Бескудников, как и в прошлый раз, покинул президента не солоно хлебавши. Тот обещал передать его сведения начальнику своей охраны, и с этого момента Бескудникова не посвящали в график передвижения первого лица страны. Многие замечали два эскорта, останавливающихся у разных подъездов на территории Кремля, но в каком был президент — знали единицы.
Теперь стало ясно, что раз президент проводит встречи в этом кабинете, значит, его привозят к запасному зданию, то есть к административному, а не к Сенатскому Дворцу. Возможно, его, директора, и хотели убедить в этом.
В тот же день президент принял соперника директора ФСБ, первого заместителя главы своей администрации, Силина, человека лет шестидесяти, высокого и худого, но с широким вытянутым лицом, в обычном своём кабинете. Они обсудили текущие проблемы. В вопросы безопасности главы государства Силин никогда не посвящался, не было исключения и на этот раз.
После этой встречи Силина не интересовали прямые обязанности. Проницательный Силин отлично понял, что ему готовят ловушку, возможно, как и другим из приближённых. Президент вызвал его без особой надобности, вне графика регулярных встреч. Он уже знал, что на приёме у президента был и директор ФСБ, поскольку его охранный эскорт прибыл на территорию Кремля, хотя рабочее время он проводил в штаб квартире, на Лубянке. Силин и Бескудников были членами совета безопасности, но в ближайшие дни не намечалось его заседание. Значит, глава страны, и директор что-то утаивали от остальных, самых приближённых персон.
Силин не мог не обратить внимания, что эскорт директора останавливался у Сенатского Дворца, где обычно проводил рабочее время президент. Следовательно, делал вывод Силин, президент покидает машину в неизменном месте, а второй эскорт подъезжает к корпусу номер 14, для отвода глаз, где размещена его администрация. Но если предположить, что Силину уготовили ловушку, заставляя его думать, что президент не менял пути движения и места пребывания, то именно покушение на ложную цель и закроет дверцу за ним. Ведь не станет же Силин передавать убийцам достоверные сведения о местопребывании президента, когда охрана и сам президент знают о реальной осведомлённости Силина. Наёмников могут схватит с поличным и, по тому, что им было известно, определят источник утечки информации.
Силин ужаснулся такой перспективе, слишком далеко завели его первоначальные намерения, которые совсем не имели цели не то, чтобы бы покушаться на убийство первого лица, но даже и создавать попытку инсценированного преступления. Он планировал подставить директора ФСБ, нарывшего сведений о его серых коммерческих сделках. В любой момент можно было сдать заговорщиков в начальной стадии, выставив главного блюстителя безопасности некомпетентной персоной. Джин неожиданно был выпущен из бутылки, когда люди Силина где-то откопали этого Спирина, умудрившегося всех обвести вокруг пальца и ставшего неподконтрольной фигурой в игре.
Силин был знаком с послужным списком Спирина, слухи о его фанатизме не принимал всерьёз, считая их необходимой мерой для его профессии. Но когда до него дошли слухи о подкопе под могилу диктатора, тут уж нельзя было пренебрегать его фанатизмом. Похоже, он и впрямь замыслил убийство главы государства. Если ко всему прочему прибавить сверхтехнику, которой он овладел, каким то невероятным способом и которой не было даже у спецслужб, то его шансы значительно возрастали. Его нужно было срочно остановить, но и осторожно следовало бы действовать, поскольку каждый шаг Силина наверняка уже отслеживается. Он не осмелился бы, к примеру, поинтересоваться, у кого-то из своих коллег, какой из кабинетов в Кремле предпочитает сейчас президент. Заикнись об этом, и ты станешь главным подозреваемым.
Покинув службу, он отправился на встречу со своим связным, пользуясь такси и телефоном автоматом. Наобум они сняли квартиру для конспиративного разговора.
— Его нужно пресечь, — заявил Силин подопечному, человеку средних лет, с вытянутым угловатым лицом и цепким взглядом.
— У меня нет на него выхода и даже у моего связного. Наша миссия абсолютно засекречена.
