Это был Претор Скотт, его тело лежало лицом вниз, поседевшие светлые волосы намокли, вода вокруг него окрасилась в красный цвет. Майя наклонилась, чтобы перевернуть его, и ее чуть не стошнило. Глаза мужчины были открыты и устремлялись к небу, его глотка была перерезана.

— Майя. — Она почувствовала руку Джордана у себя на спине. — Не стоит…

Его предложение прервал всхлип, и девушка оглянулась, лишь чтобы почувствовать такой наплыв страха, от которого можно было потерять сознание. Парень стоял позади нее, с вытянутой рукой и выражением полного ужаса на лице.

С середины его груди торчало лезвие меча с черными звездами на рукоятке. Выглядел он причудливо, будто кто-то прицепил его или это была театральная бутафория.

Вокруг лезвия расплывалась кровь, пачкая перед куртки. Джордан издал еще один сдавленный всхлип и рухнул на колени, меч выскользнул из его тела, когда оборотень упал наземь и открыл вид на того, кто стоял позади.

За падшим телом ее друга стоял мальчишка с огромным черно-серебряным мечом и смотрел на Майю. Рукоять была скользкой от крови — на самом деле, кровь была повсюду, начиная с его светлых волос и заканчивая ботинками. Он был заляпан ей, словно стоял перед вентилятором, раздувающим алую краску. Его лицо расплылось в ухмылке.

— Майя Робертс и Джордан Кайл. Наслышан о вас.

Девушка присела, а Джордан скатился в бок. Она поймала его, кладя на свои колени. Ее тело будто онемело от ужаса, как если бы она лежала на ледяном дне Саунда. Джордан дрожал в ее руках, и она обхватила его за талию, из уголков его губ потекла кровь.

Майя подняла взгляд на стоящего перед ней парня. На одно мгновение ей показалось, что он вышел из одного из ее кошмаров о брате Даниэле. Они оба были красивы, но внешне сильно отличались. Кожа Даниэля была того же карамельного оттенка, что и ее, а этот парень выглядел так, будто его высекли изо льда. Белая кожа, острые и бледные скулы, светлые волосы, падающие на лоб. Его глаза были черными, как у акулы: безразличные и безжалостные.

— Себастьян, — сказала она. — Ты — сын Валентина.

— Майя, — прошептал Джордан. Ее ладони накрывали его грудь, они стали влажными от крови. Как и его футболка и песок под ними, песчинки слиплись от алой жидкости. — Не сиди… беги…

— Ш-ш… — Она поцеловала его в щеку. — С тобой все будет хорошо.

— Нет, не будет, — сказал Себастьян заскучавшим голосом. — Он умрет.

Девушка резко подняла голову.

—Заткнись, — прошипела она. — Заткнись, ты… тварь…

Он резко махнул запястьем — она никогда не видела, чтобы кто-то так быстро двигался, разве что Джейс — и кончик его меча уткнулся ей в горло.

—Тихо, нежить. Осмотрись, сколько мертвых тебя окружает. Думаешь, я не осмелюсь добавить к ним еще один труп?

Она сглотнула, но не уклонилась.

— Зачем? Я думала, ты воюешь с Сумеречными охотниками…

— Это довольно долгая история, — протянул Себастьян. — Достаточно сказать, что Лондонский Институт оказался чертовски хорошо защищен, и Претор поплатился за это. Я собирался убить сегодня кого-то. Но не был уверен, кого именно, когда проснулся утром. Люблю я утро. Оно открывает перед нами столько возможностей.

— Претор не имеет никакого отношения к Лондонскому Институту…

—О, тут ты ошибаешься. У них долгая история. Но это не важно. Ты права в том, что я воюю с нефилимами, что значит, что я также воюю с их союзниками. Это… — он махнул свободной рукой назад, чтобы указать на обгорелые руины за спиной, — …мое послание. И ты донесешь его за меня.

Майя начала качать головой, но почувствовала, как что-то схватило ее за руку — это были пальцы Джордана. Она опустила на него взгляд. Он был белее бумаги, его глаза всматривались в ее. «Умоляю, — говорили они. — Сделай, что он просит».

—Что за послание? — прошептала она.

