Она двинулась вперед, собираясь что-то выкрикнуть, как ее отбросило назад твердой хваткой на запястье. Она обернулась, ожидая увидеть Саймона, но к своему удивлению обнаружила Изабель.

— Не надо, — проговорила Изабель.

— Ты дурак и подражатель, — отрезал Кадир, его глаза излучали злобу, когда он обращался к Маттиасу. — Ни один из нежити не возложит на нас ответственности за то, что мы не пожертвуем нашими двумя детьми для погребального костра из трупов Джонатана Моргенштерна.

— О, но он не убьет их, — со злорадством ответил Маттиас. — У вас есть его слово Ангела, что он не причинит вреда девочке Моргенштернов и мальчику Лайтвудов. Они его семья, и он желает, чтобы они были рядом. Так что это не жертва.

Клэри ощутила, как что-то коснулось ее щеки — это был Джейс. Он быстро поцеловал ее, и она, вспомнив предательский поцелуй Себастьяна предыдущей ночью, повернулась, чтобы его поймать, но тот уже ушел, подальше от них всех, направившись на лестницу между скамейками, к выходу.

— Я пойду! — прокричал он, и его голос прозвенел в комнате. — Я охотно пойду. — Он держал в руке меч. Он бросил его, и тот с грохотом ударился о ступени. — Я пойду с Себастьяном, — произнес он в последовавшей тишине. — Только не впутывай во все это Клэри. Позволь ей остаться. Забери только меня.

— Джейс, нет! — воскликнул Алек, но его голос потонул в накрывшем комнату шуме: голоса поднимались, словно дым, и клубились под потолком. А Джейс стоял спокойно, вытянув руки в стороны и показывая, что у него нет оружия, в свете рун сияли его волосы. Ангел жертвы.

Маттиас Гонсалес рассмеялся.

— Сделка не состоится без Клариссы, — сказал он. — Себастьян требует ее, а я доставлю то, что требует мой хозяин.

— Думаешь, что мы дураки, — сказал Джейс. — Вообще-то я знаю лучше. Ты совсем не думаешь. Ты лишь рупор демона, вот ты кто. Тебя больше ничего не волнует. Ни семья, ни род, ни честь. Ты больше не человек.

Маттиас усмехнулся.

— А зачем кому-то хотеть быть человеком?

— Потому что твоя сделка ничего не стоит, — ответил Джейс. — Значит, мы сдаемся, а Себастьян возвращает заложников. И что потом? Ты с таким трудом рассказывал нам о том, насколько он лучше нефилимов, насколько сильнее, насколько умнее. О том, как он может нанести нам удар здесь, в Аликанте, и его не смогут удержать ни наш караул, ни наша гвардия. Как он уничтожит всех нас. Если ты хочешь заключить с кем-то сделку, то должен предложить ему шанс победить. Если бы ты был человеком, то знал бы об этом.

В наступившей тишине Клэри показалось, что можно услышать, как на пол падает капля крови. Маттиас стоял неподвижно, лезвие по-прежнему прижималось к горлу Джии, губы складывались в слова, как будто он что-то шепчет или повторяет то, что слышит…

Или слушает, подумала она, слушает слова, которые ему нашептывают на ухо…

— Вы не можете победить, — наконец произнес он, и Джейс засмеялся — именно в этот резкий едкий смех Клэри влюбилась в самый первый раз. Ангел не жертвы, а мести, из золота, крови и огня, уверенный даже перед лицом поражения.

— Ты понимаешь, о чем я, — сказал Джейс. — Тогда какое имеет значение, умрем мы сейчас или позже…

— Вы не можете победить, — сказал Маттиас, — но можете выжить. Тех из вас, кто выберет этот вариант, может изменить Чаша Смерти, вы станете солдатами Утренней Звезды и будете править миром под руководством Джонатана Моргенштерна. Те, кто выберет остаться детьми Разиэля, пожалуйста, пока вы остаетесь в Идрисе. Границы Идриса будут запечатаны, закрыты от всего остального мира, который будет принадлежать нам. Вы сохраните землю, дарованную вам Ангелом, и в пределах ее границ будете в безопасности. Это мы можем вам обещать.

Джейс сердито посмотрел на него.

— Обещания Себастьяна ничего не стоят.

— Но у вас есть только его обещания, — ответил Маттиас. — Сохраняйте союз с нежитью, оставайтесь в границах Идриса, и вы выживете. Но это предложение действует только до тех пор, пока вы добровольно отдаетесь нашему хозяину. Ты и Кларисса. Переговоров не будет.

