— Джейс, — позвала она.

Он опустил руки.

— Посмотри на стену позади тебя, — сказал он ровным голосом.

Она обернулась и уставилась на стену. Позади нее, там, где он прижал руки, были одинаковые вмятины в виде ладоней.

Королева Летнего Двора лежала на ее кровати и смотрела на каменный потолок своей спальни. Он был увит решеткой сорванных идеальных алых роз с целыми шипами. Каждую ночь они увядали и умирали, и каждое утро их заменяли свежими.

Фейри мало спали, а еще реже им снились сны, но Королеве нравилась ее удобная кровать. Это был широкий высеченный камень, покрытый периной, бархатом и гладким атласом.

— Вы когда-нибудь, — спросил парень, лежащий в постели рядом с ней, — укалывались шипом, ваше высочество?

Она повернулась, чтобы посмотреть на Джонатана Моргенштерна, растянувшегося на подушках. Хоть он и просил называть его Себастьяном, что она уважала — фейри никогда не разглашают свои настоящие имена. Он лежал на животе, положив подбородок на скрещенные руки, и даже в тусклом свете были видны рубцы на его спине.

Королеву всегда очаровывали Сумеречные Охотники — наполовину ангелы, как волшебный народ; конечно же, должно быть родство между ними — но она никогда не думала, что найдется тот охотник, которого она сможет выдержать более пяти минут. До Себастьяна. Он был самым необычным из всех людей, особенно среди Сумеречных Охотников.

— Не так часто, как вы произносите колкости, мой дорогой, — сказала она. — Я бы не хотела, чтобы меня называли «ваше высочество», только «леди» или «миледи», если вы не против.

— А вы ведь не возражаете, когда я называю вас «красавицей» или «моя прекрасная леди», — в его тоне не было слышно раскаяния.

— Хмм… — сказала она, проведя своими тонкими пальцами по его серебристым волосам. У него был прекрасный цвет для смертного: волосы как сталь, глаза как оникс. Он напоминал его сестру, с одной лишь разницей — Клэри не столь элегантна. — Ты выспался?

Он перевернулся на спину и улыбнулся ей.

— Думаю, не совсем.

Она наклонилась поцеловать его, и он провел двумя пальцами по ее рыжим волосам. Он посмотрел на локоны — алые на фоне израненных костяшек его пальцев, коснулся завитка у щеки. Прежде, чем она могла произнести еще хоть слово, раздался стук в дверь спальни.

Королева откликнулась:

— Ну что там еще? Если это не дело первой важности, то уходите, не то противном случае станете кормом для русалок.

Дверь отворилась, в комнату вошла одна из придворных дам — Кайли Уайтвиллоу. Пикси. Она сделала реверанс и сказала:

— Миледи, Мелиорн здесь, чтобы поговорить с вами.

Себастьян изогнул бледную бровь:

— Работа Королевы никогда не заканчивается.

Королева зевнула и встала с кровати.

— Приведите его, — сказала она. — И принесите мне один из моих халатов, здесь прохладно.

Кайли кивнула и покинула комнату. Мгновение спустя вошёл Мелиорн и склонил голову. Если Себастьян и считал странным, что Королева приветствует своих придворных, стоя голой в спальне, то он не высказал вслух своих ироничных замечаний. Смертная женщина была бы смущена, и, возможно, попыталась бы прикрыться, но Королева была королевой, бессмертной и гордой — она знала, что великолепна без одежды, так же как и в ней.

— Мелиорн, — сказала она. — У вас есть новости от нефилимов?

Он выпрямился. Мелиорн надел, как и всегда, белую чешуйчатую броню. Глаза у него были зелёные, а волосы очень длинные и черные.

— Миледи, — сказал он и посмотрел на Себастьяна, который сидел на кровати, закутанный в одеяло до талии. — У меня много новостей. Наши новые силы Темных были размещены в крепости Эдема. Они ждут дальнейших распоряжений.

— А нефилимы? — спросила Королева, когда Кайли вернулась в комнату, неся халат, сотканный из лепестков лилий. Она держала его, пока Королева проскользнула в рукава, завернувшись в шелковую белизну.

