Юргену, октябрь 1926 года

«…Твое письмо пришло в хороший час — это означает, что оно пришло в плохой час и очень меня обрадовало. По пути домой до Штеглица со мной был Рольф[10]. Мы говорили о России, пролетарской революции и т. д. Когда он высказывался в том плане, что рабочие неспособны что-либо создать, то есть когда вообще подвергал сомнению социализм, то меня это волновало и я возражала ему. Очень трудно вести дискуссию, так как все его взгляды определяются эмоциями и лишены малейшего научного фундамента по такому вопросу, как коммунизм. Для него это лишь различие во взглядах, как это бывает при оценке той или иной книги или картины. Для меня же речь идет о самом важном, о мировоззрении. В такие минуты он мне чужой. При прощании мы даже не пожали друг другу руку. Я была столь ошарашена, что забыла сойти в Целендорфе и в полночь прошлась по чудесной дороге вокруг озера Шлахтензее. Ночная погода была великолепной, и я успокоилась. Дома я застала твое письмо. Затем я обложилась произведениями Сталина — все, что у меня было, — и выписала ясные и четкие цитаты о диктатуре пролетариата и социализме. Это заняло много страниц. Сегодня я их отдала Рольфу».

29 октября 1926 года

«Дорогой Юрген! Недавно мы были в Государственной опере. Смотрели «Разбойников», режиссер — Пискатор. Нечто совершенно новое. От Шиллера осталось не так уж много. Гениальная режиссура. Рольф также был восхищен. Оппозиция в партии, в России, Троцкий и т. д., кажется, окончательно подавлена. Наши депутаты в рейхстаге вели себя хорошо при обсуждении вопроса о компенсации собственности Гогенцоллернов.

Комитет Кучинского не пошевелил и пальцем, если не считать глупого письма. Социал-демократы — это просто… Извини, но трудно скрыть яростный гнев.

Празднование 7 Ноября в Целендорфе в этом году пройдет очень хорошо, жаль, что ты на нем не будешь. На следующей неделе вышлю тебе брошюру «Проблемы пролетарской диктатуры». По теме этой брошюры во всех берлинских округах, даже в Целендорфе, будут организованы занятия».

5 ноября 1926 года

«Дорогая мама. Вчера пришло ваше письмо. Спасибо за него, несмотря ни на что, дела у вас идут блестяще. Это видно из письма. Здесь у нас все отлично. Если бы ты видела, какой цветущий и здоровый вид у твоих малышей, то все бы твои заботы исчезли. Не удивляйся, что в этом письме о них так мало упоминается. Я слишком переполнена приближающимся 7 Ноября. В Линденпарке состоится митинг памяти героев русской революции. Будет много народу. Красные плакаты трепещут на домах Целендорфа. Помимо изучения пьесы, я еще участвую в самодеятельности: играю русскую крестьянку. Играю руководительницу международного конгресса, проходящего в России. Дирижирую передвижным хором. Играю в массовых сценах. Всего нас 40 человек актеров. Каково-то мне, слабой девушке, навести порядок. Однако благодаря нашему энтузиазму это не так-то и сложно — все до предела захвачены своими ролями».

Шлахтензее, 9 ноября, день «славной» германской революции.

«Празднование 7 Ноября вылилось в сплошной успех. Линденпарк, самый большой зал в Целендорфе, был переполнен. Наши играли превосходно. В Целендорфе-Митте ко мне на улицах подходили незнакомые люди и жали руку — так все было прекрасно. Художник Ф. был также здесь. Он подарил мне очень красивую картину в красках, надписав: «Мужественной девушке».

И еще: Бригитте[11], Пчелке и мне необходимы новые зимние пальто. Мы, правда, сшили Пчелке пальто из материала, который ты видела, но для Бригитты его не хватило, так как он очень сел, поскольку материал очень старый и расползается по всем швам. Так что подскажи, сколько можно истратить на зимнее пальто. Мои письма Юргену я должна направлять непосредственно ему самому, чтобы не ранить как-либо свои и его чувства.

