— Вы знаете, кто мы, — сказал Джейс. Это был не вопрос. — Кто такая Клэри.

— Мир Сумеречных тесен, — произнесла Диана, переводя взгляд с одного на другого. — Я состою в Совете. Я видела, как ты давала показания, дочь Валентина.

Клэри с сомнением посмотрела на клинок.

— Я не понимаю, — проговорила она. — Валентин никогда бы не бросил меч Моргенштерна. Откуда он у вас?

— Его жена продала, — ответила Диана. — Моему отцу, когда тот владел магазином еще до Восстания. Он принадлежал ей. Теперь он должен быть твоим.

Клэри вздрогнула.

— Я видела двух мужчин, носящих большую версию этого меча, и обоих я ненавидела. В этом мире больше нет Моргенштернов, посвятивших себя чему-то, кроме зла.

— Есть ты, — произнес Джейс.

Она взглянула на него, но его лицо осталось непроницаемым.

— Все равно я не могу его себе позволить, — сказала Клэри. — Он из золота, черного золота, и адамаса. У меня нет денег для такого оружия.

— Я отдам тебе его, — сказала Диана. — Ты права, что люди ненавидят Моргенштернов. Рассказывают о том, что мечи были созданы, чтобы содержать в себе смертельную магию, чтобы убивать сразу тысячи людей. Но, конечно же, это всего лишь истории, в них никакой правды, но все же это не та вещь, которую я смогла бы продать в другом месте. Или которую обязательно захотят. Он должен перейти в хорошие руки.

— Я не хочу его, — прошептала Клэри.

— Если ты отступишься от него, то дашь ему власть над собой, — произнесла Диана. — Возьми его, перережь им горло своего брата и верни честь своему роду.

Она пододвинула меч на прилавке в сторону Клэри. Не говоря ни слова, девушка подняла его, рука сомкнулась вокруг навершия, и она обнаружила, что оно соответствует ее ладони — подходит настолько точно, будто он был изготовлен для нее. Несмотря на сталь и драгоценные металлы в конструкции меча, в руке он казался легким как перышко. Она подняла его вверх, вдоль лезвия сверкнули черные звезды, на стали вспыхнул свет, словно пробежавший огонь.

Клэри подняла взгляд и увидела, как Диана что-то поймала в воздухе: проблеск света, обернувшийся листом бумаги. Она начала его читать, от сосредоточенности ее брови сошлись на переносице.

— Во имя Ангела, — произнесла она. — На Лондонский Институт напали.

Клэри чуть не выронила меч. Она услышала, как Джейс позади нее втянул воздух.

— Что? — переспросил он.

Диана подняла глаза.

— Все в порядке, — сказала она. — Видимо, на Лондонском Институте лежит особая защита — то, о чем даже Совету неизвестно. Есть несколько раненых, но никто не убит. Войска Себастьяна были отражены. К сожалению, также не удалось поймать или убить никого из Омраченных. — Пока Диана говорила, Клэри поймала себя на мысли, что владелица магазина носит белые траурные одежды. Она кого-то потеряла в войне Валентина? В нападениях Себастьяна на Институты?

Сколько крови было пролито руками Моргенштерна?

— Мне… мне жаль, — выдохнула Клэри. Она видела Себастьяна, отчетливо видела его у себя в голове: красные одежды и красная кровь, серебристые волосы и серебряный меч. Она отшатнулась.

Внезапно на ее руке оказалась ладонь, и она поняла, что вдыхает холодный воздух. Каким-то образом она оказалась снаружи оружейного магазина, на улице, полной людей, а рядом с ней стоял Джейс.

— Клэри, — говорил он. — Все в порядке. Все хорошо. Лондонские Охотники, они спаслись.

— Диана сказала, что они были ранены, — сказала она. — Много крови пролилось из-за Моргенштернов.

Он посмотрел на клинок, который она по-прежнему сжимала в правой руке, пальцы на рукояти побелели.

— Ты не должна брать меч.

— Нет. Диана права. Если я буду бояться всего, что связано с Моргенштернами, то это… это даст Себастьяну власть надо мной. А именно этого он и добивается.

— Согласен, — произнес Джейс. — Вот, почему я принес тебе это.

Он протянул ей ножны из темной кожи, обработанной узором серебристых звезд.

