— Но вы же тоже не спите.

— Мы, мы! — бросил веснушчатый и принял воинственную позу.

Джонни ни в коем случае не хотел, чтобы разговор на этом закончился. Он показал на штабель фаустпатронов и спросил:

— Вы хотите ими стрелять?

— Конечно, не в кегли же ими играть.

— Ага, — сказал Джонни и усмехнулся. — Теперь понял: вы подпускаете танк поближе и тогда — шлеп по нему! Но что вы можете сделать вдвоем?

— Другие тоже здесь, — парень с каркающим голосом кивнул в сторону жилых домов. — Сушатся пока…

— И командир вашего отделения тоже здесь?

— Послушай, парень, ты начинаешь действовать на нервы, — сказал веснушчатый, желая поскорее отделаться от мальчугана. — Иди скорей к своей мамочке, а то она может тебя хватиться!

Джонни, однако, никак не прореагировал на это замечание.

— С командиром вашего отделения я бы охотно поговорил…

— О чем это?

Мальчик несколько смутился, но продолжал:

— Я лишь хотел его спросить кое о чем. Может быть, он позволил бы и мне принять участие в вашей затее?

— Тебе? — Веснушчатый презрительно скривил посиневшие от холода губы. — Командир отделения сейчас ни с кем разговаривать не станет. Он спит, ты понял? Спит!

«Как же поступить дальше? — раздумывал Джонни. — Если я сам начну разыскивать Грилле в здании, пройдет много времени».

— Я слышал, что он у вас боевой парень и уже сражался на Одере?

— А тебе какое дело?

— И даже подбил русский танк?

— Да, так он сам говорит…

— А зовут его Грилле? Гарольд Грилле, да?

— Парень, ты меня давно нервируешь, сматывай наконец отсюда удочки!

— Ну что же ты еще хорошего можешь мне сказать!

— Уходи же наконец!

Джонни понял, что на свой последний, решающий вопрос он не получит никакого ответа. Он постоял в нерешительности еще несколько секунд. Его охватило беспокойство, что в подвале его уже хватились.

— Я приду еще разок, — сказал он и пошел.

На улицах все еще было безлюдно. В доме фрау Шнайдебах тоже было тихо. Джонни быстро прошел через темный вестибюль. В это время начался дождь, громко барабаня по ржавому кузову старого автомобиля. Мальчик промчался стрелой мимо разбитого лифта, мимо остатков дымовой трубы. Пробежал дальше через развалины, находившиеся перед входом в подвал. И тут неожиданно столкнулся с Алешей, который появился перед ним как из-под земли.

Джонни от страха потерял дар речи. Он смог лишь пробормотать приветствие, но по выражению лица русского почувствовал, что это было отнюдь не к месту.

Алеша взял мальчика за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Во взгляде его не было доброжелательности. Небрежно махнув рукой, он коротко сказал:

— Иди! — и показал на подвал.

Через несколько минут Джонни уже был в помещении с выломанными окнами, где он натолкнулся на Рихарда и Франца.

— Что-нибудь случилось? — спросил Джонни глухим голосом и посмотрел на них обоих с сознанием собственной вины. Он увидел, что они, как и Алеша, тоже были вооружены карабинами.

— Естественно, случилось, — сказал Рихард и покашлял.

Франц проворчал что-то непонятное. Его шрам на лице стал темно-багровым и выглядел как восклицательный знак.

— Где ты был?! — напустился Франц на мальчугана. Джонни быстро начал объяснять, но у него осталось ощущение, что своими словами он только разочаровал других.

— Так-так, — проговорил сердито Франц. — Ты без разрешения покинул свой пост и, попросту говоря, сбежал.

— Но…

— Ненадежный ты человек!

— Я хотел бы раньше ему… — вмешался было Рихард, но Франц прервал его:

— Да, ты хотел бы!..

— Да, я тоже хотел бы. И ты — тоже, все мы хотели бы! — тихо проговорил Рихард.

Между тем Франц несколько успокоился. Он обернулся к мальчику, который стоял не двигаясь. К горлу Джонни подступил комок. Он был близко к тому, чтобы заплакать.

— За тобой кто-нибудь шел? — спросил его Франц. Джонни покачал головой, но глаз не поднял.

— Ты уверен в этом?

— Да.

Франц повернулся к Рихарду и проговорил:

— Расскажи-ка этому герою немного о нас, чтобы он понял, почему мы сердимся на него.

— А ты что хочешь делать?

— Хочу добиться ясности.

— Лучше позволь мне уйти, — сказал Рихард. — Да ты и сам почти не спал. И вообще после проведения сегодняшней операции тебе, пожалуй, лучше пока не показываться на людях. Твой шрам на лице запоминается.

