Шехзаде опять переглянулись. Кивнули.

- Мы поняли, наставник.

И вместе шагнули на вторую ступеньку.

Сине-зелёный змей, шипя, поднял плоскую голову, глядя им вслед чёрными жемчужинами глаз. И улыбнулся, покачиваясь.

Земля снова задрожала, закрывая пещеру, отрезая шехзаде путь наружу.

- Им будет вес-с-с-село, этим ибни, - просвистел змей, обвиваясь вокруг сапога наставника. - И нам будет вес-с-с-село. С-с-с-спас-с-с-сибо. Но ты не рас-с-с-с-казал им нич-ш-ш-шего… с-с-с-сам. Они не з-с-с-с-снают, как с-с-с-себя вес-с-с-сти… с-с-с-с нами.

- Узнают, - улыбнулся наставник, наклоняясь и подставляя змею руку. - Этому уроку они должны сами научиться.

Змей свистяще рассмеялся, переползая на рукав.

- Не боишьс-с-с-ся з-с-с-са них, ибни?

- Нет, - наставник отвернулся и стал спускаться со склона к оставленным внизу коням.

- Немногие с-с-с-смертные доверяют… доверяли нам, - прошипел змей. - И мы обычно не верим с-с-с-смертным.

- Доверие должно быть взаимным, - пожал плечами наставник.

Присвистнув, змей обвился вокруг его шеи и положил голову на плечо.

- Ты с-с-с-стал мудрее, ибни. А с-с-с-стал ли счастливее?

Наставник с улыбкой глянул на блещущее звёздами небо.

- Конечно.

- Лжёш-ш-ш-шь.

На этот раз Амин промолчал.

***

Довольные, засыпающие на ходу шехзаде ввалились в дом наставника под утро.

- Я ему доказал! Я ему всё доказал, - воинственно размахивая новенькой саблей, вопил чумазый Карим. Одежда на нём ещё кое-где тлела.

Рошан молча прижимал к себе тяжёлый потёртый ковёр. И в обнимку с ним же и уснул, свалившись прямо на пороге.

- Гувейда, помоги перенести их в спальню, - попросил Амин, с трудом сдерживая улыбку.

- Да, сайед, - выглянула из кухни смешливая девушка-бедуинка. - Ох, где они так извазились! Кому скажи - шехзаде, ведь не признают же!

Амин усмехнулся.

- И баню приготовь, им к полудню на плацу надо быть.

- Если проснутся, - фыркнула девушка и, не удержавшись, почесала голую пятку Карима.

Нога в ответ дёрнулась, чуть не заехав бедуинке в нос. Но просыпаться шехзаде так и не пожелал.

Хихикнув, девушка потянулась ущипнуть торчащий среди подушек нос, но окрик: “Гувейда!” её остановил.

- Да, сайед. Уже бегу, сайед.

Амин глянул ей вслед и, всё-таки улыбнувшись, потрепал мокрые вихры Рошана. Вздохнул, укрыл сопящего в подушку Карима и, закрыв окно, повернулся к двери.

Улыбка исчезла, стоило на глаза попасться блюду с лукумом. Сладостей у себя наставник шехзаде не держал и даже на трапезах с султаном и его визирем никогда к ним не притрагивался. Но для учеников иногда покупал – отпраздновать их успех.

Закусив губу, Амин оглянулся.

…Развалившийся в кресле темноволосый мальчишка-побережец, горстями загребающий лукум. Вечно липкие руки, видавшая виды абая… “Дай ещё вон ту белую штуку”.

Амин тряхнул головой и быстро отвернулся.

Днём он сам отвёл сонных царевичей в их покои.

- А джины бывают, - важно сообщил Карим.

Рошан глянул на него и громко весело захохотал.

- Чего ты смеёшься? - разом надулся старший царевич. - Надо мной?! Щас я тебе..!

Разнимали шехзаде их наставники по военным искусствам, а Амин, заглянув в храм Аллат, отправился домой.

После полудня, в сонный расплавленный час Гувейда, как обычно приготовив прохладительные напитки для сайеда Амина, отпросилась на речку за стену.

- Попросить тебе кого-нибудь в сопровождающие? - спросил Амин, уже зная, какой ответ услышит.

- Да зачем, разве я сама не дойду? - скорчила рожицу девушка. - Я до заката вернусь, сайед.

- С караванщиками не разговаривай, - на всякий случай предупредил Амин, кивнув и опять утыкаясь взглядом в свиток.

Звеня браслетами, Гувейда убежала, и пустой дом сонно затих. Амин снова остался один.

