— Нет.

— Гляди, не проболтайся.

— Да что такое-то? — спросил он. — В чем дело?

— Понимаешь, мой отец твоего убить не может.

— Это я уже слышал, только ты не сказала, почему.

— Потому, что твой отец моему нужен.

— Нужен? Но зачем?

— Зачем? — Улла снова огляделась. — А вот слушай, и тогда поймешь, зачем.

Глава 6

К вечеру похолодало.

Сидя на дне ямы, кутаясь в плащ, Бран думал о том, что рассказала Улла. Приятного мало, но ясно одно: нам из этого ничего хорошего не выйдет. Тут, похоже, одни сплошные психи, за исключением, может, этой девчонки. А теперь Железный Лоб уж точно нас не отпустит, поди знай, сколько времени у отца возьмет, чтобы…

Зарычала собака, и Бран замер. Собака продолжала рычать, захлебываясь от злобы, к ней присоединилась еще одна, и еще… Потом раздался звук удара и жалобный визг. Кто-то выругался.

Бран ждал. Чужой не зажигал огня. Судя по шороху, с чем-то возился. Потом заскрежетали засовы, человек откинул решетку, и Бран скорее угадал, чем увидел наверху его смутный силуэт.

— Эй! — шепотом окликнул незнакомец. — Колдун, ты спишь?

— Нет, — громко ответил Бран.

Чужак зашикал:

— Тише! Не ори, спятил? Хочешь, чтоб сюда народ набежал?

— Почему бы нет? Мне какая разница, один ты, или…

— Чего, жить надоело? — свистящим шепотом оборвал пришелец. — Так бы сразу и сказал, я б тогда не разорялся. Коли собрался помереть, скажи, я мешать не буду.

Бран сдвинул брови. Чужак совсем ему не нравился. Он вызывал тревогу, и мысли у него были нехорошие: темные, злые и ненавидящие. Но за что ему меня ненавидеть? Я ведь пока ничего ему не сделал.

Чужак заерзал наверху:

— Ты где, колдун? Темно, как в заднице… Я тебя не вижу, ты где?

— А ты б огонь зажег.

— Может, еще костер прикажешь развести? Ты чего, колдун, совсем того?

— Лично мне костер не помешает, я давно тут задубел.

— Дурень ты, колдун, — в тихом голосе чужака послышалась насмешка. — Коль я костер разведу, ты сразу в труп превратишься. Вовсе без ума, а еще чародеем прозывается.

— Почему это в труп? На что ты намекаешь?

Ненависть чужого нахлынула на Брана, и беспокойство разрасталось все сильней. Не нравится мне этот тип, совсем не нравится. Чего он приперся? Чего ему надо?

Чужак прошипел:

— Почему в труп, а? Сидишь тут, колдун, а не знаешь, чего Железный Лоб удумал. Извести он тебя решил, вот чего. Да и папаша твой не в лучшем положении. Нынче ночью он вас и порешит, во как! Призадумайся, колдун.

Чужак лгал. Его мысли за версту воняли ложью. Бран стиснул зубы.

— Чего молчишь-то? — пробормотал чужой. — Иль язык отморозил?

— Ты кто такой? Зачем пришел? Чего тебе надо?

Чужак усмехнулся:

— Да тебе какая разница? Тебе не все равно? Иль испугался? Иль ты меня боишься?

Бран стиснул кулаки:

— Чего ты хочешь? Говори уже, ну?!

— Ишь, прыткий какой. Да не боись, я тебе ничего не сделаю. Я пришел тебя отсюда выпустить.

Эта ложь была такой огромной, что почти оглушила Брана. Боль чугунным обручем стиснула мозг, и он зажмурился. Перед глазами вспыхивали и гасли зеленые искры. Где-то там, в удушливой темноте, вдали, чужак прошептал:

— Ну, так чего? Хватит в молчанку играть, только время ведешь. Хочешь ты оттудова вылезти, ай нет? Решай быстро.

Бран знал: чужой врет. Он чувствовал, что у него плохое на уме. Глотнув, пытаясь успокоиться, Бран отозвался:

— Ну, допустим, я соглашусь. Чего ты потребуешь взамен?

Смешок в ответ, и тихий голос чужака:

— Ничего, колдун, кроме одной малости. Просто вы должны убраться отсюда, причем немедленно. Убраться, и не мешаться не в свои дела. Ну, как? Ты согласен, а, колдун? Согласен?

Это была ложь, и не ложь, липкая смесь лжи и правды. Лишь одно Бран чувствовал безошибочно: удушающую ненависть чужого. Она проникла в Брана, как отрава, даже воздух был ею пропитан. Ненависть была так сильна, что показалось: еще немного, и он захлебнется, утонет в ней, будто в безбрежном болоте.