— Неужели никаких контактов?
— С ним, никаких. Но люди моих людей могут его вызвать и убрать.
— Не произноси подобных слов, — брезгливо поморщился Силин.
— Мы убедим его уйти на покой, — спокойно ретировалось доверенное лицо. — Что-то случилось? — осмелился спросить он.
— Конечно. Мне пытаются устроить ловушку, хотя, надеюсь, не только мне.
— Компромат не сработал? — произнёс задумчиво подопечный.
— Похоже, нет. Директор против нас лучше вооружён. На этом поле его не переиграть. Хотя пока точно мне ничего не известно. Боюсь, когда откроют карты, мне может настать конец. Уж моей карьере, точно.
— Значит, у нас нет шанса подставить его?
— Получается так. Одно неправильное движение — и погорел. Нам нужно делать всё, чтобы развеять подозрения. Если этот легендарный Спирин исчезнет, то подозрения к нам могут только укрепиться. Я уж не говорю о том, чтобы нашли его труп, — Силин угрожающе взглянул на подопечного. — Лучше его выдать властям, но так, чтобы мы к этому тоже не были причастны.
Собеседник озаботился.
— Он находится в розыске, — рассуждал он. — Его можно вызвать на встречу, чтобы там оказались лояльные к нам менты. Они подадут сигнал группе захвата. Всё будет выглядеть случайно.
— А как же связной? Этот Таранин? Он тоже попадётся в лапы к ментам?
— Его предупредят.
— Кого он знает?
— Из наших — никого. С ним работают по горизонтали. Без личных контактов. Он ценный кадр и терять его не хотелось бы. Переправим его заграницу, на неопределённый срок. Впрочем, и его можно сдать, он ведь служит в ФСБ — заноза в одном месте у Бескудникова.
Силин опустил своё широкое лицо, уставившись на точку перед собой.
— Сдавать не надо. Но доказательство его связи со Спириным надо иметь. Полагаюсь на тебя. А теперь отвезёшь меня в один элитный клуб, где кишит сексотами. Пусть донесут директору, что я там беззаботно проводил время.
Спирин получил новое закодированное сообщение на одном из сайтов, неожиданное и более пространное, чем обычно, когда лишь упоминалось время и место встречи. Связной намеревался предоставить новые сведения и настаивал на регулярных контактах с целью обновления информации.
Спирин заподозрил западню. Заказчики дали ему зелёный свет в прошлый раз, а теперь что-то хотят скорректировать. Его удивило и даже задело за самолюбие то, что они решили провести его на мякине, разведчика, который кому только не утирал нос, а сейчас блефовал только потому, что всё в своей жизни испытал, выходил из умопомрачительных переделок, и хотел завершить свою карьеру кульминацией исторического масштаба.
Он решил проигнорировать вызов, мало того, в этот же день съехал с этого дома, поселившись в противоположном районе Подмосковья, поменяв номер телефона и Интернет карту. Сразу же он хотел проверить, не накрыли ли его команду, сделав это в первую же ночь.
Наблюдал за подъездом, за окнами, ничего подозрительного не заметил, но на всякий случай не стал полагаться только на чутьё, и прострелил окна лазерным микрофоном, в том числе и соседские. Засады не обнаружил, но чтобы быть окончательно уверенным, позвонил с телефона автомата. Голос ответил уставший, но довольно бодрый, без примеси лукавства или волнения.
Однако и после этого босс не решился перешагнуть порог конспиративной квартиры: попросил подопечного взять с собой свежие записи и ждать недалеко от ближайшего перекрёстка.
— Повышенная конспирация? — заметил подручный, садясь в его машину.
— Именно, — сумрачно ответил Спирин.
Они заехали в один из дворов, где босс стал знакомиться с новыми файлами. Спирина поразили результаты наблюдения, теперь он не нуждался в информации от кого-то ещё. С такой то техникой, которая подслушивает лидера страны, определяя его место положения, можно было впасть в состояние бога шпионажа.