— Дети, которые сбежали из Лос-Анджелевского Института, достаточно рассказали о том, что за всеми этими нападениями стоит Себастьян, — слегка недовольным тоном отозвался Мелиорн.

— Они бы догадались об этом в любом случае, — сказал Себастьян. — У них есть прискорбная привычка винить во всем меня.

— Вопрос в том, узнали ли они наших людей? — вопросила Королева.

— Нет, — ответил Мелиорн с удовлетворением в голосе. — Дети решили, что среди нападавших были только Омраченные.

— Это впечатляет, учитывая наличие крови фейри у этого мальчишки Блэкторна, — сказал Себастьян. — Можно ли было догадаться, что они будут благосклонны к нему. Но, так или иначе, что вы собираетесь делать с ним?

— В нем есть кровь фейри, он наш, — сказал Мелиорн. — Гвин требует, чтобы он присоединился к Дикой Охоте. Он будет направлен туда, — он обратился к Королеве. — Нам необходимо больше воинов, — сказал он. — Институты пустеют: нефилимы убегают в Идрис.

— Что там с Нью-Йоркским Институтом? — резко спросил Себастьян. — Что насчет моего брата и сестры?

— Клэри Фрэй и Джейс Лайтвуд были отправлены в Идрис, — ответил Мелиорн. — Мы не можем попытаться вернуть их, не выдав себя.

Себастьян коснулся своего браслета. Королева давно заметила за ним данную привычку: он делал это, когда был зол и старался не выдать своего гнева. На металле была вытеснена надпись на древнем человеческом языке: «Если не могу склонить Рай — Преисподнею воздвигну».

— Они нужны мне, — потребовал Себастьян.

— И ты их получишь, — отозвалась Королева. — Я не забыла о нашем уговоре. Но ты должен иметь терпение.

Себастьян растянул губы в улыбке, которая не затронула его глаз.

— Мы, смертные, можем быть очень нетерпеливыми.

— Ты не простой смертный, — произнесла Королева, и повернулась к Мелиорну. — Мой рыцарь, — сказала она. — Что вы посоветуете своей Королеве?

— Нам необходимо больше солдат, — ответил Мелиорн. — Мы должны взять еще один Институт, и больше оружия нам тоже бы не помешало.

— Мне казалось, что ты сказал, будто все Сумеречные охотники в Идрисе? — сказал Себастьян.

— Не совсем, — ответил Мелиорн. — В некоторых городах эвакуировали больше нефилимов, чем ожидалось — однако, сумеречные охотники Лондона, Рио-де-Жанейро, Каира, Стамбула и Тайбэя остались. Мы должны захватить, по крайней мере, еще один Институт.

Себастьян улыбнулся. Это была улыбка, которая не превращала его лицо в нечто красивое, а жестокая маска, подобная оскалу Мантикоры.

— Тогда я буду вынужден захватить Лондон, — произнес он. — Если это не идет в разрез с вашими пожеланиями, моя Королева.

Она не смогла сдержать улыбки. Прошло так много столетий с тех пор, как смертный любовник заставлял ее улыбаться. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, и почувствовала, как его руки скользят по лепесткам ее халата.

— Захвати Лондон, любовь моя, и пролей кровь, — сказала она. — Считай это моим подарком.

— Ты в порядке? — осведомился Джейс о самочувствии Клэри наверно уже в сотый раз. Она стояла на крыльце дома Аматис, частично освещенная огнями из окон.

Джейс стоял ниже на ступень, засунув руки в карманы, словно боясь выпустить их наружу.

Он долгое время смотрел на вмятины, которые он прожег на стене магазина, прежде чем опустить футболку вниз и практически вытолкнуть Клэри на многолюдную улицу, как будто ей не следовало быть с ним наедине. Он молчал всю оставшуюся часть пути, его губы превратились в тонкую линию.

— Я в порядке, — заверила она его. — Слушай, ты прижег стену, не меня, — она специально закружилась, как будто демонстрировала новый наряд. — Видишь?

Его глаза потемнели.

— Если бы я причинил тебе боль…

— Ты не сделал этого, — сказала она. — Я не настолько хрупкая.