– Не желали бы вы составить нам с Кати компанию в Александровский? Сегодня моя жена выступает, впервые после рождения сына. А она, могу вам сказать, просто неподражаема в роли Кати из «Грозы».
Иштван задумался лишь на несколько секунд и согласился.
Катя просияла и, кокетливо дотронувшись до края своей шляпки, сказала:
– Я буду ждать вас, Иван Аркадьевич. Заезжайте за мной вечером, в семь.
– Я буду, – ответил Иштван.
Он по привычке отдал честь князю и развернулся, возвращаясь к своей процессии.
Димитриев заметил приближение друга и подошел.
– Это тот, о ком я подумал? – спросил он, указывая на князя.
– Да.
– Жалко его, – печально протянул Петр, – хороший человек. Я не знал его лично, но глубоко сочувствую.
– А чему ты, Петя, сочувствуешь, он счастлив. – Иштван осмотрелся. – Что-нибудь странное заметили?
– Нет. Тихо все.
– Оставить в мавзолее одного агента, одного у входа, а одного в сторожке со служителями. Чтоб все были начеку. Предчувствие у меня, что он придет.
Когда все агенты были расставлены на своих местах, Иштван отправился домой, чтобы подготовиться к вечеру. Он никогда не был театралом и странно чувствовал себя, связанныйданным княжне словом.
Для вечера Иштван решил одеться по форме: мундир, лаковые сапоги, до неприличного начищенные, и военнуюшинель. Перед выходом, стоя у огромного зеркала, он смахнул с плеча невидимую пылинку и вышел.
Глава 12
Вернувшись домой, Катя весь день провела в тревожных мыслях. Она не знала, как вести себя с Обличем. После всех нелепостей, что случились между ними, она терялась в мыслях. Ей казалось, что своим легкомысленным поведением она дает барону надежду, но очевидно же, что ей никогда непозволят вступить в морганатический брак. Она на примере брата видит, какими могут быть последствия непослушания. Хотя с другой стороны, успокаивала себя Катя, Облич ведь не какой-то там рядовой офицер, он из хорошей титулованной семьи.
Пытаясь хорошенько все обдумать, Катя в скором времени мысленно начала корить брата за нелепое приглашение Облича в театр. И настроение ее от этих мыслей не улучшалось.
Тут Машка, глупышка, ворвалась в ее покои и нацепила на себя платье, которое Катя приготовила специально для похода в театр. Показав Кате язык, малышка выбежала из комнаты и понеслась по анфиладе богато обставленных комнат к парадной лестнице. Пробегая мимо комнаты Ольги, она закричала:
– Я Великая княжна Екатерина Дмитриевна!
Возле зеркал, встречающихся на ее пути, девочка останавливалась, грациозно делала реверанс и смеясь спрашивала у своего отражения:
– А вы возьмете меня в мужья, господин Н? Нет? Ох как жаль!
И громко смеясь своим шуткам, девочка подбирала юбки и неслась дальше.
– Машка, дура! Отдай! – кричала Катя на младшую сестру, пытаясь поймать проказницу. – Я расскажу все папе! Он велит тебя высечь.
Конечно, Катя знала, что наказывать любимицу всей семьи никто не будет, но угроза возымела свое действие. Машенька остановилась как вкопанная посреди бирюзовойкомнаты и громко заревела.
На крик пришла Ольга.
– Что случилось? – строго спросила она.
– Оля, скажи ей! Она не отдает мое платье, а мне скоро выходить. Я не успею, – заламывая руки, жалобносокрушалась Катя.
Оля нахмурилась и одарила малютку строгим взглядом.
– Мария! Немедленно верни сестре платье. Твое поведение не позволительно и ужасно! Дамы так себя не ведут.
Маша, не получив поддержки, еще громче зарыдала, пытаясь обратить на себя еще чье-нибудь внимание, а точнее внимание служанки. Часто, когда старшие сестры подтрунивали над баловницей, старая служанка, Антонина, Антоша, как ласково называли ее девочки, вступалась за кроху, и тогда старшим влетало от отца. И на этот раз спектакль возымел свое действие. На громкий плач вбежала встревоженная Антоша и бросилась к надрывающейся девочке.
Катя закатила глаза и тяжело вздохнула. Сейчас начнется!