Я не представляю себе, что делает отец в «Коунсиле», Если эта работа сводится к поглощению устриц и контакт там с владельцами трестов, то мне больше по душе его деятельность периода борьбы за народный плебисцит в Германии».

15 ноября 1926 года

«Дорогой Юрген!.. Завтра последнее занятие на партийных курсах, на которых я обучалась. Факты я усвоила уже после прочтения книг. Однако мне многое дала сама форма организации работы подобного курса. Сейчас я регулярно бываю в Молодежной коммунистической организации Штеглица. Здесь в партии ничего особенного не делается. Чем больше нужда, тем ближе родня. Иными словами: твой доллар подоспел кстати. Он дал мне возможность дважды сходить в кино с одним безработным товарищем. Смотрели русские фильмы «Сын гор» и «Черное воскресенье 1905 года». Оба фильма хорошие, но с «Потемкиным»[12] сравнить нельзя. Далее: была на празднике Союза красных фронтовиков, танцевала с восьми вечера до трех часов утра. Ни одного танца не пропустила. Веселилась невероятно. Приобрела книгу художника Мазереля, в которой 165 иллюстраций, она вышла в народном издании и весьма дешева.

Почему вы настраиваете маму против нас? Я разделяю твое мнение о ней, как о чудесной женщине, которую можно любить независимо от того, что она наша мать. Однако прошло то замечательное время свободы, когда я в половине двенадцатого ночи уходила от Рольфа и, счастливая, садилась в автобус. К тому же без отца мать всего лишь «полчеловека».

Недавно один из друзей Дегенхардта написал письмо, в котором просит разъяснить, что такое коммунизм. Дегенхардт рассказал ему обо мне. Как-то вечером мы встретились. Он купит ряд книг, которые я назвала. При этом мы съели три молочные шоколадки «Корос». Рольф подарил мне плитку шоколада. Но он ее не покупал. Такие глупости мы не делаем. Но если ему кто-либо что-то дарит, то он всегда делится со мной.

Рольф вступил в организацию «Красная помощь». Само собой разумеется, что он был бы рад любой победе КПГ, что он готов поддерживать нашу партию делами, деньгами, покупкой партийных марок и т. д. Более чем иные товарищи он следит за тем, чтобы я повсюду бывала. Что-то из-за него не доделать — он, как и я, считает это невозможным. Быть со мной — коммунисткой — для него многое значит. Итак, здесь проблем и препятствий нет. Для меня, коль скоро мы будем жить вместе, его вступление в партию — лишь вопрос времени, правда, это может случиться не раньше, чем через два года.

Вышла книга Сталина «Вопросы ленинизма». Должно быть, очень важная книга, к сожалению, стоит она 4 марки 30 пфеннигов. Может, мне следует послать ее тебе на рождество?.. Мне, несчастной идиотке, потребовалось три часа, чтобы прочитать двадцать страниц «Вопросов ленинизма». К тому же шесть записок с вопросами заложены мной в эти страницы».

Юргену, 9 декабря 1926 года

«На полу куча незаштопанных чулок, на столе АИЦ[13] и начатая книга Полгара «Небесный оркестр». Рядом — портфель с материалами для подготовки к вечеру памяти Люксембург — Либкнехта — Ленина, который состоится в середине января. За это я возьмусь после того, как закончу письмо. Я теперь возглавляю агитпроп партийной организации 10-го района. Предстоит организовывать массовое мероприятие, но не так, как мы это делаем 7 Ноября, а вечер на более широкой общественной основе. Это позволит установить более глубокие контакты с сочувствующими».

17 января 1927 года

«Дорогой Юрген, в последние дни многое произошло. Костюмированный праздник под девизом «Прочь от грязи и хлама». Мне было очень весело. Мой костюм: ярко-красные, блестящие, тесно облегающие брючки, узкий китель, стоячий воротник. Кое-кто утверждает, что я поцеловала 20 парней, но если не считать Рольфа, то таковых наберется не больше 19.