- Да, слышала как-то краем уха, - говорила другая.
- И надо же! Никто и не подумал бы, - притворно сокрушалась третья.
На дорожках, протоптанных к колодцам, сходились и подолгу задерживались бабьи табунки.
Женщины, как уж повелось исстари на селе, перекидывали коромысла с полными на них ведрами колодезной воды, с одного плеча на другое, у иной молодки плечо от тяжести ведер до того занемеет, что пальцы на руке начинает сводить судорогой, но она не пугается, перекинет коромысло на другое плечо, поднимет руку кверху на несколько секунд, потрет палец о палец и тут же чувствует, что судорога или онемение прошли. И все она проделывает машинально, по привычке: главное сейчас у нее не пропустить слово собеседницы и где надо "поддакнуть", а может быть "удивиться", а может и нужное слово "вставить".
И что интересно, в обсуждении Дуськиного "проступка" больше участвовали те женщины, которые в своей жизни, как говорится, "сами проштрафились" за период военных лет: то с мадьяром ее видели, то с нашим военным, то с бригадиром, а то еще хуже, замужняя - мужа не дождалась, изменила; а теперь подвернулся случай и можно доказать, что не одна она такая, а есть и другие; вот вам налицо и свежий пример, так что не одна я порочная, а все вы такие, только изображаете из себя до поры до времени недотрог.
Подслушала как-то раз бабий разговор о Дусе Мотя и, промолчав, подумала: "Надо что-то делать! Иначе опозорят девченку".
Собрала она подруг: Олю, Веру, Полину - и решила обсудить с ними услышанное от женщин и принять срочные меры к тушению разгорающегося пожара вокруг Дуси.
- Девчата, вы знаете, что говорят на селе женщины о нашем бывшем командире отряда, Дусе? Переглянувшись между собой и пожав плечами, за всех ответила Оля: "Да вроде ничего не слышали".
- Так я вам расскажу, - произнесла Мотя и рассказала все подробно, что услышала от женщин.
- Вот сучки! - вырвалось у Оли. - Такие вещи не прощаются. Надо заткнуть им рот...
- А как? - спросила Мотя.
- Если бы выявить зачинщика, - подумав немного, предложила Вера. - Откуда-то взялся такой слушок. Сам по себе он не родился.
- Может пустил в эфир кто-нибудь из наших? - вслух подумала Мотя. - Может, по злобе, может, кто позавидовал? Ведь всякие люди бывают.
- Да нет, мне что-то не верится, чтобы кто из наших женщин, - засомневалась в таком предположении Полина. - Если бы пускать слух по деревне кто из наших надумал, то, я думаю, пустили бы слух скорее обо мне, - добавила она, потупя голову, - но только не о Дусе.
- Вот именно, - сказала Мотя. - Твое предположение как раз и наводит на мысль, что эта сплетня пущена по злобе или из зависти. А тебе-то, что завидовать? Что за офицера замуж вышла, не пожив с ним и недельку. Говорят и о тебе. Слышала.
- Да слышала... Пусть болтают... Я к этому была готова еще там.
- Ну знаешь, Полин, это правда! - произнесла Оля. - А правду переносить легче, какая бы она не была жестокой, а вот напраслину, совсем другое дело.
- Ты права, Оль, - согласилась Полина. - Я, наоборот, горжусь своим положением. А что говорят, так на то они и бабы.
- А Дуся знает, что о ней говорят? - спросила Полина.
- Да я.., я, по правде сказать, и не знаю, - сконфузившись, ответила Мотя. - С нею об этой сплетне я говорить не стала, думаю, зачем расстраивать. Конечно, рано или поздно, до нее дойдет, она узнает, а пока воздержимся. Да, как не хватает в таком вот случае покойницы Раи, - вдруг в задумчивости произнесла Мотя. - Она бы посоветовала, что делать. Царство ей небесное! - промолвила она.
Все, не сговариваясь, молчали с минуту.
- Да, погибла в расцвете лет, - тихо произнесла Полина. - Надо сходить как-то на могилку, цветы положить, оправить.
- Сходим обязательно, - сказала Мотя. - Да прямо в эту субботу, если не пошлют куда-нибудь на работу.
- Слушайте, девчонки, - начала задумчиво Вера, - в тот вечер, когда мы приехали, к нам приходила Солоха за тестом. Вы ее ж знаете? Какая она...
