У девушки были светлые волосы и нежная кожа. На ней было серое платье и длинные перчатки, обтягивающие тонкие руки. Руки, которые никогда не стряпали, не чистили и не вытирали пыль. Эта мысль вызвала у Кларри приступ негодования, чему она сама немало удивилась. Почему ее волнует то, кого Уэсли выбрал себе в спутницы? Она презирала его и ему подобных. И все же она не могла отвести от него глаз. Неожиданно у Кларри вспотели ладони. Он не должен ее заметить.

— В чем дело, Кларри? — спросила Долли. — Ты как будто привидение увидела.

Потрясенная Кларри прижала ладони ко рту, не в силах что-либо произнести.

— Тот человек… — кивнула Олив в сторону Уэсли. — Мы были с ним знакомы.

Долли явно впечатлили ее слова.

— Работали у него, да?

— Нет! — с обидой ответила ей Олив. — Мы знали его в Индии, до того как всего лишились. Он хотел жениться на Кларри.

— Прекрати! — прошипела ее сестра.

Долли недоверчиво фыркнула.

— Ну да, а я — будущая королева Англии!

— Это правда! — возмутилась Олив. — Скажи ей, Кларри. Скажи ей, что мы были на короткой ноге с такими, как Уэсли Робсон.

Кларри замотала головой. Она понимала, что не нужно цепляться за свое прошлое, потому что у окружающих это вызывало только негодование. Долли может подумать, будто они пытаются унизить ее. Сейчас они принадлежат к числу прислуги, и не стоит хвастаться временами, когда было по-другому.

— Я позову его, если ты мне не веришь, — сердито заявила Олив.

— Перестань! — резко оборвала ее Кларри, беря сестру за руку. — Я не позволю Робсону унижать нас в присутствии всех этих людей. Только представь, как он будет злорадствовать, увидев нас!

Олив заметила гнев в глазах сестры и притихла. В эту минуту Уэсли начал поглядывать по сторонам, словно почувствовал, что является предметом чьего-то внимания. Он без особого интереса обвел окружающих взглядом, на секунду задержавшись на Кларри. Она затаила дыхание. Затем девушка в красной шляпе отвлекла его внимание, что-то сказав ему, и он отвернулся.

С неистово бьющимся сердцем Кларри судорожно вздохнула. Ее вдруг захлестнули смешанные чувства — облегчение и уязвленная гордость. Уэсли не узнал ее. С глупой самонадеянностью она полагала, будто он мгновенно выделит ее из толпы, так же, как она его. Но в его глазах она была всего лишь явившейся поглазеть на богатую публику представительницей рабочего класса, одетой в старомодную шляпу и невзрачный плащ. В эту секунду Кларри испытала унижение намного более сильное, чем если бы он подошел к ней и высмеял ее.

Вскоре после этого Уэсли и его окружение двинулись по Коллингвуд-стрит в сторону Благородного собрания, отпуская шутки и весело над ними смеясь. У Кларри закружилась голова от этой встречи. Все ее чувства пришли в смятение. Праздничное возбуждение быстро утихло, и Долли вдруг засобиралась назад.

— Пойду проверю, не проголодался ли лакей мистера Блэйка, — ухмыльнулась она.

Кларри не хотелось возвращаться, и по лицу Олив она видела, что ее сестра была так же разочарована, как и она. В их работе образовался перерыв до тех пор, пока Герберт и гости будут отсутствовать.

— Пойдем выпьем чаю с пирогом в «Имперской», — предложила Кларри. — Хоть это мы заслужили.

Сестры пересекли рыночную площадь и зашагали по Грэйджер-стрит, взявшись за руки.

Среди умиротворяющей роскоши чайной, где слышались звон фарфора и неясный гул голосов, сестры оживились.

— Ты собираешься замуж за Джека Брэвиса? — огорошила Олив сестру неожиданным вопросом.

Вздрогнув, Кларри ответила:

— С чего ты это взяла?

— Только не притворяйся, что ты об этом не думала, — сказала Олив, глядя на сестру. — Джек милый и добрый, и ты ему очень нравишься.

Кларри поставила чашку на стол слегка задрожавшей рукой.

