привела к ещё большему хаосу в их рядах. Буйволы сталкивались друг с другом,

некоторые из них, несмотря на отчаянные командные вопли своих хозяев, немедленно

завязали между собой собственные поединки. Не менее десятка гномов уже валялась под

копытами обезумевших животных мёртвыми или ещё живыми, но без всякой уже

надежды выбраться целыми и невредимыми из этой свалки.

Пятьдесят тяжёлых стрел ещё больше усугубили панику среди выживших. И когда

воины, перестроившись вновь в узкий смертоносный клин, со всего размаху вонзились в

рыхлую скученную массу своих врагов, всё оказалось ещё проще и эффективнее, чем в

тот, первый раз.

Наученные горьким опытом гномы сами, как могли, старались уклониться от схватки с

неистовыми и, казалось, совершенно непобедимыми этими чужеземцами. Гааю впереди

пришлось, правда, поработать-таки мечом, сметая им со своего пути самых

нерасторопных или неразумных. Гэл, кажется, тоже успел нанести два-три разящих

удара… а вот самому Стиву так и не пришлось на этот раз даже единожды обагрить свой

меч вражеской кровью. Впрочем, один то удар он мог нанести: гном, застигнутый

совершенно врасплох, – он даже дубинку свою не успел вытащить из-за пояса, растяпа –

просто обхватил голову руками и испуганно сгорбился, по всей видимости уже считая

себя покойником. Но Стив просто проскакал мимо, так и не обрушив разящую сталь меча

на голову испуганного этого недотёпы. Потом всё окончилось, и воины вновь понеслись

прочь, подальше от многочисленного своего врага, во второй уже раз нанеся ему столь

жестокое и обидное поражение.

Стив скакал теперь подле Гэла, ни на шаг от него не отставая. Радостную мысль о том,

что они снова победили врага, не потеряв при этом ни одного из своих товарищей,

постепенно заслоняли другие мысли, горькие и мрачноватые даже. Ведь вторично уже на

протяжении совсем небольшого отрезка времени Стив проявил непростительную,

преступную даже для воина слабость и мягкотелость, оставив в живых врагов, которых,

вне всякого сомнения, следовало бы убить, и которые, в подобной ситуации, вряд ли

проявили бы подобное милосердие.

44

Не жестокий по натуре, Стив, тем не менее, хорошо сознавал суровые законы войны и

понимал, что этими своими поступками он нарушает эти самые законы… и хорошо ещё,

что никто из товарищей не знает об этом.

Мысленно и в который уже раз осудив себя, Стив, так же мысленно, поклялся не

совершать впредь ничего подобного, и только после этого смог немного успокоиться.

Настроение его поднялось ещё выше, когда, обернувшись назад и никого там не увидев,

юноша понял, что гномы, по всей видимости, смирились с постигшей их неудачей и не

рискуют больше преследовать воинственных этих чужеземцев. Поднимало настроение и

то ещё обстоятельство, что небольшой отряд не просто мчался, куда глаза глядят, спасаясь

от погони… нет, они снова возвращались к дороге. Значит, скоро можно будет вновь

продолжить, прерванный нападением гномов, путь домой, если только…

Если только на вчерашней развилке они выбрали правильную дорогу. Пока что на этой

именно дороге их подстерегали одни сплошные неприятности и ничего кроме…

Эта непрошеная мысль вновь испортила Стиву поднявшееся, было, настроение,

окончательно же оно упало после того, как небольшой их отряд вновь оказался на дороге.

Конечно же, Стив предполагал, что вьючных своих лошадей они больше не увидят… но

того, что они здесь увидели, ни Стив, ни остальные воины, никак не ожидали…

Гномов, напавших на Люка, лошади почему-то совершенно не прельстили, и, вместо

того, чтобы увести их с собой, дикари попросту прикончили несчастных животных.

Лошадей убивали, скорее всего, мощными ударами дубинок… впрочем, череп одной из

лошадей был почти надвое разрублен. Гном, убивший животное, по всей видимости,

использовал для этой цели свой боевой топор.

