Отец и сын не отрываясь смотрели на фотографию.

— Это невозможно! — воскликнул наконец Эрнест. — Невозможно! Какая чепуха: Грехэм скрывается в здании компартии!

— Может быть, временно заехал? — неуверенно спросил отец.

— Чепуха! Рэдчелл и этого не допустил бы. Он знал, что готовится провокация, меня предупредил — и вдруг привезти Грехэма в здание Национального комитета!..

— Возможно, фото старое?

— Да когда же Грехэм мог заезжать туда? И зачем? Что он, коммунист? Нет, нет, тут обман! — уверенно сказал Эрнест.

— Неужели фото поддельное? — спросил отец. Они снова стали тщательно рассматривать напечатанный в газете снимок.

Эрнест взял со стола лупу и стал исследовать фотографию.

— Нет, это лицо Грехэма! И потом здесь совпадение даже в мелочах: та же машина, на которой уехал Грехэм. Я выходил провожать его во двор, сейчас ясно представляю машину, вот видишь: на борту эта широкая линия, я ее запомнил — нет, нет, такое совпадение невозможно!..

— Но, Эрни, если это действительно Грехэм, значит, все-таки Рэдчелл распорядился привезти его туда, а потом уже направил…

— Невероятно!

— Ну, а как же объяснить? Или посланец Рэдчелла не понял его или обманул? Может быть, провокатор?

— Нет, отец, я слишком хорошо знаю Рэдчелла… Ненадежному человеку он не доверился бы…

— Тогда я ничего не понимаю…

— И я не понимаю, — согласился Эрнест. Он возбужденно ходил по комнате. — И тем не менее надо немедленно действовать. А гадать… Выскажешь тысячу остроумных догадок, а жизнь, оказывается, выкинула тысячу первый вариант…

— Что ж ты хочешь делать? — спросил отец, подняв голову от фотографии и глядя поверх очков на сына.

— Связаться с кем-нибудь из близких к Рэдчеллу людей…

— Как?

— Не знаю… Надо обдумать…

С этим Эрнест и уехал.

Вечером он, взволнованный, возвратился к отцу.

— Представь себе, отец, мне удалось многое узнать. Я разыскал одного из работников Национального комитета. С Грехэмом — плохи дела. Явная провокация! Конечно, никакого письма Рэдчелла и не было, но Грехэма действительно подвезли к зданию Национального комитета. Как раз в тот момент подъезжал также один из комитета и видел, как Грехэм вышел из машины, остановившейся перед подъездом, и направился было в здание. Сотрудник увидел, что Грехэма незаметно для него сфотографировали, и почти в тот же момент к Грехэму подошел еще один участник загадочной сцены и что-то торопливо говорил ему… Грехэм вернулся в машину, и она умчалась. Все это настолько выглядело заранее подготовленной инсценировкой, что сотрудник также бросился к своей машине и проследил за той, на которой увезли Грехэма… Короче говоря, у нас есть теперь адрес особняка, во двор которого въехала машина с Грехэмом.

— Но ведь она могла вскоре уехать оттуда?

— Нет! Сотрудник вызвал по автомату товарища и вскоре с моей помощью установили постоянное наблюдение за особняком. Дело в том, что я сообщил адрес Райчу, и он ухитрился снять напротив особняка комнату, откуда его студенты, сменяя друг друга, ведут непрерывное наблюдение.

— Тогда мы спасем Грехэма! — торжественно, как клятву, произнес старый Чьюз.

Хотя Рэдчелл действительно был арестован, произошло это с соблюдением законной процедуры и, конечно, без нарушения великанской демократии.

