрий Александрович Новиков.

Виктор Игнатьевич Кузнецов пришел в наш коллектив значительно позже, чем такие ветераны института, как А. В. Сарыгин, С. М. Антонов, И. А. Азбиевич, А. Ф. Митронин. Но пришел он к нам не с пустыми руками. Мужественно и бесстрашно громил Кузнецов врага на фронтах Великой Отечественной войны, а после ее окончания много сил и труда вложил в испытание техники воздушнодесантных войск. Буксировка и пилотирование десантных планеров, полеты с внешней подвеской больших грузов, десантирование войск и многое другое пришлось выполнять летчику-испытателю. Это очень сложные, требующие отличной техники пилотирования полеты.

В нашем институте Кузнецов стал одним из ведущих летчиков-испытателей дальних и стратегических самолетов и тяжелых пассажирских лайнеров, а через несколько лет его уже знали многие конструкторские бюро.

Юрий Александрович Новиков под стать командиру. Он провел несколько тысяч часов в воздухе. Большая часть этого времени ушла на испытание самолетов.

Юрий Александрович среднего роста, смуглый симпатичный молодой человек. Это скромный, вежливый и всеми уважаемый товарищ. Одно из характерных его качеств - пунктуальность. Всякое дело, которое ему поручают, он выполняет идеально, с большой точностью. Как радист-испытатель Новиков просто незаменим. В самых тяжелых условиях полета связь с землей обеспечивается им бесперебойно. Иной раз даже не поймешь, как это у него получалось. И в каких только переделках ему не приходилось бывать, но он всегда хладнокровно, смело и мужественно выполнял свой долг. Новиков всегда желанный член экипажа на любом испытываемом самолете.

Таков экипаж ракетоносца, которому предстояло проделать сложный эксперимент.

На командира экипажа в этом полете возлагаются и штурманские обязанности. Это усложняет и без того трудную работу летчика.

Опережая события, можно сказать, что риск, о котором говорили командование и сами летчики, заключался в том, что на критических режимах на большой высоте корабль мог свалиться в штопор. Из такого положения его еще никто не выводил, и, естественно, никто не мог сказать, как это сделать. Ну, а если самолет не выйдет из штопора, экипажу нужно будет вовремя покинуть борт самолета. Сделать это надо очень быстро. Поэтому-то и сократили экипаж.

Задание на полет изучено до мельчайших подробностей. Кажется, разбуди членов экипажа ночью, они с феноменальной точностью расскажут последовательность своих действий в полете. Это необходимо. В воздухе на раздумье не останется времени. Все будет решаться секундами.