Возле экипажа она резко остановилась, заметив на козлах не своего старого знакомого Георгия, а какого-то молодого парня вместо него. Ах, да, Георгий же… с некоторых пор… не вполне доступен, так скажем. Интересно, что Игнат с ним сделал? Сашенька даже и не спросила, забыла совсем, поддавшись чарам зелёных глаз его величества и ни о чём на свете больше не думая. Сейчас она немного побоялась садиться к очередному доверенному лицу Гордеева, не представляя себе, чего от него ожидать. Но возница, возница – приятный с виду малый – кивнул ей с улыбкой, приглашая располагаться поудобнее, в роскошном экипаже с всё тем же фамильным гербом Волконских на двери. Подумав, что средь бела дня в открытом экипаже с ней уж точно ничего не приключится, Саша решилась и забралась на сиденье, неотрывно глядя на уже знакомый герб Волконских.

Волконских…

 «Я должна ему сказать», твердила себе Сашенька по дороге на Остоженку. Сказать про дочь Санды Кройтор, а заодно и спросить, что удалось выяснить у Адриана. Ведь наверняка Мишель говорил с ним! Спросить, сказать, просто поговорить, ещё раз услышать его голос, заглянуть в его глаза…

Он провёл эту ночь с Ксенией, напомнила себе Саша, стараясь хотя бы этим отрезвить себя. И, уныло вздохнув, скрестила руки на груди и принялась бездумно смотреть на городские пейзажи вокруг, и так – до самой Остоженки. А там её ждал настоящий сюрприз.

- Твоя свадьба отменяется, – сказал Иван Кириллович, как только она переступила порог квартиры.

- Моя свадьба – что делает? – Саша нервно рассмеялась, с недоверием глядя на него. – Ну и шутки у вас, господин министр!

- Я не шучу, маленькая ты дрянь, а говорю совершенно серьёзно! Иннокентий Иноземцев передумал на тебе жениться. Я понятия не имею, как ты это сделала, но учти, ты об этом ещё пожалеешь! – Прошипел он в её ухо, и, довольно грубо взяв за руку чуть выше локтя, едва ли не силой втолкнул её в столовую. А там, уже совсем другим тоном: - Алёна, дорогая, а вот и наша Сашенька!

 А наша Сашенька, совершено ошеломлённая, стояла посреди комнаты и не знала, куда себя деть. Слова Ивана Кирилловича, а главное тот раздражительный тон, которым они были произнесены, пролили бальзам на её израненную душу.

- Алекс! – Алёна коротко, на дворянский манер, кивнула ей, не поднимаясь из-за стола. А вот Арсений по-простому, едва не опрокинув стул, бросился к ней с объятиями.

- Сашуля! Сестрёнка!

Саша сначала рассмеялась такому тёплому приёму со стороны брата, а затем расплакалась, но это уже когда села на корточки перед ним и ласково обняла его. Не хотела она плакать при Гордееве, но слёзы радости текли по щекам сами собой. Прижимаясь к мягким кучерявым волосам брата, она закрыла глаза и с неимоверным облегчением вздохнула.

- Арсений, ты не должен вот так вскакивать из-за стола, это не comme el faut! – Укоризненно сказала Алёна, но, впрочем, тут же улыбнулась, заметив, с какой искренностью её сын радуется появлению Сашеньки.

- Оставь, Алёна, он же ещё ребёнок! – Благодушно отмахнулся Иван Кириллович. – Я вот своего, как видишь, и за двадцать три года манерам не обучил!

«Он у вас всё равно самый лучший на свете!», подумала Саша, и порадовалась, что не сказала этого вслух.

- Так, а теперь, когда с приветствиями покончено, я прошу вас за стол. – Скомандовала Алёна, и шепнула сыну: - Милый, поухаживай за нашей Сашенькой как, я тебя учила! Подай ей стул и спроси, не желает ли она чего?

Саша желала. Больше всего на свете она желала получить малейшее объяснение происходящему, но, увы, в голову пока ещё ничего не приходило. Расцеловав братика, она с притворным воодушевлением села на поданный им стул, и сказала, что страшно желает попробовать персикового суфле. Арсений с видом взрослого, умудрённого опытом мужчины, сдвинул бровки на переносице и заявил, что никакого суфле она не получит, пока не съест может и противную, но очень полезную кашу на завтрак. Их весёлый, непринуждённый смех зазвучал на всю столовую, к величайшему раздражению Ивана Кирилловича.

- Подумать только, - обронил он в пространство, - она даже не скрывает, как она счастлива!

Саша вскинула голову и послала ненавистному Гордееву взгляд-молнию.