- Да кто ее не знает, сплетницу, - отозвалась Мотя. - Что не дыхнет, то и брехнет.
- Вот она все у меня выпытывала, - продолжала Вера, - как мы там работали, как нас кормили, у кого на квартире стояли. Я ей все рассказала и сказала про Дусину награду.
Она еще спросила меня: "А ты что, хуже ее работала?" Наверное, хуже, ответила я ей. Она у нас была бригадиром, а затем начальство ее поставило начальником отряда. Наш отряд занял второе место по району в соревновании. Вот и наградили ее. Всех же не могут наградить.
- Это она пустила сплетни, - сказала Оля, выслушав Веру. - Я больше чем уверена, она. Больше некому. Еще в селе никто не знает, что Дусе дали медаль. Она первая узнала и придумала небылицу.
- Я тоже такого мнения, - поддержала ее Полина. Она, костлявая ведьма!
- А что, ведьмы бывают и не костлявые? - рассмеялась Мотя.
- Странная мразь.., - не обратив внимания на смех Моти, произнесла Полина. - Была б моя воля, вот этими руками задушила гадину. Как ей не стыдно перед Дусей, перед нами, наконец, перед женщинами всей бригады. Завтра же им всем смотреть в глаза придется!
- Да, похоже на то, - произнесла Мотя, о чем-то думая. - Надо, девочки, как-то аккуратно выведать об этом у женщин, - добавила она. - Кому-то она говорила?
- Конечно говорила, - согласилась с нею Полина. Но не будешь же каждую женщину останавливать и расспрашивать, что ей говорила Солоха.
- Конечно нет, я с тобой согласна, - сказала Мотя. - Здесь надо пораскинуть мозгами и проявить смекалку. Так что думайте, на то у вас и головы на плечах.
- Да, задача не из легких, но выход должны мы найти, - поднимаясь с места, проговорила Оля. - Мне кажется, подкатиться надо в первую очередь к соседям, да так, чтобы комар носа не подточил. Это задание, я думаю, можно поручить Вере, как соседке бабы Алены.
- Ты что, Оль, из меня разведчицу хочешь сделать? Я такую задачу, заранее предупреждаю, не смогу выполнить. Это поручение не по моему уму.
- А тут большого ума не требуется, - сказала Мотя. - Она бабка прямая, справедливая и сама тебе расскажет. Твое дело найти время для разговора с ней. В этом разговоре особо обрати внимание на то, как мы работали, как мы жили, чем занимались в свободное время, хотя у нас его и не было. Все рассказывай, как на самом деле было и, она не выдержит, расскажет, кто пустил сплетню.
- А я возьму на себя Катярыху, - предложила Оля. - Она ей кума, и часто я их вижу вместе. Не проходит ни одного дня, чтобы они не обмолвились словечком. Да и с Марией Алехиной она часто встречается. Вот у этих женщин и надо искать ключ к нашей загадке.
- Да, ты, наверное, права, Оль, - поддержала ее Мотя. - Во всяком случае, попытаться стоит. В первую очередь она свою бредовую фантазию изложила близким подругам или соседкам, а те проговорились в другом месте, и пошла писать губерния. С них и надо начинать. А вот как? Вот тут и заковыка. Как к ним подойти, чтобы они раскололись?
- Я уж предлагала Вере, как втереться в доверие к бабке Алене, а в отношении Катярыхи надо подумать.
- Вот именно, надо хорошо подумать, - согласилась Мотя. - Нам надо во что бы то ни стало выявить эту сплетницу и вывернуть ее наизнанку перед людьми, защитить от наговора подругу. Мы и так потеряли одну на фашистской мине, другую обесславить могут, а там и за третью возьмутся. Так поодиночке нас всех опорочат, а поэтому надо держаться нам вместе и защищать любыми путями друг друга. У нас впереди еще встретятся трудности, идет война не на жизнь, а на смерть, и если мы будем дружны, будем защищать каждого из нас от всякой нечисти, то, я вам даю гарантию, что мы выживем в это трудное военное время... Иного пути нам война не дала.
- Не зря, оказывается, тебя избирали там, на стройке, замполитом, - сказала, улыбаясь, Оля.
- А что, неправду я сказала?