— Невозможно в точности скопировать оригинал, — добавила Присцилла.

— Хорошо сказано, миссис Толивер! — обращаясь к молодой женщине, заявил майор.

Офицер поднял бокал с вином. Томас, светясь гордостью, сделал то же самое.

— Да уж, — произнес он.

Джессика внутренне тяжело вздохнула. Ради всего святого! Как же ей хотелось сейчас хорошенько придушить сына за то, что он обделяет Присциллу своим вниманием. Каждая замужняя женщина хочет, чтобы ее муж замечал и ценил ее, любил и желал. Почему он не видит, насколько Присцилла красива? Конечно, его жена немного пустоголова и слишком увлекается громкими именами и социальным положением, но у Присциллы — доброе сердце и заботливый характер. Почему он не может ценить эти душевные качества жены, ограничиваясь тем, что она может дать ему в спальне? Почему Томас настолько равнодушен к ее чувствам, почему остается слеп, не понимая, что делает свою супругу уязвимой и падкой на внимание других мужчин?

Почему Томас не понимает, что, натолкнувшись на безразличие, женское сердце превращается в ледышку?

Бывали времена, когда Джессике остро не хватало Сайласа. Томас считал, что не нуждается в совете матери. Сайлас смог бы поговорить с ним как мужчина с мужчиной. На отца Томас не обиделся бы, а вот слушать советы на такие темы от матери… Джессике не хотелось рисковать. Она уже представляла себе, как возмутится Томас: «Мама! О чем ты говоришь?»

Через две недели после того разговора за столом Присцилла подошла к Джессике и предложила поговорить «на деликатную тему». Заслышав это, женщина почувствовала, как у нее замирает сердце в груди. Взгляд ее уперся в лицо невестки: осознает ли та всю опасность избранного пути. Всю прошлую неделю Присцилла «наблюдала» за последними работами, производимыми в школе. Бюро по вопросам бывших невольников составляло списки будущих учеников. Начало занятий запланировали на следующую неделю. Всю работу по составлению планов занятий, подбору книг и закупке писчих принадлежностей Присцилла оставила на свекровь, а сама «наблюдала» за строительством.

— Нам нужно больше места, — сказала невестка и попросила уступить им спальню и гостиную, которую Джессика когда-то делила с Сайласом.

Джессике должна была достаться анфилада комнат, которую Томас и Присцилла занимали в другом крыле дома.

— Мы хотим превратить гостиную в детскую комнату. Ребенку нужно больше свободного пространства.

— Свободного пространства? Ему же только полтора года! — удивилась Джессика.

— Он растет.

Джессика не нашла в себе сил отказать. Дом принадлежал ей. Она имела полное право решать, чему быть, а чему нет, но ради семейного благополучия женщина решила не противиться. Джессика была рада, что Томас и Присцилла отказались от мысли построить на плантации собственный дом. Ей хотелось, чтобы Вернон рос в городе, подальше от Сомерсета. Быть может, мальчику удастся избежать влияния той власти, которую плантация имеет над его отцом.

Присцилла подошла к окну, обращенному в сторону каретного сарая. На лице ее появилось нетерпение. Неужели она считает, что ее свекровь слепа?

— И когда вы планируете перебираться? — спросила Джессика.

Уступчивость свекрови вызвала у невестки явное облегчение.

— Как только прислуга все подготовит.

Глава 69

В начале октября 1866 года Джессика нашла в себе силы продолжить тридцатилетнюю семейную хронику Толиверов, Уориков и Дюмонов. Однажды утром она почувствовала, что ее переполняют невысказанные мысли. Женщина раскрыла картонную обложку новой записной книги. В последнее время, после того как Присцилла стала полновластной хозяйкой в доме, Джессика писала письма, сидя в маленькой гостиной, располагавшейся в ее крыле дома. С передачей короны Присцилле ей пришлось смириться и с потерей гостиной, в которой она прежде сиживала по утрам. Единственным предметом мебели, который женщина забрала к себе наверх, был ее секретер.

