- Не трогай её, - скрестив руки на груди, потребовал он, и Деамайн почувствовал, что не подчиниться попросту не может.
Кейне был сильнее его, и теперь уже мог пользоваться большей частью данного ему Смертью дара. Парень тренировался каждый день по несколько часов, расплёскивая магию вокруг так щедро, что если бы не защитный купол, то их бы давно обнаружили.
Но Деамайн всё равно вспылил. Он хотел эту девушку, а своим желаниям он привык потакать. Он много чего тогда кричал, скорее даже уже не из-за несостоявшегося секса: в конце концов, привлекательных женщин и мужчин на свете полно. Просто было совершенно непонятно, почему Кейне не может принять их сущность: одиночество, силу и жизнь по своим правилам. Если хочешь – бери, если есть преграды – уничтожь. Всё было просто.
Кейне ответил, что это – не их сущность, что Мать говорила совсем о другом.
- Она что, говорила тебе, кого трахать, а кого нет? – усмехнулся Деамайн, и Кейне стиснул зубы от ярости.
В итоге та танцовщица осталась нетронутой, но спор между учителем и учеником, так ничем и не закончившийся, словно висел в воздухе, пропитывая каждый разговор, даже самый простой и незначительный. Но Деамайн пообещал себе, что они ещё вернутся к этой теме.
Кейне был слишком добр с людьми. Но разве они были добры с ним? Каждый готов был разорвать некроманта, если бы только мог. Нет смысла относиться к такому миру иначе, чем собственнически – в этом старший некромант был точно убеждён, как и в том, что со временем ему удастся привить ученику хотя бы часть своих принципов.
На самом деле все предпосылки к этому уже были. Кейне, несмотря на силу, несмотря на благосклонность Матери, всего лишь мальчишка, которому даже шестнадцать пока не исполнилось. И он отнюдь не настолько умный, как ему кажется. По части изворотливости и по умению выстраивать комбинации Деамайн был гораздо, просто несравнимо опытнее его. И даже сейчас, когда, казалось, ничего не происходило, старший некромант делал очень многое для того, чтобы его ученик постепенно занял трон. Он мог даже применять магию, причём так, что Кейне ничего не замечал. Конечно, чувствительность эктоса к чужой силе – вещь уникальная, только вот в парнишке она пока находилась практически в зачаточном состоянии, и при помощи особо хитрых трюков Деамайн легко оставался незамеченным.
Его цель была простой, а исполнение ещё проще: поиск союзников. И самым мощным, как и самым доступным из них оказалась семья Халлронов. Тот самый кулон, который так глупо преподнес Деамайну Алан Рован, связывал его с Каем сильнее некуда. Сын Кристофера был полностью под его влиянием. Деамайн чувствовал, когда тот спит, когда бодрствует. Он ловил его настроение, купался в сладких горячих мыслях о самом себе, приправленных лёгкой ноткой горечи: его предсказатель беспокоился, вернётся ли некромант невредимым. Вернётся, и ещё как…
Чувствительный светловолосый мальчик, такой юный и прекрасный. Посылать ему видения было особенным удовольствием. Когда Кейне думал, что учитель спит, когда Деамайн просто оставался один, он посылал Каю свои мысли, тщательно контролируя их и подробно представляя. Кровавые картины, смерти, бои, жестокость и казни. Он показывал ему Сэфисов такими, какими Кай должен был показать их Нэю. И ничего удивительного не было в том, что мальчишка довольно быстро сдался. Его сознание было пряно-мятным, ледяным на вкус, и Деамайн даже готов был признать, что скучает по нему и его телу, особенно когда видел, насколько полностью владеет им: ведь Кай выполнит любой его приказ, без единого исключения.
Деамайна бесило то, что в голову к его предсказателю смеют лезть пси-чтецы. Они вместе прорывали родовую защиту, причиняя Каю такую боль, что виски начинало ломить даже у некроманта, и вторгались в сознание, жадно рыская в поисках нужной информации. Только вот давать её им никто не собирался. Деамайн насмехался над ними, показывая всякий бред. Кидал совершенно безумные видения, заставляя чтецов задыхаться от ужаса перед будущим. Он проворачивал всё это так легко и естественно, что никто ничего не замечал. Да и разве можно было предположить, что невероятный древний артефакт, хранившийся у Рованов, попал в руки того, кто им владеть не должен был ни в коем случае? Тем более что, как Деамайн и предполагал, семья, боясь потерять положение при дворе и доверие монарха, скрыла пропажу.