— Нельзя разгуливать по улицам с обнаженным оружием, — добавил он. — Точнее, ты можешь, но на нас будут косо смотреть.

Клэри взяла ножны, скрывавшие лезвие, и сунула их за пояс, прикрыв пальто.

— Так лучше?

Он откинул прядь ее рыжих волос с лица.

— Это твое первое настоящее оружие, которое принадлежит именно тебе. Имя Моргенштерна не отвратительно, Клэри. Это старое прославленное имя Сумеречного охотника, известное сотни лет назад. Утренняя звезда.

— Утренняя звезда — это не звезда, — проворчала Клэри. — Это планета. Мы проходили это на уроке астрономии.

— Образование примитивных печально прозаично, — произнес Джейс. — Посмотри, — сказал он и показал наверх. Клэри смотрела, но не на небо. Она смотрела на него: на солнце в его светлых волосах, контуры губ, когда он улыбался. — Задолго до того, как люди узнали о планетах, они считали, что в ткани ночи зияют яркие дыры. Звезды. И они знали, что одна поднималась на востоке, во время восхода, и назвали ее утренней звездой, приносящей свет, вестником рассвета. Разве это плохо? Приносить в мир свет?

Клэри порывисто потянулась вверх и поцеловала его в щеку.

— Ну, ладно, — сказала она. — Это более поэтично, чем на уроке астрономии.

Он опустил руки и улыбнулся ей.

— Хорошо, — сказал он. — А сейчас мы займемся тоже кое-чем поэтичным. Пошли. Я кое-что тебе покажу.

Саймона разбудили холодные пальцы на висках.

— Открой глаза, Светоч, — проговорил нетерпеливый голос. — У нас нет целого дня.

Саймон с таким проворством выпрямился, что человек напротив него с шипением отскочил назад. Парень осмотрелся. Его по-прежнему окружали прутья клетки Морин, которая все так же находилась внутри загнивающего номера отеля «Дюмор». Напротив него стоял Рафаэль. На нем была застегнутая на все пуговицы белая рубашка и джинсы, на горле посверкивало что-то золотое. До сих пор Саймон видел его только опрятным и приглаженным, будто он собирался на деловую встречу. Сейчас же его темные волосы спутались, белая рубашка была порвана и запачкана грязью.

— Доброе утро, Светоч, — произнес Рафаэль.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнул Саймон. Он чувствовал отвращение, досаду и злость. И на нем по-прежнему была раздутая рубашка. — Сейчас действительно утро?

— Ты спал, сейчас проснулся — значит, утро. — Рафаэль казался до неприличия веселым. — А что касается того, что я здесь делаю: я пришел за тобой, конечно.

Саймон прислонился к прутьям клетки.

— Что ты имеешь в виду? И как ты сюда попал?

Рафаэль с жалостью посмотрел на него.

— Клетка отпирается снаружи. Так что мне было достаточно легко попасть внутрь.

— Дело в одиночестве и тяге к панибратскому общению или что? — поинтересовался Саймон. — В нашу последнюю встречу, ты попросил меня стать твоим телохранителем, а когда я отказался, ты ясно дал понять, что если я когда-нибудь потеряю Метку Каина, ты меня убьешь.

Рафаэль улыбнулся ему.

— Значит, наступил черед убийства? — спросил Саймон. — Хочу заметить, не очень умно. Тебя, наверняка, поймают.

— Да, — задумчиво проговорил Рафаэль. — Морин очень расстроится твоей кончине. Однажды я только затронул тему продажи тебя каким-то недобросовестным магам, и она не была довольна. Это было несчастьем. Благодаря исцеляющим способностям, кровь Светоча стоит очень дорого. — Он вздохнул. — Такая возможность. Увы, Морин слишком глупа, чтобы смотреть на вещи с моей точки зрения. Она с большей готовностью будет держать тебя здесь, одетого как куклу. Но с другой стороны, она же безумна.

— Ты такие вещи говоришь о своей королеве вампиров?

— Было время, когда мне хотелось, чтобы ты умер, Светоч, — охотно поделился Рафаэль, как будто рассказывал Саймону о том, что когда-то хотел купить ему коробку шоколадных конфет. — Но у меня нашелся более важный враг. Мы с тобой на одной стороне.