Осень, видать, решила всем отомстить. Ледяной дождь барабанил в окна, но в камине весело горел огонь, а Петуния принесла ей заварник с чаем, над которым поднимался пар.

Джессика уставилась на чистую белую страницу. С чего бы начать описание событий конца целой эпохи, эпохи, которая протекала перед ее глазами на протяжении долгих сорока девяти лет? Память ее уже не та, что прежде. Многое забывается. Джессика налила себе чашечку чая и задумалась. Сегодня — день ее рождения. С чего же начать? А начнем-ка с того места, где она, Джессика, появилась на свет. Начать оттуда, откуда все началось.

Родиной для многих, кто прибыл в Техас в числе переселенцев из Виллоу-Гроув, оставалась Южная Каролина. Этому штату больше всего досталось от войск генерала Шермана, когда северяне наступали с севера на юг. Хозяйство Южной Каролины лежало в руинах. Полному разрушению подверглись мосты, система железнодорожных путей, дороги, пристани, хлопкоочистительные мануфактуры и склады. Плантации лежали разграбленными. Жилые дома, хозяйственные постройки и поля солдаты просто-напросто сожгли. Скот либо отобрали, либо вырезали. Сельскохозяйственный инвентарь специально ломали. Никому из трех плантаторских семейств — ни Виндхемам, ни Уорикам, ни Толиверам — не удалось избежать разорения. Майкл теперь жил в бревенчатом домишке, состоящем всего-навсего из двух комнат, на том месте, где прежде простирались земли Виллоушира. Один из братьев Джереми погиб в тщетной попытке защитить собственность семьи. Другой, собрав пожитки, вместе с семьей перебрался в Южную Америку, дабы начать все с нуля. Моррис умер от сердечного приступа вскоре после того, как армия Шермана достигла Колумбии, столицы Южной Каролины. Два его сына погибли в сражении при Шайло. Летти с дочерью перебралась жить к сестре в Саванну.

Судьба техасских Уориков и Дюмонов сложилась куда счастливее. С экономической точки зрения Джереми и Анри преуспевали: Анри — в разумных пределах, Джереми — выше всяческих ожиданий. Все, к чему бы ни прикасался Джереми, превращалось в золото, любое капиталовложение давало отдачу. В апреле «Телеграфная компания Соединенных Штатов», обладателем большого пакета акций которой являлся Джереми Уорик, была поглощена «Вестерн юнион». В результате этой сделки она стала крупнейшей телеграфной компанией в стране, а Джереми — очень богатым человеком. Когда ему начинали льстить, восхищаясь успехами всех его сделок, Джереми только отмахивался. Сердце у него лежало к лесозаготовительной промышленности. Он так и не переменил своего первоначального мнения.

— Настоящее богатство Техаса — это его леса, друзья мои, — говорил он. — Нам нужно только набраться терпения.

Выжившие его сыновья обзавелись женами и произвели на свет множество внуков. Первенца, мальчика годом старше Вернона, назвали Джереми Третьим. Камилла со смехом говорила о Джереми-отце, Джереми-сыне и Джереми-святом кошмаре.

Блокада существенным образом мешала импорту изделий фирмы Анри в Европу, но его деловые связи с французами, которые как раз вторглись в Мексику, а также их явные симпатии к Конфедерации, частично помогли Дюмону в его беде. Французские дипломатические курьеры, используя неприкосновенность, могли перевозить товары через границу Техаса. То, что не удавалось перевозить дипломатической почтой, доставляли контрабандисты. Анри, послушавшись совета Джереми, также разместил свои довоенные деньги в банке на Севере. Француз разделял энтузиазм своего друга насчет скорого прироста населения Техаса вследствие миграции людей с Юга в штаты, не разоренные войной. Поэтому Анри приобрел несколько земельных участков на территории Хоубаткера. Впоследствии он намеревался сдавать землю под строительство жилых домов и деловых зданий.

Из двух сыновей Дюмона женился только Арман. У него родился крепенький сынок, которого родители назвали Абелем. Он был одного возраста с Джереми Третьим. Предполагалось, что, повзрослев, Вернон и мальчики станут такими же близкими друзьями, как их отцы и деды.