- А чего же мне скрывать, если это так и есть? – Пожав плечами, она потянулась к суфле, но Арсений шутливо ударил её по руке и вручил столовую ложку, намекая на необходимость позавтракать как следует, кашей. Она рассмеялась снова, взъерошила его волосы и, взяв-таки, ложку, собралась последовать его советам. Но под сухим взглядом Ивана Кирилловича аппетит у неё тотчас же пропал.

- Что ты ему сказала? – Холодно спросил господин министр.

- Кому? Иноземцеву-то? – Саша пожала плечами. – Ничего, клянусь вам!

- И после твоего «ничего» он позвонил мне и сказал, что категорически не желает иметь с тобой дела, никогда в этой жизни? – Хмуро продолжил Гордеев. – Позвонил, заметь! Побоялся прийти лично, или побрезговал! Надеюсь, у тебя хватило ума не рассказывать ему про свои похождения с Авдеевым?!

- Ваня, не при ребёнке! – Укоризненно воскликнула Алёна, а Александра резко поднялась со своего места, окончательно убедившись, что в обществе этого человека ни на секунду больше не останется.

- Про мои «похождения», вы изволили выразиться? Не судите людей со своей колокольни, Иван Кириллович! Если уж говорить о похождениях, то вас мне ни за что в жизни не переплюнуть!

- Саша!

Гордеев, как ни странно, не обиделся, уже давно решив про себя, что такая выходка с рук мерзкой девчонке не сойдёт.

- Тогда как, чёрт возьми, ты заставила его отказаться?! Ещё вчера он краснел и бледнел, но, тем не менее, был преисполнен уверенности, а сегодня трусливо сбежал!

- Да ничего я ему не говорила, чёрт возьми, мы даже не виделись с ним, и я… - Тут она замолчала на полуслове, вдруг вспомнив улыбающиеся зелёные глаза, и тихий заботливый голос, говоривший ей: «Погоди отчаиваться, сестрёнка, из любой ситуации всегда есть выход». – Боже мой. – Побледневшими губами произнесла Сашенька. – После ночи всегда наступает рассвет! Боже мой, нет, да не может быть!

И с этими странными словами она вихрем вылетела из столовой, а затем и из самой квартиры, хлопнув дверью на прощанье. Изумлённые Арсений и Алёна смотрели ей вслед, а Иван Кириллович мрачно сдвинул брови на переносице и покачал головой.

«Право, ну не он же это, в конце концов?!» – Спрашивала себя Александра по дороге к Садовой. И всякий раз приходила к выводу, что больше заступиться за неё было попросту некому. Сергей Авдеев, самый явный её защитник, ныне был в Петербурге, и знать не знал ни о какой помолвке, но…

…но представить, чтобы его величество снизошёл до того, чтобы прийти на помощь?! О, нет, Саша не могла при всей своей фантазии. Поэтому ей требовалось поговорить с ним – сейчас же, немедленно! Поговорить и попросить объяснений, и, пускай даже, узнать, что она ошиблась в своих предположениях. Но она уже знала, что не ошиблась.

У себя на квартире Мишель не обнаружился, но горничная, совершающая ежедневную уборку, с удовольствием рассказала, где его искать, и дала адрес. Квартира генеральши Волконской располагалась неподалёку, можно было сэкономить на извозчике и дойти пешком, что Саша и сделала. Правда, «пешком» не получилось – она то и дело срывалась на бег, вот до чего торопилась поскорее его увидеть.

Впрочем, на квартире у генеральши её ждало небольшое препятствие. Точнее, знающие люди назвали бы дворецкого Аркадия и вовсе «непреодолимым препятствием», но Сашеньку в тот момент было не остановить.

- Я вам ещё раз повторяю, их сиятельства изволят завтракать, и отвлекать их во время такой важной трапезы никак невозможно! – Учтиво, но твёрдо произнёс Аркадий, с некоторой долей негодования глядя на растрёпанную простолюдинку, посмевшую зачем-то отвлекать от завтрака достопочтенного Михаила Ивановича. Аркадий рассудил так: Михаил Иванович парень ладный и статный, но кто из нас не без греха? Девочка-то, хоть и небогато одетая, но красивая и фигуристая, наверняка приглянулась князю пару раз, но сама-то она наверняка ждёт от него теперь чего-то большего! А он достаточно рассудителен для того, чтобы не затевать серьёзных отношений с простолюдинкой, во-первых, и – он был помолвлен, во-вторых. И невеста его, многоуважаемая Ксения Андреевна, тоже присутствовала теперь на семейном завтраке – это, в-третьих. Было ещё и, в-четвёртых: выяснения отношений на глазах у хозяйки, только-только оправившейся после приступа, пришлось бы совсем уж некстати. Не говоря о том, что подобное могло стоить Аркадию карьеры – за то, что вообще посмел впустить эту девчонку сюда. Поэтому он готов был стоять насмерть.