- Старый осел! – подлил масла в огонь Матвей Петрович.

      - Даже идиоту ясно – это я!.. Я даю этому бандиту возможность использовать свое служебное, блин, положение в целях личного обогащения! Он без меня на свою генеральскую пенсию давно говно бы жрал в своих подмосковных богадельнях. И ведь, заметь, продает то, что ему не принадлежит! Жаден патологически... Скоро на кладбище, а он все хапает и хапает! Всю страну растащили, ворюги! – возмутился Пронькин, явно не причисляя себя к этой немалочисленной, надо заметить, категории граждан.

      - Важный, наверное, был? – вновь проявил свое знание человеческой породы Матвей Петрович.

      - А ты как думаешь?! Щеки раздувал, философствовал. Секретаршу его помнишь, уродину?

      - Ну как же ее забудешь? Все еще работает? А может он извращенец, Марлен? Знаешь, бывают мужики – нормальные бабы их не интересуют, а вот такие...

      Телефонный звонок не дал ему закончить мысль – это был хозяйский мобильный. Пронькин посмотрел на дисплей, и брови его удивленно поползли вверх.

      Номер не был зарегистрирован в его личном телефонном списке, что практически исключало возможность таких звонков. На его личный телефон был  прямой доступ только для крайне ограниченного круга абонентов. Все остальные звонки круглосуточно шли через службу безопасности. Ошибочный набор тоже исключался. Тем не менее факт оставался фактом – телефон настойчиво продолжал трезвонить.

      Пронькин очнулся и передал телефон своему помощнику:

      - Ну-ка послушай ты, кто там еще?

      Удивленный не меньше Пронькина Матвей Петрович бережно взял драгоценный телефончик в левую руку и аккуратно нажал кнопку приема пальцем правой.

      - Слушаю, – вполголоса сказал он и стал слушать.

      Продолжалось это недолго. Затем он, плотно прижав трубку к бедру, сказал удивленно уставившемуся на него Пронькину:

      - Тебя, Марлен.

      - Догадываюсь, что меня! Кто?

      - Говорит, что школьный товарищ.  Фамилия – Кротов.

      - Кротов, Кротов? Ну, был такой. Володька Кротов. А номер откуда знает?

      - М-м?

      - Не мычи, дай сюда телефон.

      Пронькин взял телефон, поднес к уху и недовольно пробурчал:

      - Володя, ты что ли?

      - Здравствуйте, Марлен Марленович, – поздоровалась «трубка» приятным, но совершенно незнакомым баритоном. – Извините за небольшую мистификацию, но согласитесь – человек Вашего масштаба неохотно разговаривает с незнакомцами...

      - Позвольте, позвольте, – опешив, произнес Пронькин, – так вы не Кротов? Тогда, видите ли, нам с вами не о чем...

      - К сожалению, нет, – быстро перебил незнакомец, – но я прошу вас не давать отбой и... серьезно отнестись к моему звонку. Думаю, вам будет очень! – он сделал ударение на слове «очень», – повторяю – очень  интересно то, что я предложу. Да-да, не удивляйтесь – у меня деловое предложение. Прошу только выслушать меня внимательно. А уж потом, уважаемый Марлен Марленович, вы сами и примите решение как поступить.

      - Да кто вы такой, черт возьми? – желание немедленно прекратить разговор боролось в Пронькине с заурядным любопытством. Да и глупо было теперь, когда выяснилось, что незнакомец каким-то образом имеет возможность взломать все эти хваленые степени защиты и запросто вторгнуться в его жизнь, которую Пронькин с некоторых пор оградил всеми самыми современными средствами и методами от несанкционированного вмешательства. Его одолевали сомнения.

 Поколебавшись, он спросил:

      - Почему вы уверены, что мне будет интересно с вами разговаривать?

      - Ну вот... я вижу, вас заинтриговал мой звонок, – проявляя завидные способности в области психоанализа, удовлетворенно произнес незнакомый голос. – Я и не сомневался. И это правильно! Деловой человек обязан проверять все предложения. Отвечаю в порядке поступления вопросов. Называйте меня... – он на секунду замялся, – а вот так и называйте – Кротов, Владимир Константинович Кротов. Ведь так же звали вашего школьного приятеля, которого... напомните... в девятом? Нет, конечно, в десятом... ну да, в десятом классе вместе с Марликом Пронькиным чуть не исключили из школы за взрыв, устроенный в химическом кабинете? Самодельную бомбочку из смеси селитры с марганцем, серой и активированным углем вы собирались подложить под автомашину директора школы Василия Афанасьевича Остроумова.

