- Ага,.. это шантаж? – осенило, наконец, Марлена Марленовича.

      - Типун вам на язык! Зачем же так грубо… Нехорошее это слово. Мне его и произносить-то неприятно. Хотя, в проницательности вам не откажешь. Г-мм… Но я бы охарактеризовал мое предложение как желание помочь вам в возникших трудностях...

      - У меня нет никаких трудностей.

      - Марлен Марленович, – укоризненно произнесла ненавистная трубка, – вы же умный человек, ей богу... ведь знаете же, как бывает? Человек даже еще и не догадывается, а они уже появились. Живет себе, трудится, дела идут прекрасно, все в порядке – жена на морях-окиянах отдыхает, любовница опять же под боком, а проблема уже где-то зреет, незаметно, как болезнь, как раковая опухоль... Ой, извините, надеюсь, вы не мнительны? Нет? Догадываюсь по молчаливой реакции – нет, не мнительны. Ну да, вы же охотник! Закаленный человек. Так на чем я остановился? В общем, чем раньше о ней, о проблеме, узнать, тем быстрее и, что самое главное, эффективнее можно ее решить. Знаете сколько банкротств случалось попросту из-за того, что некоторые беспечные руководители не догадывались о глубоко скрытых проблемах и, соответственно, вовремя не спохватились? Вы мне еще спасибо скажете... когда-нибудь.

      - И... И каковы ваши требования… будут? – Пронькин почувствовал, что заикается, и ему стало стыдно.

      - Я?! Я ничего не хочу. Это, в некотором роде, вы, извиняюсь…

      - Что я?

      - Вы, Марлен Марленович, хотите...

      - Послушайте, перестаньте. К чему этот балаган? Я уже понял – возможно, вы действительно человек э-э... серьезный. Но поставьте себя на мое место – это еще надо проверить. Так дела не делаются. Мне нужны доказательства вашей… м-мм…  осведомленности. Так что нам лучше встретиться. Думаю, обо всем можно договориться.

      - Доказательства? – нахально перебил голос. – Ну да, ну да... Вы же человек деловой, просто так на слово поверить – не в ваших правилах. Правильно! Всегда требуйте доказательств. Как же это я сразу их не предъявил. Ну, в письменном виде позднее, а сейчас, разрешите, напомню, что было только что написано вашей драгоценной ручкой Кортье с черным фирменным сапфиром на макушке, «лимитед эддишн», той, что вы получили в подарок три года назад от одного известного бизнесмена и вашего, х-мм, соратника... Написано только что, собственноручно вами, в кабинете генерала Безбородько Валентина Гавриловича, на желтеньком листочке, который вы так ловко в корзину... Не перебивайте, прошу! Наслышан, наслышан о вашем зорком глазе. О вашей меткости легенды ходят. В глаз белке дробиной с двадцати шагов, чтобы шкурку не попортить. М-да... Так вот... там было написано – «5 за весь список». Правильно? – «трубка» снова радостно булькнула и продолжила: – По вашему красноречивому молчанию чувствую, что угадал. Угадал? А в списке... Продолжать?

      - Не надо, – не своим голосом сказал Пронькин.

      - Ну, хорошо, хорошо, согласен, не буду. Давайте по-взрослому, как некоторые у нас любят говорить. Итак, встречаться нам не стоит. Ну, ей богу, вы же занятой человек, Марлен Марленович. И мы, я уверен, вы догадываетесь, тоже не в бирюльки играем. Я думаю, так всем будет спокойнее, – продолжал куражиться незнакомец.

 Пронькин напрягался все больше и больше. Не узнавал себя. Гнев душил и, казалось, еще мгновение и он даст ему волю. Не то чтобы он был напуган, но, надо признаться, удивил его этот чекист. Хорошо подготовились, стервецы. Ничего не скажешь. И чует всё гад безошибочно. Не-ет, давно уже с ним так никто не разговаривал. С ним, с Проньиным Марленом Марленовичем, с его деньгами, связями, начиная от парламента, ети его в качель, и заканчивая их же вонючей конторой на Лубянке. Он даже мысленно поднял вверх палец, восхищаясь собой. С ним считаются даже члены правительства...

 «А каков этот-то, старый мудак! – вспомнил он Безбородько и передразнил: «Одни, одни!» Вот тебе и одни! Кабинет, блин, нашпигован спецтехникой... Свои же и понаставили прослушку. Они там все, как пауки в банке, друг на друга компромат день и ночь роют. Совсем обнаглели, суки!»

