Поэт мечтал о дивной бабочке,

Играл средь слов в стихосложение…

Но вместо крылышек – два тапочка

Убили всё стихотворение.

Расплела осень косу,

Невестою представившись.

Расплескав на кудрях росу,

Птичкой посылаючись.

Солнце яркое укрываючи,

Персты белые у поста

В лист под ветрами увядающий

Отснежились средь туч в уста.

Задрожала, шипя, за балконом усталая Тверь.

Шевельнутся мозги, но пульсирует вязкая кровь.

Сквозь похмельную муть замяукает старая дверь.

Вот такой получился стишок про кота и любовь.

Ты не тот, кто устроит мне сказку.

Ты не тот, кто назначен судьбой.

Ты не тот, кто подарит мне ласку.

Ты не тот, кто разлучит с тоской.

Ты на белом коне не явился.

Ты не рыцарь под светом Луны.

Ты – моя роковая ошибка.

Ты порвал мои струны, увы.

Он пригласил её на танец.

Она с ним счастьем упивалась.

Даря ей негу, страстью маясь,

Шептал «хочу!» он, забавляясь.

Желанье всё начать сначала

В грудях звучало и кричало:

«Я тоже трах@ться хочу».

Что было дальше – умолчу.

Я взял телефон. Позвонил. Нет ответа.

Шахидка вдруг вышла. Автобус стоял.

«Товарищ! Конечная!» – кто-то заметил.

Гляжу: размечтавшись, багаж потерял.

Да здравствуют Стихир!

Сердца средь нём встречаются,

Знакомятся и любятся,

И женятся в пути.

Озарены улыбкою,

Мечтой соединяючись,

Сердца в сердцах наполнятся

И плюхнутся в стихи!

Напьюсь из самовара рюмкой чаю.

Срифмую три стакана с краем к раю.

На рандеву младенца повстречаю.

Убью всех словом. Всё. Теперь кончаю.

Ночь с ресницами возится,

Ей в старании жарко.

В переулке все модницы

Ждут клиентов из банков.

Девочка ребёнка родила

Папа-гад валялся на помойке.

Мальчику мамаша солгала.

Запах от бомжа был очень стойкий.

Корчился в рыданьях истеричных

Безотцовский бедненький малыш.

Маме поделом. Сиё логично,

Даже если умно поблудишь.

Барабанит сразу крышу,

Если обнял дождь.

Если ж парень обнял парня,

То любовь ведь, что ж…

Девчушке было одиноко.

Она стихи давай писать!

Но на Стихире злые волки

Её задумали кусать.

Клевали, ржали и топтали,

Плевались в девушку мою.

А ведь она летать мечтала!

Но ей кричали «У-лю-лю!».

Убита! Желчью вновь убита!

Притихли глазки у неё.

А стая псов богемы сыта.

Как психи, радо вороньё!

Одержимый паранойей,

Ходит-бродит конвоир.

За моею за спиною

Понаделал в теле дыр.

Превративши в фарс обломы,

Подпаливши малахит,

Обработав сердце, стонет:

«Этот стих мне не спасти!».

Мы уходим к другим

После ссоры и криков.

А потом мы на бис

Повторяемся дико.

Брошусь. Всё. Назову тебя Далью.

Без лыжни заликую, шагнувши от Той.

Одержимость готовит мне Ту, что не звали.

Краски мыслей вслепую рисуют мне облик Другой.

Как же можно порвать носом землю?

Где в щебёнке белеют зубы?

Разве дерево сронит завязь?

Копошенья в корнях – чьи потуги?

Я отправил письмо Вам на Кремль-Альфа-Центавра,

Но не был столь наивен, как глупая дичь.

Понимаю, что сигнал туда идет годика два,

Вот почему в интернете держу свой пламенный спич.

Педофильство и рабство для деток Бябяк уготовил.

Вы ж, как ангел, сотрите у деток слезу!

Маячок на Стихире шедеврами я удостоил.

Приходите ж к нам в гости, я Вам не сострою «козу»!

Мы поможем сироток проблемы в два счёта устроить.

И надеемся только, наш зайка кремлёвский, на Вас.

Попотейте у нас! Вся страна размечталась, чтоб Вас познакомить

С нашим творчеством сразу, немедля, сейчас!

Мы из общего сделаны теста.

Мысли в панике разбежались.

Плоть и кровь! Убежденьям не место,

Если всходы в доходах остались.

Не забывай родню, дружище!

Вот конь: он помнит, где овёс.

Ходи к родителям почаще!

Я стих в конюшню бы отнес.