В рекреации, на круглом диване, сидели две курящие дамы, лицом к зимнему саду, так что Византа могла заметить только одна из них, и то, повернув голову.

Он уверенно приблизился к двери, ведущей в служебные помещения. Дверь имела обычный накладной замок, с которым он справлялся с легкостью еще в бытность курсанта академии ФСБ. Память рук не исчезает и он стал орудовать одной из пяти отмычек, которые пронес в чехле через охрану под видом связки ключей. Он ощутил боковым зрением, как на него обращают внимание, но нисколько этим не смутился, посетители приняли его за обслуживающий персонал.

Дверь поддалась, и он юркнул в коридор, где никого не было, лишь раздавались издалека голоса. Александр снова вышел и захлопнул дверь на защелку, быстрым движением загнал стержень галстучной булавки в замочную скважину и переломил ее. С этой стороны замок теперь не отпирался.

Затем он проскользнул в дамскую комнату, где единственная посетительница среднего возраста прихорашивалась перед зеркалом.

- Тысяча извинений, мадам, - произнес он, увидев в зеркале застывшее от удивления лицо. - Меня преследуют негодяи, я вынужден скрыться таким необычным образом, - добавил он шутливо. - Я буду вам благодарен, если вы ничего не заметите.

Он открыл окно, метра полтора от пола, и ловко взобрался на подоконник.

- Молодой человек, будьте осторожны, - произнесла дама, сменившая удивление на любопытство.

- Благодарю вас, за беспокойство, мадам. Я только попрошу вас еще об одной услуге. Не прикроите ли вы окно, когда я выберусь отсюда?

Дама лишь пожала плечами и снова перенесла взгляд на свое отражение.

Визант спустился на парапет над аркадами первого этажа, шириной с полметра, с маленькими французскими балкончиками через каждые метра три, благодаря чему можно было сравнительно легко передвигаться, зато было достаточно высоко, чтобы приземлиться, не переломав костей. Он добрался до торца здания, где была пожарная лестница, и, не заметив внизу полицейских патрулей, спокойно спустился на тротуар, пересек улицу и через квартал нашел стоянку такси.

Спустившиеся сумерки сыграли ему на руку, поскольку он слился со стеной, пока передвигался по выступу, возможно, поэтому агенты в штатском проворонили его, или, в противном случае, не удосужились наблюдать за всем зданием, а не только за входами.

Агенты в зале не выдержали столь долгого отсутствия «клиента». В зал вошли еще трое человек, уселись за столик Анны, предъявив документы французской разведки и службы президентской охраны. Двое наблюдавших до этого за Византом, устремились на его поиск, за ними вслед потянулись еще несколько человек, появившихся в зале, вызвав настороженный гул посетителей.

Не обнаружив беглеца в мужской комнате, они нарвались на служебную дверь с испорченным замком, затем догадались, что он мог скрыться и через зимний сад. Они разделились, чтобы проверить оба следа. Сбившись с толку, и почти согласившись, что упустили “объект”, агенты предприняли попытку найти свидетелей и хотя бы понять, как их обвели вокруг пальца. Но лояльность парижских буржуа к полиции не перевешивала впечатление испорченного вечера, поэтому никто ничего так толком и не разъяснил. Кроме всего прочего, посетителей стал раздражать наплыв папарацци, каким то образом пронюхавших об операции, вечер скоро превратился в балаган, и полицейские ретировались, не солоно хлебавши.

ГЛАВА 43. ЛЕГКОЕ РАСПОЛОЖЕНИЕ БОГОВ.

Газеты на следующий день пестрели крикливыми заголовками и снимками событий прошлого вечера в ресторане. Визант узнавал себя с Анной, и ее одну в кругу агентов спецслужб. Но никто до сих пор не обмолвился о предотвращенном покушении и захвате террористов.

Теперь он думал, прежде всего, над тем, как покинуть Европу. Просматривал сайты, где его недруги и союзники могли обращаться к нему. Кажется, он нашел послание для себя.

«Покупаю товар, дорого. Просьба, суррогат не предлагать. Настоящий владелец может подтвердить оригинальность по следующим электронным адресам и телефонам».

Не исключено, что это очередная наживка спецслужбы на него. Но стоила ли игра свеч?

Если отбросить секретные службы, то на ум сразу приходил оппозиционный телемагнат Лаврецкий. Кому, как ни ему понадобились разоблачительные материалы против Кремля? В ответ на то, что спецслужбы попытались уличить его в финансовых махинациях.

Его компания до сих пор находилась под проверкой местных финансовых органов, но при этом, Лаврецкий понимал, что французские власти желали бы остаться в стороне от инициации антироссийской акции в прессе, хотя, несомненно, втайне были не против, и потому он мог рассчитывать на их снисхождение. Визант, однако, не спешил доверять компромат третьим лицам, а может, никогда бы этого и не сделал.

Копии секретного файла президент передал трем высшим должностным лицам: главам ФСБ, администрации, и управления собственной безопасности.

Сам президент, первоначально, относился к материалам без особого интереса, считая их стряпней загнанного в угол агента. Но его любопытство проснулось, когда министерство иностранных дел передало сведения от французской стороны, что среди заговорщиков против его семьи оказались российские граждане, по-видимому, связанные с кем-то из силовых ведомств.

Спустя день состоялось закрытое совещание в этом ограниченном кругу.

- Спирин исчез накануне того, как французская полиция схватила террористов, - признался Буранов, опередив начальника управления собственной безопасности, наверняка готовившего выпад против своего визави.

Начальник администрации Векшин сделал прямое заключение.

- То есть, можно с уверенностью утверждать, что этот Спирин участник заговора? Или, быть может, его главный организатор?

Векшин сидел напротив президента за овальным столом, что означало большее расположение к нему со стороны главы государства.

- То, что он участник, это точно. Совместными усилиями, - директор ФСБ подал знак в сторону Вольского, - мы установили за ним наблюдение, надеясь уличить его в прямых связях с преступниками, но до того, как он исчез, у нас имелись лишь косвенные факты. Надеюсь, эти документы помогут нам найти больше доказательств.

В документах были нити, ведущие к нескольким высшим чиновникам, прежде всего Юдину, заместителю министра внутренних дел и даже Головко, секретарю совета безопасности. Буранов наносил удар по репутации Векшина, сделав свой намек.

Президент озаботился, прежде всего, политической стороной вопроса, на который у него пока не было ясного ответа. Он мог бы назначить беспристрастное расследование и открыть его журналистам, а во время визитов в развитые страны, сделать этот факт коньком политики открытости, что там приветствуется. Вполне продуктивный путь для рафинированных демократий, но пагубный для внутренней политики. Российский истеблишмент такой степени открытости не вынесет, сочтет это за тактику укрепить свою репутацию за счет своих голов, которые, несомненно, у некоторых полетят с плеч.

- Я хочу, чтобы было проведено самое тщательное расследование, - вступил президент в их спор.

- Думаю, есть необходимость двух независимых расследований, - подхватил Векшин.

- А хватит ли у нас возможностей, - возразил Вольский. - Потребуются контакты с МВД и прокуратурой.

- А это не самые засекреченные организации, как мы знаем, - вмешался Буранов. - Утечка информации, как из сита.

- И что вы предлагаете? - спешил играть роль арбитра Векшин, освобождая главу государства от очевидных и рутинных вопросов.

- Создать сводную следственную группу, - настаивал Вольский. - Костяк, из ФСБ, и моего ведомства. Остальные - на подхвате.

Президент не сомневался, что от этой сводной команды получит обтяпанный результат, где вряд ли ему назовут истинных зачинщиков. Неожиданно он вспомнил этого рядового агента Византа, чья фигура в эти минуты не казалась столь роковой. Так, или иначе, этот компромат он не выдал полиции или журналистам, по крайней мере, таких сведений не было на данный момент, из чего напрашивался вывод, что он оставался честен к своему долгу, хотя и пошел против системы. Его поступки были оправданы изменой в самой системе.