Тракторист неспеша залез на сиденье и стал разворачивать трактор возле молотилки, подгоняя его на нужное расстояние, чтобы можно было надеть ремень. Опыта у него, видать, еще не было, и ему пришлось несколько раз то отгонять, то подгонять трактор к молотилке. Наконец, с помощью бригадира и председателя трактор установили на определенном расстоянии от молотилки, надели ремень. Барабан молотилки взвизгнул, завертелся с огромной скоростью, выдав облако пыли из своего чрева.

- Подавайте снопы! - во все легкие закричал председатель на женщин, стараясь перекричать шум тракторного двигателя и шум вращающихся деталей молотилки, заранее расставленных цепочкой от скирды до молотилки. Но женщины его не слышали и он, поняв, что его не слышат, замахал руками, показывая: бросайте снопы. Женщины зашевелились и стали подавать друг другу снопы трехрожковыми вилами. Так по цепочке снопы дошли до рук Дуси, которая стала развязывать их и бросать в жерло барабана.

Барабан, размочаливая снопы, выбивал зерно из колосьев, и, как мощный вентилятор, гнал пыль от снопов прямо в лицо, забивая рот, нос и глаза.

Заранее зная об этом от бывалых колхозников, Дуся взяла отцовы, облегающие глаза очки, а рот и нос закрыла платком. Дышать воздухом, смешанным с пылью, да ещё через платок было трудно, и она в первые минуты думала, не выдержит. Не выдержит такого темпа в работе, который обрушился с первых же минут на нее.

Она боялась свалиться вместе со снопами в жерло барабана, но время шло, барабан завывал, требуя своей очередной жертвы, и она бросала сноп за снопом, спеша накормить ею ненасытную утробу.

На молотьбе машиной главное, как утверждают специалисты, должна быть сноровка и физическая сила. От этих двух причин зависит и намолот, и экономия горючего. Поэтому и тракторист, и машинист особенно были заинтересованы, им платили от намолота зерна, чтобы у барабана стояли сноровистые и физически сильные люди. Не менее заинтересован был и председатель. Обычно у барабана ставили мужчин. Но сейчас мужчины на фронте, а если и есть такие, то больные или раненые и такая работа им не под силу. В сложившейся ситуации пришлось ставить женщин. И выбор у председателя выпал на девушек из "Пятерки". Он знал, что они с честью выдержали испытание на строительстве железной дороги, заняв в соревновании второе место по району. «Значит, - размышлял он, - эти девчонки не подведут и здесь.»

Он стоял в стороне и наблюдал, как Дуся проворно раскручивала перевясло, раскидывала на полке веером сноп и тут же подавала его в барабан. Только видно было, как двигаются ее сильные плечи и руки. Он залюбовался ее работой и хотел посмотреть, так ли будет сноровисто работать ее сменщица, но время у него было ограничено, и он сказал бригадиру: "Если будем работать в таком темпе, то за двое суток от скирды ничего не останется. Надо срочно организовать подвоз снопов с дальнего поля. Мобилизуй всю, что ни на есть, тягловую силу. А здесь нам с тобой делать больше нечего: работа налажена. Оставь смышленного паренька с лошадью, в случае чего чтобы мог найти тебя или меня'. Через несколько минут он уехал.

Иван Петрович, найдя глазами Васю, подозвал его к себе и отдал распоряжение: "Вот что, Вась, я сейчас уеду, надо организовать подвозку снопов, а ты, если что случится с машиной или трактором, ну сам знаешь, какая-нибудь поломка, бери лошадь и найди меня. Я буду на общем дворе или на току. Понял?

- Понял. . .

- Ну, смотри, не подведи, - и пошел к своей видавшие виды бричке.

- Вася постоял с минуту, наблюдая за отъезжающим бригадиром, и направился к скирде, где уже укладывали обмолоченную солому, внутренне гордясь, что ему доверяет бригадир.

Молотилка с остервенением работала уже около четырех часов, и Дуся почувствовала усталость в руках и ногах. Она взглянула в ту сторону, где стояли председатель и бригадир, но их там не оказалось. Она поискала их глазами, но не нашла и подумала: "Неужели мне одной стоять у барабана целый день? Так и свалиться можно. Ведь договаривались по-другому".