 Удивить Пронькина было отнюдь непросто, но тут и он изумился:

      - Откуда вы...

      - Это совсем несложно, если учесть профиль той организации, на которую я работаю, – перебил его голос. – Поверьте, никакой мистики.

 Незнакомец перебивал уж слишком бесцеремонно и часто – похоже, ему было известно, что скажет собеседник в следующую секунду. Пронькину стало слегка не по себе. А тот, видимо, освоившись, – стремительно это как-то получилось, – с отчетливой наглецой в голосе продолжал:

      - Вы уже наверняка догадались с кем имеете дело? Ну, не конкретно с кем – имя, фамилия... Я имею в виду: с представителем какой фирмы вы сейчас разговариваете?

      «ФСБ, что ли? Они любят такие штуки... Ну конечно они. Кто ж еще? Подняли, суки, личное дело, там строгач с занесением. Правильно, мы с Володькой тогда строгачем с занесением по комсомольской отделались. Надо же, и не лень им этой херней заниматься. Детский сад, ей богу. Надо позвонить Валентину. У них совсем там крышу снесло! Просто об-наг-ле-ли!» – закрутилось в голове у Пронькина. Он даже успокоился.

      - Совершенно верно, Марлен Марленович, – отвечая на его мысли, булькнула «трубка». – Мы любим такие вот эффектные штучки. Вы вот, наверно, думаете, детский сад какой-то? Но, уверяю, в скором времени будет возможность убедиться, что мы жутко серьезными делами занимаемся... – он сделал небольшую паузу и добавил: – ...и суммами тоже, вполне серьезными, оперируем. Да, кстати, Валентину Гавриловичу Безбородько звонить без толку...

 Пронькин вздрогнул – вот этого в личном деле не было. Да кто это, черт подери, такой? – помянул он черта уже второй раз за последние три минуты. – Ясновидец хренов! Надо кончать этот треп.

      - Знаете что... -э-э...

      - Владимир Константинович, – явно издеваясь, услужливо под-сказала «трубка».

      - Хорошо, – еле сдерживая гнев, проскрежетал зубами Пронькин, – пусть будет Владимир Константинович... Я не знаю что у вас за «фирма», я не знаю кто вы такой и, поверьте, не очень-то горю желанием узнать! Мне, в сущности, все равно! Но если у вашей «фирмы» ко мне, как вы выразились, есть деловое предложение, то будьте добры, потрудитесь записаться на прием в секретариате. Там назначат время, выслушают и, если ваше предложение заинтересует моих помощников, и они решат, что требуется мое личное участие, то я с превеликим удовольствием приму любого представителя вашей организации, включая вас лично. А сейчас... извините, занят...

      - Печально, Марлен Марленович, очень печально, –  расстроилась «трубка».

      - Что печально? – оторопел Пронькин.

      - Печально, что вы, как вы только что выразились, «не горите желанием»... Ну да бог с ним, с желанием, в конце концов. Разве я не сказал, почему не советую звонить вот так с бухты-барахты генералу Безбородько? – он помедлил. – Видимо, заговорился и забыл пояснить. Так вот, речь как раз о нем и пойдет. Точнее о дельце, которое вы с ним не далее, как четверть часа назад, столь продуктивно... я надеюсь, продуктивно? – издевательски спросил он и продолжил: – обстряпали у него в кабинете. Ну и не только об этом. Знаете, нам с вами есть о чем поговорить, и мне хотелось бы для начала сделать это неофициально. Но если все-таки предпочитаете, чтобы мы официально, как полагается, оформили беседу и всё такое... То можете не сомневаться… нет проблем! Только вам уж придется потрудиться к нам... Ну, подъехать... Адресок, надеюсь, знаете. Уж не обессудьте. Таков порядок. Ordnung, как любили говаривать наши коллеги из Восточного Берлина.