— Что им стоит вспомнить своего Шекспира. «Не отдохну, не перестану биться, пока мне очи не закроет смерть иль рок не даст исполнить меру мщенья» — Ресницы задели его окровавленную щеку, когда он подмигнул. — Передай всей нежити. Я жажду мести и добьюсь своего. Так я поступлю с каждым, кто вступит в союз с Сумеречными охотниками. У меня нет проблем с твоим видом, если, конечно, вы не последуете за нефилимами в битву. В этом случае, вы послужите пищей для меча моего и моей армии, пока последний из вас не исчезнет из этого мира. — Он опустил кончик меча, задевая пуговицы ее рубашки, будто намеревался срезать ее с тела. Парень продолжал ухмыляться, когда отводил клинок в сторону. — Как думаешь, можешь запомнить такое послание, волчица?

— Я…

— Конечно, можешь, — сказал он, посматривая на тело Джордана, замершее в ее руках. — Кстати, твой парень мертв, — добавил Себастьян. Он засунул меч в ножны на поясе и ушел, поднимая облака пепла на своем пути.

Магнус не бывал в Охотничьей Луне со времен сухого закона. Это место, где подавали спиртное и примитивные собрались незаконно выпивать. Когда-то в 1940-х годах он был захвачен нежитью, и с тех пор уже обслуживал только такую клиентуру — преимущественно оборотней. Он был потрепанным уже тогда и таким же остался: пол был покрыт слоем липких опилок. Здесь был деревянный бар с покрытой пятнами столешницей, отмеченной десятилетиями колец, оставленных влажными стаканами и длинными царапинами от когтей. Стремный Пит, бармен, был занят подачей колы Бэту Веласкесу, временному вожаку Манхэттенской стаи Люка. Магнус искоса посмотрел на него.

— Ты что это, разглядываешь нового предводителя волчьей стаи? — поинтересовалась Катарина, зажатая в темной кабинке рядом с Магнусом; ее посиневшие пальцы сжимали стакан с холодным чаем Лонг-Айленд. — Я думала, что после Вулси Скотта ты перестал западать на оборотней.

— Я не разглядываю его, — надменно возразил Магнус. Бэт был довольно хорош собой, конечно если вам нравятся парни с квадратной челюстью и широкими плечами. Но Магнус был погружен в раздумья. — Мои мысли были заняты другим.

— Что бы там ни было, не делай этого! — сказала Катарина. — Это плохая идея.

— И к чему ты это сказала?

— Потому что у тебя только такие идеи и бывают, — ответила она. — Я давно тебя знаю, и абсолютно уверена в этом. Если ты планируешь снова стать пиратом, то это скверная идея.

— Я не повторяю своих ошибок, — обиженно сказал Магнус.

— Ты прав. Твои новые ошибки гораздо хуже, — ответила Катарина. — Правда, не делай этого, что бы там ни было. Не возглавляй восстание оборотней, не делай того, что случайно может привести к апокалипсису, не выпускай личную линию блесков и даже не пытайся продать ее Сефоре.

— Последняя идея заслуживает внимания, — отметил Магнус. — Но я не собираюсь менять профессию. Я думал о...

— Алеке Лайтвуде? — усмехнулась Катарина. — Я не видела никого, на кого ты западал так, как на этого парня.

— Ты не всегда знала меня, — нерешительно возразил Магнус.

— Я тебя умоляю, ты заставил меня взяться за эту работу с порталом в Институте, чтобы самому не видеть его, а затем все равно явился, чтобы просто попрощаться. И не отрицай этого, я видела тебя.

— Я не отрицаю ничего. Я пришел попрощаться, и это было ошибкой. Мне не стоило этого делать, — Магнус отпил от своего напитка.

— О, ради всего святого! — воскликнула Катарина. — В чем дело, Магнус? Я еще никогда не видела тебя таким счастливым, как с Алеком. Обычно, когда ты влюблен, ты жалок. Посмотри на Камиллу. Я ненавидела ее. Рагнор ненавидел ее…

Магнус опустил голову на стол.

— Все ненавидели ее, — продолжила Катарина безжалостно. — Она была хитрой и подлой. И твой бедный милый парень был обманут ею; неужели это действительно стоящая причина, чтобы разорвать совершенные отношения? Это как натравливать питона на кролика, а потом злиться, что кролик проиграл.

— Алек не кролик. Он сумеречный охотник.