Утренний зефир мечтает о твоих кудрях,

Я, как пыль, лежу покорно у тебя в ногах.

О красавица! Страдаю, стеснена душа,

С той поры как я мечтаю о твоих губах.

С той поры, как я увидел кудри и глаза,

Сердце плачет и вздыхает, в нем печаль и страх.

Кудри, брови и ресницы, родинки твои

Со стихами из Корана я сравнил в мечтах.

Стрелы всех твоих насмешек мне вонзились в грудь,

И любовью опозорен буду я в веках.

Страшный суд, землетрясенье – вот какая ты!

Увидав твой стан прекрасный, я хожу в слезах.

Хабиби пленен тобою! Пусть горька любовь,

Вместо слез, алмазы блещут у него в глазах!

Падишах золотой земли подкупает людей серебром,

Он готовит полки для захвата другой страны,

Сотней козней и хитростей он побеждает ее,

Но и в этой стране нету радости и тишины.

И в тот гибельный час, когда рок совершил поворот,

Гибнет сам падишах, и страна, и мильоны людей.

Посмотри: это я властелин, дервиш, сильный войсками слов,

 Громоносное слово – источник победы моей.

Видишь, каждое слово мое – великан, что из истины силу берет;

Если слово захочет, будут море и суша покорны ему.

И куда б я его ни послал, слову чужды почет н казна;

Слово, взявши страну, никого не заточит в тюрьму.

Все стихии вселенной слово мое не сотрут,

Не раздавит его колесо вероломной судьбы.

Пусть властители мира мне не даруют благ:

У меня в голове есть корона скромной моей резьбы.

Я свободен во всем! Кто б ты ни был, слушатель мой,

Ты не должен за корку хлеба преходящему быть слугой.

О мой друг, если из-за тебя станет мир мне злым недругом вдруг,

Не беда – мне довольно тебя. Ты одна мой единственный друг.

Ведь когда я отдался любви, я совета друзей не просил,

Худший враг мой не мог превзойти мной самим причиненных мне мук.

Но душа не страшится скорбей, телу страшная боль не страшна,-

Телу-праху, душе неживой незнаком перед болью испуг.

Радость встречи не мог я познать, расставания скорбью смущен,

Но зато сделал светлой и тьму мне зулмат безотрадных разлук.

О садовница! Дымом, золой стали розы следов для меня,

Пепелище – мой горький удел, твой удел – вешний сад, пышный луг.

Меч соблазна она занесла, натянула на лук тетиву,-

Сердцу смерть принесет этот меч, мне тоску принесет этот лук.

Физули! Отлетела душа – я с дороги любви не сошел;

На плите напишите мне: «Страсть его заключила в свой круг».

Бессилен друг, коварно время, страшен рок,

Участья нет ни в ком, лишь круг врагов широк,

Лишь страсть, как солнце, горяча, но безнадежна.

Кто честен – на землю упал, зато подлец высок.

Слабеет разум, совесть упрекает глухо.

Растет любовь, а с ней и горе,- все не впрок!

Я чужд своей стране, без родины, без правды.

Исчерчен этот мир витьем коварных строк.

Любая девушка – источник зла для сердца,

Любая бровь – как серп: смертельный завиток.

Вот мак, колеблемый зефиром,- наше знанье,

Вот отражен в воде и искажен цветок.

Желанному предел,- но сколько испытаний

И горя на пути, пока найдешь итог!

Любовь, как тара тонкий стон, неуследима,

Сам виночерпий – легкой пены маленький глоток.

Нет у меня друзей, бегу я от меджлиса,

Кто мне укажет путь? Я всюду одинок.

Морщины Физули от горя стали резче,

Вот почему он желт, вот почему поблек.

Я горем сам горел, но им не опалил тебя.

Зачем, раскрывшийся бутон, я б огорчил тебя?

Пей только чистое вино, любовью мы пьяны.

Горит в огне терзаний тот, кто полюбил тебя.

Окислить красное вино случайности могли.

Как много красок в том цветке, что оживил тебя.

Ты выйди в сад. Ни одного бутона нет в саду,

Что кровью сердца своего не залил бы тебя.

Я думал – стан твой кипарис, но что там кипарис!

Божественною красотой мир наградил тебя.

Я горе камню изолью иль локону волос,

Кому-нибудь, кто б хоть на миг мне заменил тебя.

Пока тобою я пленен, в тоску закован я,

Хочу, чтобы никто другой не получил тебя.

Любовью к чистому вину наполнена душа.

О, неужели слез поток не умолил тебя.

О Физули, твой черный рок к тебе благоволит –

Неутомимою тоской он одарил тебя.

Велишь мне ненавидеть жизнь, так бессердечна и так зла?

Полнеба вздохом я сжигал, ты мне светильник не зажгла?

С другими ты, как нежный друг… ты исцелишь любой недуг.

А что же мой смятенный дух? Что ж ты к больному не пришла?

Всю ночь душа моя кипит, поет, безумствует, скорбит,

Тревожит стоном всех, кто спит,- ужели не услышит мгла?

Я вымыл бы твое чело слезами, что текут светло.

Любимая! Все расцвело, иль ты не чувствуешь тепла?

Хранил я в тайне грусть мою, от ветреницы не таю.

Услышишь или нет,- пою. Смеешься? Очи отвела?

Не я увлек тебя, а ты страшна мне силой красоты.

Так мне ль бояться клеветы пред блеском этого чела?

Но стыд и срам для Физули – его посмешищем сочли.

Рассмотрим дело издали,- любовь-то, кажется, прошла?