— Тут ты, батенька мой, абсолютно прав: может быть так и эдак, — с улыбкой ответил Пилкин. — О сигнале с мыса пойду доложу командиру корабля.

Дым на Бабушкиной горе насторожил весь Петропавловск. Люди приостановили работы. Теряясь в догадках, они находились в томительном неведении. Солдаты, матросы, портовые рабочие смотрели на серый столб дыма, с нетерпением ожидая дополнительного сигнала.

На «Аврору» прибежал запыхавшийся посыльный. Он передал вахтенному офицеру распоряжение Завойко: генерал вызывал командира корабля с офицерами к себе, в губернскую канцелярию. Вестовые замахали с фрегата флажками, созывая командиров морской азбукой к Изыльметьеву…

Губернатор Камчатки, облаченный в парадный мундир, вел себя так, словно собирался на смотр торжественного марша. Ему понравилось, что на сбор командиров потребовалось не более пятнадцати минут.

— Господа, — спокойно произнес Завойко. — Я не хочу, чтобы в Петропавловске кто-то поддался преждевременной панике. Пример выдержки и самообладания, надеюсь, покажете вы. Возможно к Камчатке подходит торговое судно Российско-американской компании или наш поенный корабль. И тот и другой нам встретить будет приятно. Но вполне допустимо, что к бухте приближается враг.

А посему не будем терять зря времени и начнем действо-вать с упреждением.

Завойко только двое суток назад собирал этих же людей в канцелярии и подробно знакомил их со своим прожектом обороны Петропавловска. Тогда же были определены некоторые командиры батарей, стрелковых отрядов и их помощники, по командам распределен весь личный состав военнослужащих. Отдельную группу составляли волонтеры — рабочие и служащие порта, охотники-камчадалы, прибывшие из окрестных селений. Все, казалось, до мелочей учел в своем прожекте обороны губернатор. Шесть десятков человек, в основном штатских, Завойко определил в команду для тушения пожаров в городе.

— Если это окажется вражеский корабль, — продолжал генерал, — нам нужно быть готовым к бою. Напоминаю, господа, наше размещение.

Для авроровцев и офицеров, недавно прибывших из Сибири, отдельные фамилии прозвучали впервые.

— Батарея номер один — Сигнальная, — сообщал Завойко. — Командир капитан-лейтенант Петр Федорович Г аврилов.

— Я! — отозвался офицер и встал.

Губернатор дал знак сесть.

— Помощник командира батареи прапорщик Семен Петрович Самохвалов.

— Я!

Завойко напомнил всем, что Сигнальная батарея — аванпост порта, на которой из пяти орудий два бом-бических. Она, по мнению губернатора, представляет в бою немалую силу. Далее он остановился на самой крупной, одиннадцатипушечной, батарее, расположенной на Кошечной косе, у южной оконечности порта. Командиру батареи лейтенанту Дмитрию Петровичу Максутову и его помощнику гардемарину Владимиру Алексеевичу Давыдову сказал, что, если их оборонный пункт враг разрушит, защитникам Петропавловска придется очень трудно.

— Под третьим номером будем считать Перешеечную батарею, — сказал Завойко. — Ее командир — лейтенант Александр Петрович Максутов, помощник — прапорщик Николай Сергеевич Можайский. Итак, господа, прошу не путать: у нас два лейтенанта Максутовых, оба Петровичи, оба князья и оба командиры батарей. — Сделав паузу, губернатор продолжил — Батарею Красного Яра

(она же Кладбищенская) будем считать номером четыре. Командир — мичман Василий Иванович Попов, помощник — гардемарин Гавриил Николаевич Токарев, оба авроровцы.

О батарее из пяти медных пушек, размещенной в центре порта, Завойко сказал коротко:

— Не будем брать ее во внимание. В бою фальконеты пользы не принесут. Ее оставим без прислуги и условно назовем батареей номер пять.

Присвоив последующие номера — шесть и семь — батареям, расположенным у северной окраины порта, близ Култушного озера, губернатор назвал их командиров — инженер-поручик Карл Янович Гезехус и капитан-лейтенант Василий Кондратьевич Кораллов. Завойко подчеркнул, что в силу своего расположения две последние батареи не могут действовать в бою совместно с другими, также как и первые не сумеют им помочь, если вражеские корабли окажутся севернее порта.

