Телефонный разговор с парижским другом Хэнком и встреча с милой креолкой Жаннет предоставили детективу возможность собрать разрозненную мозаику в одну целую картину. Первоначально Слайкер не верил всему, что наплел Хэнк, но факты были настолько "жареными", что итоги напрашивались сами. Сопоставляя полученную информацию, детектив пришел к следующей хронологии.

Зверь, прилетевший вчера из Парижа в облике профессора археологических наук Мишеля Арно, меняет тело. Он вживается в тело управляющего коммерческим банком, в Брейна Лихмонта. Фоторобот, составленный очевидцем из поселка Мон-Флери, полностью совпадает с внешностью Брейна. А необычная перемена в его поведении, как рассказывала Жаннет, еще раз подтверждает тот факт, что Брейн Лихмонт "одолжил" свое тело демонической Сущности – Зверю. Далее создается впечатление, будто Жаннет находится под неусыпным наблюдением самой Сущности и более того…

Сущность убивает двух людей, замешанных в краже диска, принадлежащего Жаннет. Настоящий диск уходит в руки внезапно исчезнувшего Крейса Митчелла, но его копия и магнитофонная запись разговоров Митчелла обнаруживают конкретные мотивы кражи. Крейс охотится за камнем, и не только он…

Со всей очевидностью Слайкер мог теперь утверждать, что священный камень интересует и Зверя. Но происходит что-то странное. Сущность старается втянуть в свои игры Жаннет Кришелье.

Между тем Слайкер вспомнил о новой "мумии", обнаруженной час назад в районе базарной площади. В данный момент Бред занимался идентификацией трупа.

Детектив поднялся с кресла и вышел на балкон. В цепи событий не хватало одного – единственного звена. Тревожно всматриваясь в темноту сада, он продолжал размышлять, когда его взгляд зацепил залетевшего в дом мотылька, большого, с красно-черными крыльями. Мотылек пролетел в комнату и сел на рамку с фотографией Джефа. Затем, взмахнув крыльями, перелетел в сторону журнального столика и сел на раскрытую папку с досье Жаннет.

Предчувствуя неладное, детектив подошел к папке. Прогнав мотылька, взял ее в руки и стал перечитывать досье. Когда его взгляд остановился на номере домашнего телефона Жаннет, его словно кто-то ударил в поддых. В полдень, за полминуты до того, как он позвонил в дверь Жаннет, ему кто-то позвонил, но, не дождавшись ответа, абонент положил трубку.

Слайкер вынул из кармана мобильный телефон. Его интересовала функция «автоматический определитель номера». Он пролистал список звонивших, пока не наткнулся на номер, который искал. Звонила Жаннет и примерно в то самое время.

Сердце Слайкера будто окунули в кипящее масло. Опережая мысль, его большой палец провалился в кнопку «соединение». Жаннет ответила практически сразу.

– Здравствуйте, Жаннет. Это Слайкер.

По тембру его голоса она поняла, что произошло что-то ужасное.

– Что случилось? – почти шепотом произнесла она.

– Нет времени объяснять. Ответьте мне на один вопрос прямо без ужимок. Что было в том письме.

Жаннет поняла, что отпираться нет смысла. Содержимое письма она помнила наизусть и прочитала его.

Мгновением позже, даже не попрощавшись, детектив набрал номер Бреда.

– Отдел по расследованию убийств, – произнес Бред Ли, будучи явно не в настроении.

– Давай сразу к делу, – сухо оборвал его Слайкер. – Что показала экспертиза?

– Тело бедняги принадлежит Брейну Лихмонту. Он работал…

– Остальное все знаю, – снова перебил его Слайкер. – Слушай внимательно. Немедленно срывайся в отель «Бю-Валлон», захвати бронежилет и оружие помощнее. Встретимся по пути.

– Понял. Буду, – кратко ответил комиссар и положил трубку. В данный момент все вопросы были лишними. Время работало явно не в их пользу.

От ужаса у Слайкера свернулась кровь в жилах. Его словно обдало ледяным арктическим ветром. Он знал, что происходит с его сыном. Жаннет Кришелье подозревала Жан-Пьера в краже компакт-диска, а стало быть, Сущности выпал новый шанс заманить ее в Камбоджу, где хранился Камень. Сущность покидает тело Брейна Лихмонта и вживается в тело Жан-Пьера, затем подкладывает записку, а через полминуты в ту же дверь звонит и он – Слайкер. Сущность все это видела и, чтобы Слайкер не разрушил ее планы, похищает Джефа.

