— Да… очень.

Она нежно положила голову ему на плечо, а руку на грудь. Кларри почувствовала, как ее муж вздохнул. Ни он, ни она ничего не говорили, просто наслаждались теплом друг друга и неожиданностью этой минуты.

Кларри уснула довольная. Среди ночи она проснулась, не понимая, где находится. Кларри удивилась, ощутив рядом с собой тело Герберта и услышав его тихое дыхание, и снова уснула. Проснулась она от стука в дверь. В семь утра пришла сиделка. Вставая, чтобы впустить ее, Кларри поцеловала Герберта.

После этого она убрала раскладную кровать и каждую ночь спала рядом с мужем. Они не занимались любовью, но это приносило им успокоение, и между ними зарождалась новая нежная привязанность.

Глава тридцатая

Однажды в октябре, вернувшись вечером домой, Кларри обнаружила записку: Олив родила. У них с Джеком появился сын Джордж. Кларри устояла перед искушением сразу же бежать, чтобы с ними повидаться. Она подождет, когда сестра будет в состоянии принимать посетителей. Но прошла неделя, а никаких вестей от Олив Кларри так и не получила. Больше она ждать не могла. Оставив Лекси присматривать за чайной, в пятницу утром Кларри отправилась в Лемингтон, взяв с собой коробку пирожных и плюшевого медведя, купленного в универсальном магазине «Фенвикс».

Дверь открыла мать Джека. Она была слегка удивлена появлением Кларри и сказала, волнуясь:

— Олив в постели с младенцем. Она пока не принимает гостей.

— Я ее сестра, — решительно произнесла Кларри. — Пора уже мне повидать свою сестру и племянника, не так ли? Я не пробуду долго и не утомлю ее, но увидеть ее хочу обязательно.

Она последовала за миссис Брэвис вверх по крутой лестнице в полутемную спальню. Окно было задернуто зелеными занавесками, в комнате было душно от горящего в камине огня, стоял крепкий кисловатый запах пота. Деревянная кровать занимала бóльшую часть спальни. Свернувшись калачиком, на ней лежала Олив, одетая в свободный халат. Ее ребенка не было ни видно, ни слышно.

— Олив, ты не спишь, дорогая? — прошептала свекровь. — Миссис Сток пришла тебя навестить.

— Кларри? — пробормотала Олив, но не пошевелилась.

— Да. Ну как ты? — спросила Кларри, обходя кровать. — Я не останусь надолго, но я должна была тебя повидать. Я кое-что тебе принесла.

Приблизившись к сестре, Кларри услышала негромкое сопение. Вздрогнув, она поняла, что ребенок был под халатом Олив — она кормила его грудью. Он был туго замотан в пеленку, видна была только голова со светлым хохолком. Лицо Олив было окружено всклокоченными влажными волосами, но на нем застыло выражение мечтательной удовлетворенности.

Эта интимная сценка потрясла Кларри. Она едва сдерживала слезы.

— Какой он милый! — воскликнула она. — Хоть мне и не много отсюда видно.

— Миссис Сток, — сказала мать Джека, нервничая, — наверное, лучше вам оставить их в покое. Олив устала от кормления. Ей еще нужно к этому привыкнуть.

Кларри отступила назад.

— Останься, — произнесла Олив. — Малыш сейчас опять уснет. Думаю, он уже почти закончил.

— А ты не хочешь отодвинуть занавески и открыть окно? — спросила Кларри. — Здесь очень душно.

— Нет, — тут же вмешалась миссис Брэвис. — Они могут простудиться. Пусть уж лучше все останется как есть.

— Мама, — сказала Олив, — принесите мне воды, пожалуйста. Может, Кларри хочет выпить чаю?

Кларри кивнула с благодарностью, и женщина, ковыляя, стала спускаться вниз.

— Ты зовешь ее мамой? — спросила Кларри.

Почему-то ее это задело.

— Джек хочет, чтобы я ее так называла, — ответила Олив.

Младенец перестал сосать. Олив отстранилась и села на кровати, натягивая халат на полную грудь. Затем она взяла сына на руки и прижала его к себе, нежно поглаживая закутанную пеленкой спину. Кларри присела на край кровати и протянула игрушечного медведя.

— Пока что он в два раза больше малыша, — сказала она. — Надеюсь, Джордж его не испугается.