— На кораблях «Аврора» и «Двина», — сказал губернатор, — экипажи будут действовать по указанию своих командиров, кроме лиц, определенных в другие команды. Для отражения возможного десанта противника назначены два стрелковых отряда, куда входят и волонтеры. Их возглавят мичман с «Авроры» Дмитрий Васильевич Михайлов и наш полицмейстер Михаил Дмитриевич Губарев. Командиров кораблей обязываю создать дополнительные отряды из моряков, которые, если потребуется, должны быть посланы на сушу. Господин Тироль Михаил Петрович временно будет при мне.

Завойко замолчал. Он всматривался в лица присутствующих. Страха ни у кого не было, не заметил он и растерянности. «А кто там выпячивает голову? — Василий Степанович узнал Арбузова. — Почему помощник еще не отбыл в разъезд? Ах, да, он докладывал, что бот отправится сегодня».

— У кого есть вопросы? — спросил губернатор.

— Позвольте! — подал голос Арбузов.

— Слушаю.

В этот момент резко распахнулась дверь и в ее широком проеме появился фельдфебель Спылихин. Представившись по-уставному, он доложил, что к Авачинской губе приближается эскадра иностранных кораблей.

— С нами крестная сила! — взмолился поп Георгий, неизвестно кем приглашенный на совещание.

На скулах Завойко нервно заиграли желваки. Командиры беспокойно завертели головами. В помещении послышался легкий ропот. Губернатор первым взял себя в руки.

— Чьи корабли? — спросил он, сдерживая волнение.

— Не могу знать, ваше превосходство! — ответил фельдфебель. — По сигналу с Бабушки ясно только, что не наши, неприятельские, стало быть.

— Понятно, — как можно спокойнее произнес Завойко. — Ты свободен, Спылихин. Ступай.

— Есть! — по-морскому вместо сухопутно «-Слушаюсь!» ответил фельдфебель и проворно исчез за дверью.

— Так на чем же мы остановились? — Губернатор старался казаться не расстроенным. Увидев возвышавшегося над всеми Арбузова, вспомнил — Ах, да, на вопросах. У кого они возникли, прошу остаться после совещания.

Арбузов сел. Завойко смотрел на командиров. Минутное замешательство прошло. Однако лица не были похожими на те, которые он видел до появления в канцелярии фельдфебеля. В них губернатор по-прежнему не заметил испуга, но появилось нечто другое — сосредоточенность, серьезная озабоченность. Губернатор решил не терять времени.

— Вижу, господа, по вашим мужественным лицам решимость подтвердить славу русского оружия, — торжественно произнес он. — При ветре не далее как часа через полутора неприятель можеть объявиться в Авачинской губе. Верю, достойно встретим врага, какова ни была бы его сила. У нас ныне достаточно пушек и зарядов к ним. Под ружье в порту собирается девятьсот человек. А храбрости и отваги русским людям не занимать.

В ответ уверенные кивки, одобрительные взгляды. Губернатор закончил совещание спокойным тоном, словно отправлял командиров на очередные учения:

— Прошу разойтись по местам и приготовиться к обороне. С Богом, господа офицеры!

В помещении остались Арбузов, поручик Губарев и отец Георгий. Завойко, уверенный, что священник задержался, чтобы осведомиться о церковной пропаже, обратился к нему первому:

— Не нашли, батюшка, пока злоумышленников. Но господин Губарев на чей-то след напал. Даст Бог, возвратим ценности в храм божий.

Священник отрицательно помотал головой:

— Нет, сын мой, не за тем я в горький час к тебе обращаюсь. Бада великая к нам подходит. Хочу спросить: какую службу божью я сумею сослужить, коль битва кровавая разыграется?!

Губернатор, не ожидая такого оборота, удивленно посмотрел на хилую фигуру священника.

— Ваше оружие, отец Георгий, слово божье, — нашелся Василий Степанович. — Им и вдохновляйте воинов на ратные подвиги в сражениях жарких.

— Благодарствую! — Священник, видимо, только и ожидавший от губернатора такого совета, низко поклонился. — И мной оказанное ободряющее слово поможет матросикам и солдатикам драться с ворогом не жалея живота своего. Премного благодарствую!