Президент пытался даже преодолеть свои родственные инстинкты. Влюбленность понятна тому, кто находится в этом состоянии, а тот, кто вкус этого чувства хоть и подзабыл, способен на снисхождение.

Сейчас он задумался о человеке низшего ранга, что не так часто происходило, если не считать публичных выступлений. Ему это показалось резонным и благородным.

- А что этот агент Визант, ему удалось уйти от полиции? - осведомился он к некоторому удивлению подчиненных.

- Ему уже не первый раз удалось выйти из ловушки, - с охотой отвечал Буранов, польщенный тем, что президент интересуется человеком его ведомства. - На этот раз он, казалось, попал в мертвую западню, но каким то чудом улизнул. Вернее сказать, благодаря своей дьявольской смекалке. Если ему, кроме дьявола, никто больше не помогал.

Все вдруг пытливо уставились на Буранова, от чего он стушевался, но потом пояснил:

- Он сотрудничал с иностранными спецслужбами, не исключено, что обзавелся личными связями, которые его и спасают.

- В таком случае, я хочу знать детали того, как проводилась операция по предотвращению покушения на мою племянницу. Я свяжусь с президентом Французской Республики и попрошу, чтобы его спецслужба предоставила все подробности. И еще, может, есть смысл, чтобы наш агент оставался на свободе? Тогда ему нужно выправить надежные документы.

- Я не возражаю, - спешил согласиться с президентом директор ФСБ.

- Разумеется, предпочтительно, чтобы он сотрудничал с нами, - присоединился Векшин. - Если за ним не числится серьезных преступлений и если он такой ловкий агент, почему бы, не использовать его и дальше? Кстати, на какие средства он разъезжает по Франции, да еще и посещает дорогие рестораны? Наши агенты получают такое довольствие?

- Он не получал жалованья с того момента, как пустился в бега. Но жить на широкую ногу, он начал давно, и, разумеется, нашего содержания на это ему не хватило бы, - проявлял свою осведомленность Буранов, прежде чем это сделают другие.

Все снова устремили на него испытывающие взгляды, но Буранов набрался духу не раскрывать всего того, что знал.

- Это не плохо было бы выяснить, - завершал встречу президент. - Иначе, до конца мы не сможем ему доверять. Вы знаете, что делать.

Все молча собрали какие то свои бумаги и покинули кабинет, услужливо прощаясь с президентом. Кабинет главы администрации находился на территории Кремля, в то время как Вольский и Буранов проводили большую часть времени вне его пределов, хотя и здесь для них были обустроены помещения. Когда секретарь донесла президенту, что они оба покинули Кремль, он попросил пригласить Векшина.

- Вот что, Анатолий, - начал президент сухим тоном. - Готовь замену для Головко и министра внутренних дел. Раз у них такие подопечные, то и они зря занимают свои посты.

- Насколько это быстро нужно сделать? - хладнокровно спросил Векшин, в глубине души польщенный этим разговором тет-а-тет.

- Думаю, чем быстрее, тем лучше. Никаких утечек, как ты понимаешь.

- У некоторых могут возникнуть проблемы с прокуратурой. Или достаточно будет отставок?

- Над этим еще следует подумать. О чести мундира нужно забыть, я ожидаю объективного расследования, - сухо заключил глава государства.

В эту секунду Векшин усомнился в своем привилегированном положении. На ход расследования он не мог бы особенно повлиять, все рычаги находились в руках Буранова, который способен был повернуть следствие в нужное ему русло. Получалось, что президент возлагал на него ответственность, которая была ему не под силу, имея с самого начала повод для недовольства. Президент прибегал к обычной тактике, взывая дух соперничества между подчиненными.

- Есть еще одна просьба. Я дал поручение Буранову сделать документы для этого молодого человека, Византа. Но чувствую, что он не заинтересован спасти своего агента, - мягко добавил лидер страны.

- Понимаю. Я сделаю ему паспорта высшей степени надежности, о которых ни в ФСБ, ни в МВД, не будут знать, - с готовностью ответил Векшин.

ГЛАВА 44. ОТСРОЧЕННАЯ МЕСТЬ.