— Какой красивый, — ответила Олив. — Наверняка стоит кучу денег.

— Это мой первый племянник, и он этого достоин, — сказала Кларри. — Вы замечательно смотритесь вместе.

— Да, — улыбнулась Олив. — Мама Джека исполняет любые мои желания. А я лежу тут как королева, только ем, сплю и кормлю Джорджа. Он такой смышленый ребенок — почти не кричит. Думаю, у меня еще будет с полдюжины детей.

Кларри кольнула зависть. Она вскочила и отодвинула занавеску.

— Пусть миссис Брэвис говорит что угодно, но я желаю как следует рассмотреть своего племянника.

Лучи осеннего солнца упали на кровать, заливая светом румяные щеки Олив. Она хоть и выглядела усталой, но все равно была красивой. Выражение ее лица смягчилось, а глаза сияли счастьем.

— Хочешь подержать Джорджа? — спросила она.

— А можно?

Олив протянула сестре тугой сверток. Кларри осторожно взяла его и положила на согнутую в локте руку. Она вернулась к окну, чтобы получше рассмотреть младенца. Его глаза с белесыми ресницами были закрыты, щеки порозовели после кормления, а на губах крохотного рта блестело молоко. У младенца был сытый, умиротворенный вид. Кларри ласково погладила его по головке, восхищаясь мягкостью его светлых волос, похожих на пух.

— Какой же ты красавчик, — проворковала Кларри. — Будешь кружить девчонкам головы, да?

Малыш вздохнул и сложил губы для сосания, а потом снова затих. Кларри тихонько засмеялась.

— Тетушка Кларри считает тебя самым симпатичным парнем, какого она только видела.

Она ощутила прилив нежности к племяннику, наслаждаясь его теплом и тяжестью в своих руках.

Миссис Брэвис вернулась со стаканом воды для Олив и одним из принесенных Кларри пирожных на блюдце.

— Чай ждет вас внизу, миссис Сток, — сказала она, пересекая комнату, чтобы снова задернуть занавеску. — Позвольте, я возьму у вас ребенка.

Кларри поцеловала Джорджа и неохотно отдала его.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила она сестру.

— У нее есть все необходимое, — гордо улыбнулась миссис Брэвис. — Мы с Джеком заботимся об этом.

Кларри сдержала раздражение, вызванное собственническим поведением матери Джека, и подошла к Олив, чтобы поцеловать ее на прощание.

— Я скоро опять приду, — пообещала она.

Сестра откинулась на подушку.

— Спасибо за медведя, Кларри.

Воодушевленная Кларри твердо решила, что больше не допустит, чтобы они с сестрой встречались раз в несколько месяцев, как в прошлом году. Она отхлебнула перестоявшего чаю миссис Брэвис и остаток вылила в мойку. Напиток, должно быть, остался еще с завтрака. Кларри ушла, унося на своих руках молочный запах Джорджа.

В следующий ее приход дома были и Джек, и его мать. Они заставили Кларри почувствовать себя так, будто она вторглась в чужую жизнь. Они не позволили ей подняться в спальню, под тем предлогом, что Олив и малыш отдыхают. Между тем, уходя, Кларри услышала наверху плач Джорджа. Она недоумевала, почему Олив и Брэвисы стараются держать ее на расстоянии.

На следующей неделе в той же церкви, где Олив с Джеком венчались, должны были состояться крестины Джорджа. Кларри утешала себя мыслью о том, что, по крайней мере, они с Гербертом на них приглашены.

После крещения в Лемингтоне был подан чай. Кларри предложила принести из чайной пирожные и печенье, но Брэвисы настаивали на том, что все сделают самостоятельно. С большим трудом они втащили каталку Герберта в дом и усадили его в самое большое кресло в бело-розовой гостиной. Кларри добилась того, чтобы ей разрешили подержать племянника на руках. Его сморщенное личико стало шире. Он весил вдвое больше, чем в прошлый раз. Кларри ласково покачала его, но малыш разнервничался оттого, что его передавали с рук на руки, и мать Джека поспешила забрать его у Кларри.

— Он хочет есть, — определила она, торопливо уводя Олив наверх.

Приехал таксомотор, который вызвали, чтобы отвезти Герберта домой, и Кларри пришлось уехать, так больше и не увидев ни сестру, ни племянника.