19 россиян. Историю того, как они попали туда, превратившись из безденежных студентов и научных сотрудников, какими были в 1980-е годы, до почти беспредельно богатых людей, ещё предстоит исследовать в полном объёме, и этот рассказ может включать причину, по которой в сентябре 1994 года Ельцину было передано секретное американское коммуникационное оборудование.

До следующего сообщения от Занидеса прошла неделя. «Я не отпущу Сугру домой, не оставив поцелуя на его щеке», – сообщил он Марку. Позднее он добавил: «Сугру должен будет залезть в свой карман». Форма сделки становилась ясной: заплати некоторую сумму денег и признайся в чём-нибудь. Занидес внушал мне мысль, что я должен «подумать и прийти с чем-нибудь». Я не мог думать ни о чём, так как по наивности считал, что ни в чём не был виновен.

Через несколько дней Харрис, по подсказке Занидеса, появился с идеей.

– Можете ли Вы объяснить, почему демодулятор был описан как «Компьютер AS2250»? – спросил он.

Я рассказал, что потребовал, чтобы компания «Wideband Computers» вставила слово «компьютер» в описание демодулятора и обозначила его как «AS2250, управляемый компьютером», потому что на самом деле это и есть устройство, управляемое компьютером, и оно благодаря этому названию было квалифицировано как подлежащее применению нулевой импортной пошлины при ввозе в Ирландию. Человек в компании «Wideband Computers», который отправлял демодулятор, опустил слово «управляемый». Я объяснил это Марку.

Через несколько дней пришло краткое содержание досудебного соглашения. Я должен был признать некоторую свою вовлечённость в неправильную маркировку упаковки и уплатить 20000 долларов в качестве «федеральной реституции Соединённым Штатам». Я должен был также согласиться на дополнительное собеседование, проводимое агентами ФБР. Признание «некоторой вовлечённости во что-либо», которая не являлась преступлением, и уплата 20000 долларов представлялись мне затруднительными, но я с неохотой также воспринял необходимость столкнуться с ещё одним собеседованием, зная, как агенты ФБР интерпретировали мои предыдущие допросы.

– Это ближе всего к тому, что Вы получаете поцелуй в щёку от Занидеса, – посоветовал Марк.

После некоторого обдумывания я принял сделку.

Согласно этому закону, преступлением является преднамеренно неправильная маркировка предметов военного назначения. Это было, как я предполагал, обвинение в заговоре с некоторым неназванным лицом в компании «Wideband Computers», с целью опустить слово «управляемый» в маркировке на упаковке. Однако, дорогой читатель, когда вы отправляете подарок или упаковку с каким-нибудь предметом в США, не должны испытывать страх, что позднее придёт агент ФБР и арестует вас за неправильную маркировку упаковки. Это преступление применимо только к предметам военного назначения, и поскольку Министерство торговли США постановило, что демодулятор не был предметом военного назначения, то преступления не существовало. Я воспринял предложение как абсурдную махинацию, как попытку Занидеса оправдать мой арест и содержание под стражей. Я никогда не понимал и до сих пор не понимаю, что имелось в виду под словами «федеральная реституция Соединённым Штатам», но выплатил её. Это был выкуп в 20000 долларов за то, чтобы вернуться домой.

Соглашение было зачитано Марком Харрисом в суде 24 марта. Судья Стивен Хиллмен установил дату для «дальнейшего рассмотрения» дела 27 апреля. Я знал из прошлого опыта, что следующее предложение со стороны Занидеса будет сделано за один или два дня до предельного срока.

6 апреля газета «Ньюсуик» опубликовала статью, озаглавленную «Плохая работа Бюро». «Дело, которое ФБР разрекламировало как большой прорыв в сдерживании российского шпионажа внутри Соединённых Штатов, представляется близким к развалу из-за явных оплошностей следствия»¹³⁶.

Журнал «Тайм», инициатор первого сенсационного освещения дела в печати, был безмолвен. Газета «Ньюсуик», его главный конкурент, превзошла журнал «Тайм» в публикации отчёта об исходе этого дела, вероятно, потому, что её авторы обладали более глубоким пониманием вопроса.

Из дневника

На этой неделе агенты ФБР посетили Брайана и Бенни, чтобы оказать на них максимальное воздействие. «Они подъехали к дому Брайана в середине дня и оставили свои визитные карточки на двери для того, чтобы все мои соседи знали, что визит наносили федералы», – объяснил Брайан.

Бенни пришёл домой в пятницу очень взволнованным. Два человека из ФБР пришли прямо к нему на работу, на строительную площадку.

«Отполированный до блеска автомобиль остановился, и два парня в костюмах вышли и спросили, где я нахожусь», – объяснил он.

Один из работников прибежал в барак и. задыхаясь, сказал:

– У них пистолеты, они пришли за Вами.

Беседа была короткой. Агенты ФБР хотели знать, почему Бенни внёс залог в 100000 долларов, чтобы помочь мне. Он объяснил, что мы были друзьями с того времени, когда он познакомился со своей будущей женой, Ирэн. Парни из ФБР не производили впечатление людей, поверивших в такое несложное объяснение. Заранее подразумевалось, что Бенни был «спящим» российским агентом, который высунулся, чтобы помочь своему товарищу. Мой друг улыбался, когда рассказывал следующую часть истории.

– Они пошли через строительную площадку и начали утопать в грязи. Их начищенные до блеска ботинки были покрыты грязью, а низы их брюк с отутюженными складками были пропитаны грязью.

Он рассмеялся. Я был рад видеть его расслабленным после сурового испытания, через которое ему пришлось пройти.

24 марта судья Хиллмен назначил дальнейшее рассмотрение дела в суде на 27 апреля. Больше ничего не могло произойти до момента, близкого к этой дате, поскольку казалось, что Занидес имел намерение удерживать меня под домашним арестом как можно дольше. На протяжении всего этого времени мне было запрещено постановлением суда работать со своей компанией, мои передвижения плотно контролировались электронной биркой на моей лодыжке.

Наряду с тем, что набегали денежные затраты свыше 3000 евро в день в виде потерянных доходов нашей компании и растущих адвокатских гонораров в Америке, ущерб в виде губительного эмоционального воздействия также был тяжким. В конце концов, допрос был назначен на 25 апреля в офисах ФБР в Сан-Франциско. Я прилетел утром 25-го числа с Марком Харрисом. Спросил, какую позу я должен принять для собеседования. Позу «кающегося грешника», посоветовал он. Нас проводили в маленькую комнату для заседаний. Я сел, моя голова была покаянно опущена. Марк Занидес, Дэвид Коблиц и Аарон Степс сели напротив.