Только она подумала, как кто-то толкнул ее в спину. Она оглянулась и увидела сквозь запыленные стекла очков Мотю. Из-за шума барабана она не слышала слов подруг и, но поняла, что та пришла подменить ее и просит очки. Дуся передала очки подруге, пожала ей руку выше локтя и, пожелав удачи, спрыгнула на землю. Барабан молотилки под нагрузкой от кидаемых Мотей снопов снова взревел - Мотя уже работала. Дуся, отряхиваясь от соломенной пыли, забившейся в складки одежды, за воротник платья, шла к бочке, стоявшей в холодке за скирдой, напиться холодной водички и немного ополоснуть лицо и руки.

Молотилка работала беспрерывно, поэтому люди обедали не коллективно; как на других работах, а перекусывали на ходу, по очереди, подменяя друг друга. Умывшись и напившись холодной воды, Дуся почувствовала себя бодрее и, взяв сумку с едой пошла за скирду в тень. Она села на снопы, откинулась к скирде, и так, полулежа, отдыхала минут десять. Потом развязала сумку с едой. «Что здесь мать наложила? - подумала она, заглядывая в сумку. - О, да тут продуктов на два дня хватит,» - сказала она вслух, перебирая рукой продукты. В сумке оказались: приличный кусок домашнего хлеба, бутылка простокваши, пара куриных яичек, малосольные огурчики, с десяток неочищенных вареных картофелин, даже куриная булдыжечка и несколько свежих яблок. "Что-то мать сегодня расщедрилась", - подумала с душевной теплотой Дуся, когда ей на глаза попались яйца и куриная ножка. Она все продукты разделила пополам, кроме куриной ножки, которую решила съесть сейчас же. Одной частью она пообедает сейчас, а вторую - оставит на ужин. Она знала, работать сегодня придется полные сутки, и ужин пригодится для, подкрепления сил.

Пообедав и немного отдохнув, она напилась еще раз воды, ополоснув во рту и, освежив лицо, пошла к женщинам, работавшим на подаче снопов со скирды, и заняла место Моти.

К вечеру подъехал бригадир Иван Петрович, привез с собою женщин для подмены одиноких, которым ночью надо быть дома: присмотреть за скотиной, побыть с ребятишками, наготовить еды на завтра. Да мало чем приходится заниматься живущей одиноко с малыми ребятишками женщине, а завтра наравне со всеми становиться к подаче снопов, переноске соломы и думать, думать, чем занимаются в отсутствие матери ее дети.

Вместе с бригадиром приехала и повар - кормить тракториста и машиниста, которые состояли на колхозном довольствии пока молотили рожь или пшеницу.

Они увидели повариху и, не дожидаясь распоряжения, остановили молотьбу и стали готовиться к ужину: помыли руки, сполоснули лица и уселись прямо на солому, недалеко от молотилки. Повариха, еще нестарая женщина, раскинув на соломе простыню, поверх клеенку, стала расставлять глиняные миски и доставать деревянные ложки. Затем достала глиняный кувшин, в котором привезла борщ, разлила его по мискам и пригласила к ужину мужчин.

- Ешьте на здоровье, - сказала она и отошла от них к молотилке с таким расчетом, чтобы в любую минуту по их просьбе подойти к ним.

Женщины, работавшие на подноске снопов и подборке соломы, воспользовались остановкой машины, кучкуясь, начинали свой ужин.

Чуть в сторонке присели ужинать и Дуся с подругами.

Разослав на соломе полотенце, девчонки вывалили содержимое сумок, как выразилась Оля, "в общий котел", и стали есть, угощая друг друга. Они, за месяц строительства железной дороги и совместного жительства в амбаре, так привыкли к коллективной еде, что по приезду домой, каждая из них, садясь дома за стол, чувствовала, что чего-то недостает за столом и, спохватившись, украдкой от родных, смеялась.

- Можно у тебя малосольного огурчика взять? - обратилась Мотя к Дусе.

- Вы посмотрите на нее! - возмутилась Дуся. - С каких это пор ты стала просить разрешения. На стройке куда тяжелее было с продуктами, там ты без разрешения брала, или так быстро забыла... Ведь прошло всего несколько дней, как мы ели кулеш из одного чугунка.