Всю же поклажу (тюки и прочее) гномы прихватили с собой. Люка, наверное, постигла

та же участь, живого или мёртвого, ибо тело его нигде не было видно.

Сёдла, уздечки, запасные арбалеты и стрелы к ним, тоже почему-то совершенно не

прельстили грабителей. Всё это было порублено, изорвано или изломанно на такие мелкие

части, что совершенно не подлежало восстановлению.

- Вот сволочи! – процедил сквозь зубы Гэл, выражая общее мнение.

- Дикари есть дикари! – угрюмо отозвался воин с перевязанной рукой, тот самый,

которого спас сегодня утром Стив. – Но мы им тоже показали! – добавил злорадно воин,

оглядываясь назад, в сторону бесконечной, безмолвной степи. – Больше не сунутся!

- Хотелось бы верить… - Гэл задумчиво покачал головой, глянул в сторону Гаая. –

Поехали, что ли?

- Есть хочется! – воин с перевязанной рукой кивнул в сторону лошади с раскроенным

черепом. – Может…

Но предводитель, нахмурившись, только отрицательно мотнул головой.

Лошадиное мясо было запрещено к употреблению в пищу, и жрецы всегда сурово

осуждали нарушителей этого запрета. Впрочем, Стив знал, что табу это изредка всё же

нарушалось, и конину воины потребляли в походах, но всегда в тайне, разглашать

которую никому не рекомендовалось.

- Смотрите! – радостно воскликнул Гэл, указывая рукой куда-то в сторону от дороги. –

Это не лошадь!

Неподалёку от дороги, лежал в высокой траве убитый буйвол. Из толстой шеи буйвола

торчала длинная арбалетная стрела.

Толстый Люк, кажется, всё же успел, не только протрубить сигнал тревоги, но и один

раз выстрелить по врагу.

- Освежуйте его, только быстро! – приказал Гаай повеселевшим воинам. – Мясо возьмём

с собой. Не стоит тут надолго задерживаться.

Быстро освежевав тушу и разложив окровавленные куски мяса по седельным сумкам,

воины двинулись дальше. Спереди, как и раньше, ехал Гаай, следом за ним, по два,

уцелевшие воины. Стив с Гэлом. по-прежнему замыкали движение маленького отряда.

45

Памятуя об опасности, воины старались ехать как можно быстрее. И всё же солнце уже

начало заметно клониться к закату, когда отряд, миновав, наконец, враждебное

плоскогорье, вновь приблизился к сплошной зелёной стене, ещё более ненавистного

людям, Чёрного леса. Пора было подумать о ночлеге, вернее, о том, где более безопасно

остановиться: здесь, на стыке степи и леса, или всё же лучше для начала немного

углубиться в его чащу. И тот, и другой вариант имел как свои достоинства, так и

недостатки… но, после короткого, хоть и бурного, обсуждения, решено было

остановиться здесь, на самой окраине степи.

Нехватки в сухих сучьях не было, и вскоре огромный костёр весело заполыхал чуть в

стороне от дороги. Обступив его со всех сторон, воины тут же принялись поджаривать

куски буйволятины, насадив их на тонкие длинные прутья. Успев здорово проголодаться

за день, люди не особенно тянули с приготовлением жаркого: не успевал тот или другой

кусок мяса даже подрумяниться, как следует – обладатель его тотчас же принимался, дуя

и обжигаясь, жадно поглощать полуобуглившееся, полусырое ещё мясо. Впрочем, утолив

самый первый голод, воины предпочитали не торопиться. Следующие мясные порции они

уже основательно и неторопливо прожаривали на углях до полной готовности. В общем,

ужин удался на славу, с водой тоже проблем не оказалось: как раз неподалёку от места

ночлега обнаружился небольшой ручеёк с прозрачной прохладной водой.

Наевшись до отвала и утолив жажду, воины начали готовиться ко сну. Они совершенно

не думали об опасности, вернее, они ожидали опасность только со стороны леса, и потому

новое нападение гномов застала людей врасплох.

Увы, лёгкая и убедительная победа над гномами в первых двух стычках, настроила