– Что случилось, моя маленькая? – ласково приглаживая непослушные локоны самой маленькой из княжон, спросила Антоша.
– Она… назвала меня дур-р-рой! И сказала… что меня высекут. Привяжут… к столбу и розгами… на глазах у всех…
Девочка говорила взахлеб, что придавало еще больше трагичности ее образу мученицы. Катя от такой наглой лжи даже вскрикнула. Машка всегда славилась своим умением преувеличивать. И почему-то ей всегда верили.
– Екатерина Дмитриевна, немедленно извинитесь перед малюткой. Как вам не стыдно! – обернувшись к Кате, строго выговорила Антоша.
Затем она одарила сестер привычным хмурым взглядом, не обещавшим взрослым девушкам ничего хорошего, и,прицокивая языком, обратилась к Ольге:
– А вы, Ольга Дмитриевна. Взрослая девушка, почти невеста, как можете спокойно смотреть на такую вопиющую несправедливость?
– Она первая начала! – обиженно воскликнула Катя. – Ты, Антоша, как всегда не разобралась и сразу ругаешься!
– Мария Дмитриевна еще дитя, а вы уже взрослые девицы, – в том же строгом тоне ответила служанка.
Катя сдалась, понимая, что либо она продолжит отстаивать свои права и опоздает на вечер, либо извинится и сможет продолжить приготовления.
Она подошла к сестренке, присела рядом и взяла ее маленькую ручку, чем заслужила одобрительный взгляд Антоши.
– Милая, – ласково сказал Катя. – Я пошутила, не будут тебя наказывать. И не дура ты вовсе. Прости меня,пожалуйста, ты ведь моя любимая куколка.
Маша продолжала стоять, надув губки, но дерзкий блеск в ее глазах говорил, что девочка несказанно рада своей очередной победе.
Катя продолжила:
– Если ты сейчас вернешь мне мое платье, я обещаю, что на выходных отведу тебя в парк покататься на снежных горках…
– Не хочу в парк, – надулась Машенька.
– А куда ты хочешь?
– В музей, – радостно воскликнула девочка.
– Хорошо, я отведу тебя в музей. Только давай больше не будем ругаться.
Машенька улыбнулась и бросилась на шею сестре, крепко обнимая ее своими маленькими, пухленькими ручонками. Обе княжны понимали, что это не примирение, а очередная победа Машеньки. Но у Кати не было ни времени, ни желания продолжать этот спектакль, поэтому она сдалась.
Маша вернула сестре платье, инцидент был исчерпан, как опрометчиво решила Катя. Отвоевав свои позиции, как настоящий Наполеон, Маша с высоко поднятой головой выплыла из комнаты, не забыв на прощание показать Кате язык.
Пока Катя готовилась к выходу, проказница сбежала вниз, в гостиную, где уже ожидал приехавший за княжнойИштван. Закинув ногу на ногу, он расположился в удобном кресле и листал оставленную князем газету. В комнату словно ураган влетела маленькая разбойница, и Иштван оторвался от чтения.
Увидев гостя, проказница замерла на месте и пристальным взглядом уставилась на незнакомца. В голубеньком платьице, с распущенными волосами, похожими на огромную белую шапку одуванчика, Маша была похожа на ангела, чем всегда так умиляла гостей.
Иштван с первых минут попал под чары малютки и, не удержавшись, весело подмигнул ей. Маша покраснела и звонко рассмеялась.
Затем она осмотрелась, в поисках интересного занятиядля себя. Но, не обнаружив ничего достойного, девочка решила всю свою неуемную энергию выплеснуть на гостя.
– Вы с визитом к Катьке? – серьезно спросила девочка.
Иштван улыбнулся. Непосредственность детей всегда поражала его. Они редко когда думали, прежде чем что-тосказать, чем часто ставили взрослых в неловкое положение.
– А я знаю. Я видела вас. В парке. Вы с ней целовались,– не унималась Маша.
Услышав последние слова, Иштван широко раскрыл глаза и закашлялся от смущения. Маленькая проказница! Это хорошо, что они были наедине, ведь скажи она это при ком-то еще, мог бы разразиться скандал.
– Ты, наверное, что-то напутала, – осторожно, чтобы не обидеть девочку, сказал Иштван.
Но Маша уперла ручки в бока, отчего ее вид стал еще более очаровательным, и, сжав губки, обиженно фыркнула: