Представление о своем будущем он связывал с этим немецким офицером, считая, что Кизер на первых порах поможет ему занять какое-то положение, стать на ступеньку, с которой можно потом подняться выше. Олин рассчитывал на Кизера. Он не сомневался в том, что позднее обойдется и без покровительства этого горбуна. Когда Кизер станет ему не нужен, не отягощенный чувством благодарности, Олин без сожаления расстанется с капитаном и, используя новые связи, поднимется на следующую ступеньку. Все это он тщательно взвесил в последние дни, пока военные события быстро приближали конец Третьей империи.

Олин думал и о том, что ему придется изменить свое отношение к западным союзникам и нельзя сказать, что такая перспектива была ему не по вкусу. Он уже проникся, уважением к ним за их вторжение на побережье Франции и стремительное продвижение по разгромленной Германии. Олин симпатизировал западным державам по той же причине, по какой ему прежде нравились немцы — ему импонировала сила. Он симпатизировал бы и русским, если бы считал это выгодным. Но он исходил из того, что эту часть Германии займут американцы, стало быть, нужно держать курс на них.

Олину было совершенно безразлично, что у победителей Германии совсем различные идеологии. У него самого не было никаких убеждений. Его заботила лишь собственная особа, собственный успех, и сейчас он содрогался при мысли, что не найдет Кизера и двух фельдфебелей, что разминется с ними, — быть может, они уже далеко отсюда? — и останется один, без всякой помощи.

Но он нашел Кизера, Бента и Нитрибита.

Утреннее солнце уже поднялось над вершинами холмов, когда он увидел тех, кого искал. Они сидели на опушке леса, перед ними простиралась горная лужайка, пересеченная тропинкой, а ниже, в долине, белели деревенские крыши. Немцы сидели рядком, Кизер разглядывал в бинокль домики и церковь в долине. Нитрибит держал на коленях карту, Бент жевал стебелек.

Олин побежал к ним, спотыкаясь в кустарнике и громко окликая немцев. Те испугались, вскочили на ноги, выхватив пистолеты, и скрылись в лесу. Потом они узнали Олина и неуверенно вернулись туда, где бросили бинокль и карту. Оружие они сунули в кобуры, только Бент сердито швырнул свой пистолет наземь и лег ничком.

— Это вы? — сказал Кизер и взял в руки бинокль. — Я думал, вы пошли с ротой. — Он приложил бинокль к глазам и продолжал, обращаясь к Нитрибиту: — Да, видимо, так оно и есть. Правильно.

Обрадованный, запыхавшийся Олин остановился около них.

— А я боялся, что совсем не найду вас. Всю ночь искал. Где вы были?

Нитрибит кивнул на кусты.

— Спали там, — равнодушно ответил он. — А зачем вы искали нас?

Олин присел на корточки рядом с Кизером.

— Я ушел от роты сразу, как вы скрылись. Они уговаривали меня идти с ними, но я отказался наотрез. И решил обязательно найти вас. Это мне удалось Gott sei Dank![97] — с чувством добавил он.

Все трое посмотрели на него, потом молча переглянулись, словно все еще вспоминали минувшую ночь. Только Бент поднялся, сел, скрестив ноги, потянулся за пистолетом и стал вертеть его в руках.

— Ну и что дальше? — спросил он Олина, выжидательно глядя на Нитрибита. — Что вы намерены предпринять?

— Пойду с вами, — не колеблясь, ответил Олин. — Домой я уже не вернусь. Меня туда не тянет. Я останусь в Германии.

Нитрибит аккуратно сложил карту.

— А что вы тут будете делать?

Олин самоуверенно усмехнулся.

— Что угодно, — возгласил он. — Я не пропаду. Да и герр капитан обещал мне помочь… на первых порах… Только на первых порах, — повторил он, повернувшись в сторону Кизера. — Пока не начнется новая война… пока наша рота снова не вернется сюда. — И он рассмеялся.

Но трое гитлеровцев не поддержали его. Они пристально глядели на Олина, лица у них были усталые, заросшие, грязные, обмундирование изорванное в кустах и густых зарослях. Нитрибит медленно снял фуражку, лоб у него был обмотан платком, под которым на правом виске виднелся кусок бинта. Платок и бинт пропитались кровью, засохшая кровь виднелась и на волосах.

Олин сочувственно смотрел на него.

— Вы ранены?

Нитрибит не ответил. Бент, вопросительно глядя на Нитрибита, помолчал и спросил:

— Кто стрелял в нас?

— Липинский, — ответил Олин. — И Ворач — из пистолета Миклиша.

Кизер поигрывал ремешком от бинокля.

— Значит, вы хотели бы остаться в Германии? — задумчиво переспросил он. — И, конечно, рассчитываете на мою помощь, попросту говоря, на то, что мы будем закадычными друзьями. Так вы себе это представляете, а?

Олин улыбнулся.

— Да, — сказал он. — Именно так.

Капитан намотал ремешок на руку.

— Вы идиот, — хладнокровно заключил он.

Олин перестал улыбаться и растерянно покосился на Бента.

— Но у нас ведь был такой уговор, — испуганно возразил он. — Мы часто беседовали о том, что будет после войны. Вы сами не советовали мне возвращаться домой.

— А вы и не вернетесь туда, — тихо произнес Бент. — Вы подумали об этом, когда искали нас?

— О, конечно, — поспешно отозвался Олин. — Я готов к этому.

— Тем лучше, — процедил Бент, и из его пистолета сверкнуло короткое пламя.

Олин с минуту сидел неподвижно, губы его шевелились, но звуков не было слышно.

— Еще раз! — скомандовал Нитрибит, и пистолет снова сухо щелкнул.

Олин упал навзничь и сильно стукнулся головой оземь. Кизер поморщился.

— Не надо было этого делать, — недовольно бросил он Бенту. — В этом не было никакой надобности.

— Действительно? — усмехнулся тот. — Ты и в самом деле собирался таскать его с собой?

Кизер нахмурился.

— И не думал, — сказал он и усмехнулся. — Жалкий идиот!

Они отсели подальше от трупа и продолжали разглядывать в бинокль деревню.

— Это, несомненно, немецкая деревня, — сказал Нитрибит. — Сейчас главное — раздобыть штатскую одежду. Я совсем не намерен попасть в плен.

Бент сунул пистолет в кобуру.

— Я не курил всю ночь, — раздраженно сказал он, шаря по карманам. — Я никогда не оставался без курева так долго.

Кизер облизал губы.

— Наверно, у него есть сигареты, — кивнул он в сторону Олина и поднял брови. — Поди погляди.

Бент сперва не понял, потом усмехнулся.

— А ты боишься? — спросил он и встал.

Вернувшись, он показал полную пачку сигарет.

— Это я дал ему вчера, — вспомнил капитан. — Вот уж не думал, что получу их обратно.

За холмом послышался шум мотора. Два истребителя пролетели над головами немцев. Они летели низко и с бреющего полета обстреливали деревню. Под крыльями у них сверкнуло пламя, и эхо донесло треск выстрелов. Самолеты промчались и исчезли за холмом, на другой стороне долины.

— Сегодня они рано встали, — заметил Кизер и громко зевнул.

— Улетели, — сказал Нитрибит, — и это самое главное. — Он поднялся с травы и одернул мундир. — Пошли?

Беглецы направились через поляну вниз, к деревне. Поляна была широкая и занимала большую часть долины. Невдалеке поблескивал серебром быстрый поток.

— Отличная погода, — сказал Нитрибит, поглядывая на безоблачное небо.

Кизер шел рядом с ним, поигрывая кортиком, который болтался у него на боку.

— И прекрасная местность, — добавил он.

Бент остановился и закурил, потом прибавил шагу.

— Когда наступит мирное время, я приглашу вас к себе, — обратился он к обоим попутчикам. — Не думаю, что активистов партии будут преследовать, все это блеф, мы опять понадобимся. Вот тогда я повезу вас в Альпы, они начинаются у самого моего дома. А высоко в горах у меня есть очень приличная дача.

Нитрибит о чем-то задумался.

— Надо было сперва спросить его, — он кивнул в ту сторону, где остался Олин, — что случилось с нашими солдатами. Что сделали с ними чехи? Зря ты не дал ему договорить. — И он громко засмеялся.

Бент начал насвистывать в такт шагов песенку «Лили Марлен», Кизер тихонько вторил ему.