Вторым своим, незримым зрением, Бран вдруг явственно увидел, как незнакомец сидит, таращась во тьму и ожидая, что ему ответят.

— Да ты подох там, что ли? — прошептал чужак. — Эй, колдун, отвечай. Ты слышишь?

— Слы… слышу, — пробормотал Бран.

— Так чего ж? Согласен?

— Согласен.

Радость незнакомца опутала Брана, как паучья сеть. Чужак вдруг вырос, заполнив мир, сделался громаднее Вселенной. От его мыслей некуда было деться, Бран тонул, погружался на черное дно, поглощаемый ими, как безумием.

— Колдун, — позвал чужой. Бран с трудом вникал в его слова. В мыслях чужака было одно, но в словах — совсем иное. Уходи, едва не крикнул Бран, убирайся прочь! Иначе…. иначе я не знаю, что я сделаю.

Но чужак явно не собирался уходить. Бран слышал, как он возится наверху, слышал его дыхание. Через минуту что-то зашуршало и несильно ударило Брана по голове. Он вскинул руки, чтобы защититься.

Веревочная лестница.

— Это лестница, колдун, — вклиниваясь в этот бред наяву, раздался тихий шепот. — Лезь давай, не боись.

Бран ухватился за веревки и начал взбираться, качаясь, будто пьяный. У самого устья ямы поднял голову. Человек оказался рядом, и когда слабый свет упал на Брана, чужак его увидел.

Попался, колдун, заорали мысли чужака. Голова Брана опять взорвалась болью. Ослепнув, оглохнув, потеряв равновесие, он чудом не рухнул на дно земляной ловушки. В чувство его привел голос.

— Я тебя вижу, колдун, — сказал чужой. — Давай руку, я тебе помогу.

Нет, не поможет, не поможет, потому что он хочет… он хочет…

Бран протянул незнакомцу руку. И когда тот схватил его ладонь…

(…убьет…)

Бран все понял.

(…он хочет убить он за этим пришел и у него в руке…)

Чужак дернул Брана, потащил наверх. Это длилось миг, но для Брана прошла вечность. Внутренним зрением он видел, он уже знал, что…

В руке у чужака был нож. Он пришел, чтобы убить. Как только Бран ступил на землю, чужак замахнулся. Кинжал был нацелен Брану в живот.

И все происходило невообразимо медленно.

Очень медленно кинжал начал движение. Медленно, будто во сне, Бран протянул руку и поймал запястье чужака. Стиснув, услыхал, как захрустели кости.

Незнакомец завизжал.

Звук тараном ударил Брана в сердце. Он непроизвольно выпустил чужого и, взмахнув руками, еле удержался на краю ямы. Кинжал упал на землю.

Сон кончился.

В сарае было темно и холодно. Собаки с лаем рвались на веревках, вставали на дыбы, вытягивая лапы. Одна очутилась рядом с Браном, и, отшатнувшись, он чудом не рухнул в темную дыру.

Чужак корчился неподалеку на земле. Бран шагнул к нему, но тот заметил, откатился в сторону и пнул врага в лодыжку. Зашипев от боли, Бран упал на четвереньки. Чужак приподнялся. Волосы свисали на глаза, он стал похож на цепного пса. Почудилось даже, что он сейчас зарычит, вздыбив шерсть и оскалив клыки.

Бран схватил его за воротник. Тот рванулся, оставив в руке противника лишь кусок ткани, упал на спину и изо всей мочи пнул Брана в живот. Тот отлетел к стене, услыхал треск дерева. Сверху посыпалась труха, запорошив глаза и набившись в рот.

Когда Бран сел, ругаясь и отплевываясь, чужой уже стоял в дверях.

— Стой, сволочь! — крикнул Бран. — Стой!

Он вскочил, и незнакомец рванулся вон. Бран побежал за ним, но помешали собаки, с ревом и лаем преградив путь. Когда Бран приблизился, они кинулись на него. Лохматый серый пес с обрубленными ушами прыгнул ему на грудь, толкнул с такой силой, что Бран упал на землю. Оскаленная морда сунулась в лицо…

И — ничего не произошло.

— Тихо, тихо, — пробормотал Бран. Собаки отступили, и он сел. Они стояли рядом, хвосты виляли, а пасти улыбались.

Когда он поднялся, собаки не шелохнулись, только глядели, будто ожидали подачки. Пройдя между ними, как между неодушевленными предметами, Бран выбрался наружу.