Франц сделал энергичное движение рукой.

— Ты пойдешь с мальчиком в подвал, Алеша останется снаружи на посту, а я поближе присмотрюсь к этим соплякам. Нам нужно непременно знать, что творится перед нашим носом.

50

Расплата за самоволие.

Команда смертников.

Задача номер один!

Просьба Джонни удовлетворена.

— Мы, конечно, очень разозлились на тебя, — сказал мальчику Рихард. — Мы не могли не доверять тебе, но, выполнив серьезное и важное задание, мы не могли допустить безрассудного поступка. Если бы не маленькая необдуманность, то мы бы уже держали за горло всю банду нацистов в округе…

— Вы уже давно боретесь против фашистов? — поинтересовался мальчик.

— Мы всегда боролись против них, с тех пор как они пришли к власти, даже тогда, когда мы сами находились в их власти. — Рихард сделал паузу. Его дыхание участилось: спуск в подвал утомил его. — До последнего времени все мы находились в лагере, в совершенно особенном лагере.

— В концентрационном лагере?

— Как ты догадался?

Мальчик коснулся шахмат, еще не расставленных на доске.

— Ты мне говорил о фигурах, которые вылепил Алеша, и о хлебе, который там, где вы учились шахматной игре, еще дороже, чем здесь…

Заскрипел плетеный стул. Рихард откинулся далеко назад. Он снял очки и стал массировать глаза, как будто бы хотел стереть из памяти те ужасные картины, которые вновь всплывали в ней помимо его желания.

— Собственно говоря, сколько лет ты мне дашь? — спросил он через некоторое время.

— Я не знаю, — нерешительно ответил Джонни. — Сорок пять? Пятьдесят?

— Около тридцати, — сказал Рихард.

Мальчик от удивления вытаращил глаза. Мужчина заговорил усталым голосом:

— Они доконали меня и мои легкие, каждому из нас они что-нибудь да отбили. Так, Франца один изверг ударил по лицу железной штангой…

— И товарищ Шнайдебах тоже был там?

— Он был вместе с нами в Заксенхаузене. Лагерь расположен недалеко от Берлина. Руди пробыл в нем дольше нас всех. Как только фашисты пришли к власти, они его сразу же бросили в тюрьму. Одиннадцать долгих лет просидел он в застенках.

— Расскажи мне о нем поподробнее, — попросил мальчик.

— Руди Шнайдебах был социал-демократом, работал на этом месте. Раньше здесь находилась мастерская по ремонту автобусов. Так он в этой лавочке и выполнял функции профсоюзного работника и не принимал никакого участия в нацистском путче. В тридцать третьем году за ним пришли и арестовали.

— Товарищ Ешке был его другом?

— Они были коллегами по работе, а также, без сомнения, друзьями. Коммунисту Ешке удалось скрыться, как позднее, в Заксенхаузене, рассказывал нам Руди. В последние дни жизни он довольно часто и подолгу рассказывал нам о себе и других. Между ними тоже не всегда было все гладко.

— Ты думаешь, что они часто ссорились?

— Да, но, разумеется, больше по политическим мотивам. Камнем преткновения для них было единство действий и создание единого фронта. — В этом месте Рихард замолчал и долго рассматривал мальчика. — Я вижу, что ты не имеешь ни малейшего представления об этом, позднее узнаешь обо всем в школе. Но в лагере, где коммунисты и социал-демократы лежали рядом на нарах…

— И красноармейцы, как Алеша, — вставил Джонни.

— Советских военнопленных фашисты тоже бросали к нам в концентрационный лагерь. Большинство их эсэсовцы сразу же расстреляли. С Алешей бандиты повременили, так как он был инженером. Он работал на московском часовом заводе, что трудно себе представить, глядя на его огромные руки. В Красной Армии он служил в инженерных войсках, где что-то делал с минами. Его принудили возглавить так называемую команду смертников. После каждого налета английской и американской авиации эсэсовцы выводили нас туда, где на земле валялись неразорвавшиеся бомбы. Они зарывались в землю по меньшей мере на метровую глубину или же находились в развалинах. Мы должны были обезвреживать их. Само собой разумеется, эсэсовцы всегда держались в стороне от нас. Прежде всего заслуга Алеши, что с нами ничего не случилось во время столь опасной работы. А Алеша прекрасно разбирался в бомбах и всевозможных взрывателях. Даже взрыватели замедленного действия, о которых никто не знает, когда именно они сработают, он обезвреживал безошибочно. А позднее он же разработал план нашего побега из концлагеря…