…Спустя минуту с броней под рубашкой и крупнокалиберным полуавтоматическим пистолетом «Desert Eagle» 9 мм Слайкер направился к выходу. Когда он открыл дверь, на пороге с протянутой к звонку рукой стоял человек. Он был одет в черную монашескую сутану, поверх которой на груди висел десятидюймовый белокаменный крест. Капюшон сутаны закрывал незнакомцу глаза.

– Кто вы и что вам надо? – с яростью в голосе прошипел Слайкер.

Незнакомец легким движением руки скинул с головы капюшон и, нервно передернув алым рубцом правой щеки, произнес:

– Я тот, кто убьет ЗВЕРЯ…

Глава 22

22:35 вечера

По обыкновению жизнь в отеле «Бю-Валлон» текла перманентно и размеренно. Избалованные вниманием и тропическим солнцем туристы были не на редкость изнеженны и капризны. Чтобы утолить их духовную жажду, руководству отеля требовалось немало сноровки и смекалки. Сегодняшний вечер в ресторане отеля «Бю-Валлон» войдет в историю. В ее обители выступала блюзовая звезда по приглашению, непревзойденная Бриджит Нильсен. В последний раз…

Ресторан на пятьдесят столиков, выполненный в стиле эпохи Людовика XVI, в списках любителей «Гринпис» явно не состоял. Нежнейший запах «крокодайл», вымоченного в кокосовом молоке и изжаренного на мангале, тонким шлейфом разливался между столиками. На каждом из них в темноте зала мерцали декоративные свечи, и со стороны сцены они напомнили Бриджит слетевшихся на пиршество светлячков.

Покачивая бедрами в ритм песни, Бриджит растворялась в звуках собственного голоса – голоса, экспансивно падающего с высоты пятой октавы к самой низкой и наоборот: от шелеста бархатных трав к высокогорным леденящим ручьям. И даже хмель, ударивший в головы посетителей, был далек от той сладостной неги, что исходила от двадцатидвухлетней певицы Бриджит.

Официанты – и те охладили в своих котлах пар. Еще бы. Сама Бриджит Нильсен, о которой ходят легенды. Ведь некогда и она была среди их братии – братии официантов. Здесь, сейчас, в данный момент все внимание было устремлено на сцену – туда, где в нежно-малахитовых лучах рампы экспрессивная Бриджит пела песню о трагической любви. Но в те мгновения, зажав меж хрупких пальцев микрофон, она не думала о том, что ЧЕРНЫЙ бархат ее платья тонирует печаль ее судьбы…

Под занавес Бриджит сорвала бурю несмолкаемых аплодисментов. Держа в руках пышные букеты, она покинула сцену. Прошла в гримерную комнату, завалила журнальный столик цветами и упала в кресло.

Если б кто-нибудь знал, каких внутренних сил ей стоили сегодняшние аплодисменты! Еще никогда в жизни она не испытывала такого тяжкого камня на плечах…

Она еще помнила тот марлевый туман, застилавший глаза, то головокружение, точно стоишь на краю пропасти. И это ее первый выход за вечер. Однако она смогла не только устоять на ногах и спеть до конца песню, но и внушить публике, что даже ангел под мышкой у бога чувствует себя менее счастливым, чем она – Бриджит.

Милашка! А ведь даже в самый свой первый день ты не чувствовала себя так паршиво. Что происходит? Уж не беременная, ли ты?

Сама мысль о возможной беременности вызывала у Бриджит тошноту.

Только не сейчас, крошка! Ты не можешь вот так просто взять и вытереть ноги об свой контракт. Только не сейчас. Контрацептивы. Презервативы.

Она вдруг представила себя в зачуханном фартуке. Как тогда. Два года назад. Придорожная забегаловка-автостоянка. Официантка. Слово-то какое. Эти липкие взгляды дальнобойщиков ее кожа чувствовала до сих пор. Быть может, потому на свой первый гонорар она себе купила черное бархатное платье, надеясь, что теперь-то даже рентген ее не просветит. Лишь только узкий разрез сбоку позволял демонстрировать ее красивые стройные ноги. В этом она себе отказать не могла.