Клэри медленно обвела взглядом комнату. Одни нефилимы выглядели обеспокоенными, другие испуганными, третьи полными гнева. А остальные что-то подсчитывали. Она вспомнила тот день, когда стояла в Зале Договоров перед этими же людьми и показывала им руну Союза, которая могла помочь выиграть войну. Тогда они были благодарны. Но этот же Совет голосовал за то, чтобы прекратить поиски Джейса, когда его забрал Себастьян, потому что жизнь одного парня не стоила их ресурсов.

Особенно, если этот парень был приемным сыном Валентина.

Когда-то она считала, что есть хорошие и плохие люди, есть светлая и темная сторона, но больше она так не считает. Она видела зло, в своем брате и отце, зло благих намерений шло не в ту сторону, а абсолютное зло жаждало власти. Но и в добре не было безопасности: добродетель могла резать словно нож, а огонь Небес ослеплял.

Она стала отходить от Алека и Изабель, как ее руку поймал Саймон. Она обернулась, посмотрела на него и покачала головой. Ты должен мне позволить это сделать.

Его темные глаза умоляли ее.

— Не надо, — прошептал он.

— Он сказал, мы оба, — прошептала она в ответ. — Если Джейс отправится к Себастьяну без меня, то он его убьет.

— Он в любом случае убьет вас обоих, — чуть не плача с разочарованием проговорила Изабель. — Ты не можешь пойти, и Джейс тоже. Джейс!

Джейс повернулся к ним. Клэри увидела, как выражение его лица изменилось, когда он осознал, что она пытается добраться до него. Он покачал головой, проговорив одними губами:

— Нет.

— Дай нам время, — заговорил Роберт Лайтвуд. — Дай нам время, чтобы хотя бы проголосовать.

Маттиас убрал нож от горла Джии и держал его в воздухе; другая его рука окружала Консула, держа спереди за одежды. Он поднял нож к потолку, и в этот момент из него вспыхнул свет.

— Время, — усмехнулся он. — Почему Себастьян должен давать вам время?

Воздух прорезал резкий звон. Клэри увидела, как мимо нее пронеслось что-то яркое, и услышала звук ударяющегося металла о металл, когда в нож, который Маттиас держал над головой Джии, врезалась стрела, выбив его из руки. Клэри закрутила головой по сторонам и заметила Алека, опускающего лук, чья тетива еще вибрировала.

Маттиас взревел и отшатнулся назад, у него кровоточила рука. Когда он наклонился вниз за упавшим оружием, Джиа рванула прочь. Клэри услышала, как Джейс прокричал: «Накири!». Он вынул из-за пояса кинжал серафимов, и его сияние осветило зал.

— Прочь с дороги! — закричал он и стал пробивать себе дорогу вниз по ступеням, к кафедре.

— Нет!

Отбросив лук, Алек перепрыгнул ряд скамеек и обрушился сверху на Джейса, повалив его на землю именно в тот момент, когда кафедра загорелась, как вспыхнувший от бензина костер. Джиа закричала и прыгнула с платформы в толпу; Кадир поймал ее и осторожно опустил, когда Сумеречные охотники уставились на разгорающееся пламя.

— Что за черт, — прошептал Саймон, его пальцы до сих пор сжимали руку Клэри. Она видела Маттиаса, черная тень в самом сердце огня. Он явно не причинял ему вреда. Похоже, он смеялся, снова и снова вскидывая вверх руки, словно дирижер, управляющий огненным оркестром. Комнату заполнили вопли, вонь и треск горящего дерева. Алина с плачем уцепилась за свою истекающую кровью мать. Хелен, как и Джулиан, беспомощно наблюдали, пытаясь защитить юных Блэкторнов от того, что происходило.

Но Эмму никто не защищал. Она стояла отдельно ото всех, ее маленькое личико побелело от потрясения, когда сквозь ужасные звуки, заполнившие комнату, грохот пронзили крики Маттиаса:

— Два дня, нефилимы! У вас есть два дня, чтобы решить свою судьбу! А потом вы сгорите! Вы сгорите в огне Преисподней, и ваши кости покроет пепел Эдома!

Его голос поднялся до неземного крика и неожиданно оборвался, когда пламя погасло, и он исчез вместе с ним. Последние угли лизали пол, их светящиеся края едва касались сообщения на кафедре, по-прежнему нацарапанного на ихоре.