Каю было больно и плохо. Он был сильно истощён и измучен, так что однажды, не сдержавшись, Деамайн в ярости уничтожил мозги одной особенно рьяной ищейки, которая позволила себе слишком настойчиво копаться в видениях предсказателя. После этого случая Кая оставили в покое на целых три дня.
Но главная цель, так или иначе, была достигнута: Нэй Халлрон направлялся в Хайтендарт и, что бы он там ни наплёл королю, идёт он сюда для того, чтобы объединиться с Кейне. Иначе и быть не могло, после всего того, что парнишка узнал от младшего брата. Деамайн, конечно же, хотел, чтобы Нэй прибыл к ним как можно скорее. Однако это, во-первых, выглядело бы неестественно, и, во-вторых, Кейне ещё не был до конца готов. Так что те месяцы, которые потребуются Нэю на поиски, были на самом деле весьма необходимы. А Алисандр выживет, иначе и быть не может. Магическая пара в союзниках – это многое значит.
Приручение Кейне происходило постепенно, хотя, на самом деле, процесс особой сложностью не отличался. Как бы мальчик ни менялся, какую бы силу он не приобрёл, сколько бы ни делилась с ними мудростью Мать, самым близким существом для него всё равно оставался Деамайн. Любовь, Люце, Лура – всё это лишь краткие моменты жизни. А постоянным в ней был старший некромант: первый учитель, первый любовник, первый, кто принял в Кейне дар и показал мальчику, что он – не чудовище, что он имеет право жить и быть таким, какой он есть. Детские капризы Кейне, его страхи, его взрослое удовольствие – всё это делилось с Деамайном. Мужчина выслушивал и подростковые истерики, и терпеливо относился к бунтам вроде решения выкрасить волосы в цвет крови. И поэтому сейчас всего лишь стоило напомнить Кейне об их связи, о том, кто они друг другу, чтобы эктос снова почувствовал в мужчине необходимость. И если в постель мальчишку уже не вернуть, то можно хотя бы властвовать над его мыслями и поступками, в гораздо большей степени, чем Кейне догадывается.
Деамайн стал примерным. Он постепенно перестал охотиться на мальчиков и женщин, он стал больше внимания уделять тренировкам ученика, взывая к его воспоминаниям о тех самых первых месяцах, когда начинающий неумеха-некромант делал первые шаги. Их силы вновь сплетались вместе, энергии перетекали одна в другую, творя заклинания и высвобождая древнюю магию. И через месяц после случая с танцовщицей Кейне впервые по-настоящему улыбнулся, открыто и искренне, так, как улыбался до смерти этого чёртового целителя, который так здорово подпортил Деамайну планы. Они стали друзьями, невзирая на возраст. Два мага, понимающих друг друга и использующих силу, которую остальным оставалось лишь бояться.
В Хайтендарте расцветало лето, раскаляя камень на дорогах и опаляя лицо сухим жаром ветра. Днём на улице невозможно было находиться, поэтому некроманты сидели в тени, наслаждаясь искусственно созданной прохладой под соломенным навесом. Вместе с летом расцветал Кейне. Внутри него билась сила, опьяняющими волнами будоража воображение, и внутри него билась молодость. Одетый в потёртые коричневые штаны, испачканные сероватой пылью и оборванные на уровне колен, в простую холщовую рубашку с широким вырезом, открывающим плечи почти полностью, с перевязанными чёрным шнурком волосами Кейне выглядел дико и невообразимо желанно. Подтянутое тело, исчерченное сильными линиями мышц, сначала загорело нелепыми пятнами, на тех участках, где кожа была открыта, а потом, когда Кейне, наплевав на всё, стал ходить в одних лишь штанах, постепенно приобрело ровный приятно-коричневый цвет. На смуглом лице демонические глаза выделялись особенно ярко, интересные, резкие черты лица казались ещё острее, и вскоре мимо небольшого дома, где жил эктос со своим учителем, стали частенько прогуливаться молодые девушки и парни, которых Кейне, правда, не замечал. Зато прекрасно замечал их Деамайн, с недовольством ловя те взгляды, которые бросали эти «случайные» прохожие на его ученика. Однако была среди чувств Деамайна и потаённая гордость: тот жалкий напуганный комочек, который он когда-то подобрал вблизи озера Иниэм, вырос и превратился в роскошного хищника, которому предназначено лишь одно – править всеми королевствами.