Лаврецкий ожидал Риту в своей парижской квартире, занимавшей целый этаж особняка в центре. Он заказывал пропагандистские кампании, когда чувствовал угрожающие события для российского правительства. Сейчас приходил такой момент: в прессу просачивались слухи о предотвращенном теракте, упоминалось участие таинственных русских, то ли из криминальной группировки, то ли, из спецслужб. И этой затравки хватило бы, чтобы возбудить общественное беспокойство с новой силой, однако, полиция подбрасывала слишком скудную информацию, а журналисты, как это водится, восполняли вакуум домыслами. Но если кто и имел наиболее полные источники информации, то это сами русские.

Лаврецкого, холодность Риты, при их интимной близости раздражала, он все чаще чувствовал себя неудачливым ухажером, любовница которого, не спешившая стать невестой, использовала его для карьеры.

- У меня есть сведения, что Спирин исчез, - деловито открыл беседу Лаврецкий. - Власть пока этого не подтверждает, но если это так, в чем я не сомневаюсь, то те русские, которых схватила полиция, должны иметь к нему отношение. Если эту взаимосвязь обосновать, то это сильный пропагандистский удар. А когда вскоре последует отставка высших чиновников, может даже министров, под носом у которых орудовал этот Спирин, то это просто будет подарком судьбы. Мы окажемся в роли прорицателей. Надеюсь, ты, как никто другой знает о Спирине и его связях.

Рита с минуту задержала свой любопытствующий взгляд на нем.

- Он имел отношения со всеми силовыми министрами. Под его контролем была разветвленная агентурная сеть среди сепаратистов, кем он все последние десять лет и занимался. Но этот факт хорошо известен не только мне, - размеренно пояснила она.

- Нужно делать документальный фильм обо всей этой истории, связать в него максимальное количество участников, включая и Византа и президентскую племянницу. Средств на это можно не жалеть.

- Визант не ответил на предложение продать компрометирующие материалы? - спросила она, раз зашла речь о ее бывшем любовнике.

- Похоже, нет. Отвечают многие на объявление, но его среди них нет. Может, он уже кому продал.

- Он не продаст. Не тот он человек, - уверенно высказалась Рита.

Лаврецкий удивленно посмотрел на нее.

- Несмотря на все свои прегрешения, - поясняла она, - он предан службе, и если он получил от начальства приказ держать досье в тайне, или уничтожить его, он подчинится беспрекословно. Хотя его и предупреждать не нужно, он отлично знает кодекс служивого человека.

Собеседник опустил смущенный взгляд, будто проглотил горькую пилюлю. А пилюлей была все та же ревность - откуда она так хорошо знает этого Византа, ставшего притчей во языцех. Он выдавил из себя саркастическую гримасу.

- Разве не он подбросил прессе часть из этих материалов?

- Скорее всего, что он. Но подбросил он лишь ту часть, которая скомпрометировала нас. Не исключено, что он получил одобрение и гарантии от власти.

- Не очень я верю в гарантии от спецслужб, и вообще от власти… А если уж этот Визант такой ревностный государев человек, почему позволил увлечься родственницей первого лица страны, да еще и подвергнул ее жизнь опасности? Поступок более чем не разумный, и уж точно не вписывается в кодекс преданности своему повелителю. Может он служит другому начальству?

- С точки зрения разумности, такой поступок объяснить действительно нельзя. Но состояние влюбленности и незачем объяснять, - колко ответила Рита на его язвительный выпад.

- Он воспользовался неопытными чувствами девушки, да еще в политических играх, где ставки - судьбы страны. Это смахивает на явную глупость.

Выспреннее красноречие Лаврецкого в порицании мужской страсти кольнуло Риту своим лицемерием. Мужчины любят поносить мужчин, скрывая под этим собственные изъяны.

- А откуда взялось, что Анна Панина не искушенная в любовных делах девица? - возразила она. - Насколько я знаю, мужчинами она умеет управлять. А что касается Византа, герой он, глупец, или мерзавец, то это, может быть и не важно для женщины. Он уподобляется влечению, но не унижается и не пытается подавить партнера. Не самый худший тип мужчины.