На очередном заседании палаты представителей председатель огласил ходатайство генерального прокурора о лишении права неприкосновенности депутата Рэдчелла по соображениям национальной безопасности. Прокурор сообщил, что произведенное расследование подтвердило предположения прессы об участии и более того — о прямом руководстве коммунистической партии нападением на секретную лабораторию в местности, известной под названием Светлые Грезы. Ввиду совершенно секретного характера данные предварительного следствия не могут быть оглашены. К сожалению, коммунистам, непосредственным виновникам уничтожения лаборатории, удалось скрыться. Пожар уничтожил вместе с лабораторией и явные улики. Известно, что сам изобретатель был похищен. Все это чрезвычайно затрудняет следствие. Между тем совершенно ясно, что столь ответственная акция имела отнюдь не местный характер и не могла произойти без ведома и даже прямых указаний центрального руководства коммунистической партии. Вот почему прокурор не видит другого выхода, как просить палату о лишении парламентской неприкосновенности депутата Рэдчелла, тем более, нет никакой гарантии, что он не скроется, подобно непосредственным участникам нападения. Надо отдать себе отчет, что выясняется чрезвычайно важное обстоятельство: не передан ли Коммунистической державе наш государственный оборонный секрет. Вопросы национальной безопасности требуют испрашиваемой меры. Было бы по меньше мере неразумно цепляться за какие-нибудь формальные возражения.

Ряд депутатов — "раки" и "крабы" — заявили о своевременности и глубокой аргументации требований прокурора.

Депутат Рэдчелл выступил с протестом против явного нарушения конституции. Несмотря на решительность своего требования, прокурор не мог выдвинуть ни одного конкретного, доказательного обвинения.

— Не напоминает ли это, господа депутаты, того исторического прецедента, когда в некой стране пожар был использован против коммунистической партии? Вы молотите старую солому…

В зале послышался нарастающий шум.

— Господа, — успел выкрикнуть Рэдчелл, — вижу, вы поняли, что я имел в виду Гитлера…

Яростные крики из зала не дали ему продолжать. Председатель, отчаянно стуча молотком, объявил перерыв.

После перерыва "раки" и "крабы" единодушно постановили удовлетворить ходатайство прокурора.

При выходе из здания палаты Рэдчелл был арестован.

Не всякую клятву легко выполнить. Вначале было ясно, что делать. Райч со своими студентами установил наблюдение за особняком. Студенты, заменяя друг друга, непрерывно следили за хорошо видимым из окон подъездом к таинственному особняку. Сам Эрнест держался подальше: могли узнать. Но что же делать дальше? Попытаться войти внутрь? Как? Ясно, что особняк внутри охраняется. Никакая хитрость не удастся. От вооруженного вторжения, понятно, тоже приходится отказаться. Попытаться опубликовать эту историю в газетах? Но как доказать, что в почтенном особняке, под уважаемой крышей бандиты спрятали украденного ими ученого. Впрочем, стоит только назвать в печати адрес, как Грехэма так запрячут, что его уже нельзя будет найти… Эрнест Чьюз терялся в догадках: что же делать?

На следующий день Райч сообщил ему, что впервые во двор особняка въехала машина и через полчаса ушла. Во дворе "наблюдательного пункта" дежурила своя машина. Райч и двое студентов помчались на ней. Райч сидел за рулем, но на перекрестке, в обычной пробке машин, он потерял свою дичь. Эрнест был в отчаянии: а вдруг увезли Грехэма?..

Машина пришла и на другой день… Значит, Грехэм еще там, его посещают… Конец этого рассказа поверг Эрнеста в еще большее смятение… Все повторялось с удивительной правильностью: Райч гнался, машина шла тем же путем, снова пробка на перекрестке — и машина исчезла… Теперь Эрнест был уверен: Грехэма увезли. Но Райч не унывал. Его разжег азарт преследования.

— В следующий раз сделаю иначе… — говорил он возбужденно. — За этим проклятым перекрестком есть стоянка машин. Буду ждать там на машине… Не уйдет!

— В следующий раз? — с сомнением сказал Эрнест. — Если только состоится следующий раз…

— Будет… — уверенно возразил Райч.