      - Марлен Марленович... Ау! Что-то вы примолкли. Понимаю вас, – опять угадав его состояние, сочувственно произнесла трубка. – Знаете что, вы бы лучше расслабились. Я же сказал – звонок неофициальный. И разговор наш неофициальный. Вы же неофициально предпочитаете все уладить, Марлен Марленович? – надавил он на «предпочитаете». – Я правильно понял?

      - Послушай, – переходя на «ты», попытался наехать Марлен Марленович, – а не боишься, если я свяжусь кое с кем из ваших. Ты же, как вижу, меня знаешь неплохо. Долго потел, наверное, изучал, уборщицу подкупил – бумажки из корзин таскать.

      - А, это вы про желтенькую бумажку-то? Ну, что вы, обижаете, – укоризненно проговорила «трубка». – Все гораздо проще... Уборщица – это предмет одушевленный. А значит, у нее имеется душа. Со всеми слабостями, присущими душам. Следовательно, если ее можно купить, то можно и перекупить. Логично? Поэтому мы там, где можно, предпочитаем иметь дело с предметами неодушевленными. Сейчас техника, знаете, как вперед шагнула... Открою маленький профессиональный секрет, полезное правило: всегда старайся свести к минимуму количество одушевленных участников любого дела. Вернее будет. А что касается «боюсь ли»? Что ж, вопрос уместный. Я бы сам на вашем месте попытался проверить собеседника «на вшивость», и поэтому не обижаюсь, ха-ха... Но спешу вас разочаровать, ответив честно и без колебаний, по-комсомольски: нет, не боюсь!

      - Самоуверенность не подведет?

      - Ну в самом-то деле, Марлен Марленович… это, осмелюсь утверждать, не самоуверенность, а глубокое знание ситуации и предмета. Меня вы не знаете и, что самое забавное, никогда не узнаете. Несмотря на наши будущие партнерские отношения... У нас ведь, в нашем ведомстве, тоже полная неразбериха. Кто чем занимается в свободное от основной работы время, кто на кого работает, кто на кого роет? Бардак, одним словом...

      - А я-то думал хоть у вас порядок.

      - Что вы, что вы! Взять, к примеру, вас. Думаете, что вы только у меня у одного засветились. У вас сколько связей в верхних, так сказать, эшелонах? Много. Вот и рассудите сами – на всех досье есть. Десятки, да что там – сотни, сотни сотрудников по крупицам собирали эти поистине бесценные документы. Из них много, ох, мно-о-го чего интересного о людях узнать можно. Чего только не бывает – кто с девчонками любит по баням шалить, кто в Африке слонов отстреливает, кто оружием приторговывает, а кто-то, поверите ли, самые настоящие гладиаторские бои для друзей устраивает. – Голос выдержал паузу. – Чего только для друзей не сделаешь. Ха-ха... Безгрешных людей нет, – «трубка» вздохнула, –  ну да бог им судья... Вы в бога верите, Марлен Марленович? Нет – то, что вы церковь посещать начали, это не секрет... Секрет в том, что на самом деле скрыто там, в глубине человеческой черепной коробки, за семью печатями, хм... куда даже мы, при всей нашей технике, к сожалению, подобраться не можем...

      Голос вдруг из медово-издевательского превратился в звенящий и острый, как беговые коньки:

      - Пока не можем! Но будьте уверены – доберемся, непременно доберемся... А если не сумеем, то вложим туда – то, что надо вложим. Так вернее. Тогда и добираться не нужно будет. – Он на секунду умолк, потом, уже деловым тоном, подытожил: – Итак, я думаю не в ваших интересах пытаться меня пробить. Вы человек разумный и понимаете, что лучше договориться. Сотрудничать будем?

      - Так и будем по телефону?

      - Так и будем.

      - Хорошо. Что вы предлагаете? – Пронькин замялся. – Во сколько мне это обойдется?

      - Вот это совсем другая ботва! Извиняюсь... Таким образом, я предлагаю наше содействие. Назовем этот совместный проект, к примеру «Охрана конфиденциальности предприятия» или сокращенно, ОКП. Недурно звучит, а? О цене договоримся. Мы люди реальные и пилить сук, на котором сидим, не будем. Куда лучше распилить прибыль, правда?