— Да, Джек приятный парень, но…

Она не смогла бы выразить словами то странное томление, желание чего-то большего, которое сжимало ее сердце. Смешно было думать о том, что один лишь взгляд Уэсли мог породить в ней эту неудовлетворенность. Конечно же, это не связано с ним, и тем не менее Кларри не удавалось изгнать из памяти его образ или прекратить думать о том, чем он сейчас занят. Сидит ли он за длинным обеденным столом, беседуя с представителями бомонда Ньюкасла под звон серебра и фарфора? Будет ли потом танцевать с изысканной дамой в красной шляпе, чей облик несет на себе печать богатого и праздного образа жизни? Является ли она его женой?

Тут Кларри осознала, насколько неуместны подобные мысли. Что все это значит? Она никогда не будет частью мира, к которому принадлежат Робсоны, и никогда не захочет этого. Джек — совсем другое дело. Он симпатичный, добродушный и станет подходящей парой молодой женщине, у которой нет ничего, кроме приличной работы и доброго имени.

— Но?.. — переспросила Олив.

Кларри глубоко вздохнула.

— Никаких «но», — улыбнулась она сестре. — Если Джек сделает мне предложение, я отвечу согласием.

— Правда?! — взволнованно воскликнула Олив.

— Да! — смеясь, ответила Кларри.

Неожиданно Олив нахмурилась.

— Но если ты выйдешь замуж за Джека, ты не оставишь меня одну в Саммерхилле, правда? Без тебя я не выдержу придирок мисс Ландсдоун.

Кларри положила руку на огрубевшую ладонь сестры.

— Разумеется, не оставлю, — ответила она. — Что бы ни произошло, я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.

Увидев облегчение на лице Олив, Кларри почувствовала нежность. Забота о младшей сестре — вот то единственное, что придавало смысл ее жизни. Они всегда будут вместе.

***

Ближе к вечеру в Саммерхилл вернулся Герберт. Он выглядел очень усталым. Герберт распорядился, чтобы ему в кабинет принесли чай. Берти и Вэрити отправились на неделю на южное побережье, попрощавшись на вокзале с шумной толпой друзей, которые затем вернулись в Благородное собрание, чтобы продолжить застолье. Герберт же решил, что с него на сегодня достаточно.

— Боюсь, что Табби и остальные вернутся довольно поздно, — произнес он виновато, зная, что Кларри придется оставаться на ногах до тех пор, пока они не придут.

— Ничего страшного, сэр, — ответила она. — Завтра, когда они уедут, у меня будет предостаточно времени отдохнуть. Очень хорошо, что с Уиллом все в порядке. Он успел на четырехчасовой поезд?

Зевая, Герберт кивнул. Кларри вышла, почувствовав, что он хочет остаться в одиночестве. Когда она зашла позже, чтобы забрать поднос, Герберт уже крепко спал в кресле у камина. Кларри подбросила угля в очаг, укрыла Герберта одеялом и на цыпочках вышла из кабинета.

Суматоха на площади не разбудила его. Кларри сбежала вниз навстречу ввалившейся в холл шумной компании друзей Берти. Табби был окружен дюжиной молодых людей, пахнущих спиртным и сигарами и громко хохочущих над шутками друг друга. Он повел их в гостиную в поисках выпивки.

— По одному стаканчику перед сном, — помахал он рукой Кларри, забыв, как ее зовут.

— Виски ждет вас в столовой, — сообщила она гостям. — Там же сэндвичи с ветчиной и курицей, мистер Блэйк. Если желаете выпить чего-нибудь горячего…

— Нет-нет, виски — это все, что нам нужно, добрая девушка, — сказал он и, покачиваясь, двинулся через холл в столовую.

— Сэр, должна вам напомнить, что мистер Сток не любит, когда шумят по субботам после полуночи, — прямо сказала Кларри.

Приложив палец к губам, Табби театрально зашикал на своих приятелей.

— Мы будем вести себя тихо как мыши, — шутливо пообещал он. — Особенно если вы придете уложить нас в постели.

— Доброй ночи, мистер Блэйк, — ответила Кларри сдержанно.

Оставив их в столовой, она спустилась в свою гостиную, сердясь на то, что ей придется ждать, когда разойдутся гуляки, которые не остаются у Стоков на ночь. Олив и Долли она уже отпустила спать. В гостиной храпел слуга Блэйка, и Кларри решила подышать свежим ночным воздухом, чтобы прогнать сонливость. Выходя, она закуталась в шаль, набросив ее на голову.