В такие моменты он жалел, что дал себя уговорить приехать в столицу. Тишина в горах воспринималась легче, спокойнее и не будила ненужные воспоминания.

Она и здесь убаюкивала. Амин сам не заметил, как задремал, перебравшись на покрытый пушистым ковром пол, где было хоть чуть-чуть прохладнее.

Рахим соблазнял его богатством, но Амин купился отнюдь не на золото. Одиночество, казалось бы привычное, давило куда сильнее тишины, а должность наставника шехзаде гарантированно от него избавляла. Хотя Амин и не был уверен, что справится с воспитанием царевичей, тем более, будущего наследника Мунира.

Рахим же почему-то в этом не сомневался. Не сомневался и Захир, передавший вместе с визирем длинное проникновенное письмо, окончательно убедившее Амина принять должность.

Тонкие солнечные лучи проникали сквозь частую решётку, причудливым узором ложась на лицо спящего царского наставника. В его сне за окном шумели крылья, и Амин, ещё не проснувшись, привычно подумал, что это, конечно, снова голуби, когда внезапный стук в дверь заставил его проснуться.

Амин приподнялся на локтях, потёр глаза, в которых пока что стоял туман. Прислушался.

Стук повторился.

Нехотя, чувствуя, как давит жар, Амин посетовал про себя на нежданного гостя - наверняка же гонец из дворца. Должен ведь Захир (а скорее Рахим) обнаружить “подарки” царевичей. Вот и обнаружили…

Стук стал настойчивее - колотили уже, похоже, пяткой, причём босой.

Амин накинул кафтан - всё-таки наставник шехзаде должен выглядеть прилично - и, выйдя в залитый солнцем душный коридор, отодвинул засов на “парадной” двери (которой уже месяца два ни Амин, ни Гувейда, ни шехзаде не пользовались, предпочитая более прозаичный чёрный ход).

Солнце на мгновение ослепило, и Амин торопливо зажмурился, бормоча приветствие:

- Мир вам…

- Лукум есть? - перебил скрипучий голос.

Амин замер, боясь открыть глаза и понять, что это всё ещё сон.

- Есть, - обрадовался голос, и мимо наставника проскочил кто-то маленький, босоногий, и судя по запаху - давно не мытый. - Иблис! Наконец-то!

Амин медленно закрыл дверь.

Прошёл из коридора в комнату. Остановился в дверях, глядя на жмурящегося от удовольствия мальчишку, загребающего нетронутые царевичами сладости.

- Ты улетела.

Мальчик поднял на него глаза и тяжело проглотил целый десяток свежайших лукумин.

- Ага.

- Ты свободна.

- Ага.

- Тогда что ты здесь делаешь? - напряжённо спросил Амин, боясь услышать ответ.

Мальчишка вытер руки об абаю и широко улыбнулся.

- А я свободна.

Амин медленно, на нетвёрдых ногах, подошёл ближе и, наклонившись, рывком обнял мальчика. И тут же отпустил.

- Сколько ты не мылся? - выдохнул он, отворачиваясь. - Я приготовлю тебе баню.

- Так лучше, о мой повелитель? - прощебетал за спиной девичий голос.

Крылатая обнажённая красавица стояла на месте мальчишки, внимательно глядя на Амина чарующими тёмными глазами.

Амин, быстро отвернувшись, пробормотал что-то про баню и попытался сбежать.

- Куда же ты, глупый смертный? - тонкие руки обвили его плечи, а огненные крылья распахнулись, заворачивая в сверкающий кокон. - Ну же, взгляни на меня.

Амин послушно открыл глаза и надтреснутым голосом спросил:

- Почему ты вернулась?

- Глупый птенчик, - проскрипела красавица. И, улыбаясь, пропела: - Я хочу быть рядом с тобой. А, раз я свободна, моё желание должно быть исполнено.

Амин зачарованно смотрел ей в глаза, и красавица, капризно вздохнув, сама потянулась к его губам.

***

В дверь чёрного хода бухнуло что-то тяжёлое. Потом снова - но уже тише. И застонало на два голоса.

- О-о-о, я ушибся-а-а-а!

- Слезь с меня!

- А это ты… А что это такое твёрдое… ай!

- Это моя нога!

Дверь рывком распахнулась, чудом не заехав шехзаде Кариму по носу.

- Гувейда! - потирая наливающуюся шишку на лбу, простонал мальчишка. - Осторожнее, мне же больно… Рошан, не пихайся, ты чего? О-о-о, - протянул он, вместе с братом остолбенело глядя на обнажённую красавицу - такую же прекрасную, как статуя Аллат в храме. Или даже краше.